В теснинах сьерры рвётся Мараньон,
ревёт и гложет каменные щёки,
он рвётся к Амазонке напролом,
чтоб раствориться с ней в одном потоке.
Где реки не имеют берегов,
и сельвой этот ужас называем,
мы ищем створы для гидроузлов,
и станет этот край неузнаваем!
Оранжевая бестия-пилот
стриг облака, как будто парикмахер,
его ребёнком слушал вертолёт,
не зная, что земля живёт на страхе.
А если вдруг моторы подведут, –
живым из сельвы выйти не надейся!
Но, может, твою голову найдут,
пристёгнутою к поясу индейца.
Но Бог сказал, и речь была легка:
– Трудящихся к чему пугать стихией?
Пусть для людей стараются пока, –
пока не приберу их за грехи я!
Меня в шатенах числил коллектив,
но здесь шатен в блондины выгорает,
в Мытищи прилечу как негатив, –
жена меня по голосу узнает.
1973
Борт вертолёта на трассе
Пасабар – Понго де Мансериче – Пасабар.
Перу