Усну, а Бог мне в ухо: «Полетай»,
На Нём сандалии,
холщовая хламида.
И вот внизу уже Бахчисарай,
Вот - солнцем утомлённая Таврида.
Как странно, что и здесь бывает ночь,
Что море распласталось бездыханно.
Наложница, похожая на дочь,
Ползёт к стопам пресыщенного хана.
Уже не хочет поцелуев хан.
Я вижу всё –
угоден, значит, Богу,
Хотя бываю часто сильно пьян
И не могу домой найти дорогу.
Я вижу всё сквозь черепицу крыш:
Ислям Герай второй?
А, может, - третий?
Да нет, скорее, это Тохтамыш,
Любитель сладких яств и арифметик.
«Сначала почитай мне вслух Коран», -
Он обратился к молодой татарке
И помешал в кувшинчике айран,
Угрюмо пробубнив:
«И ночью жарко».
...Потом проснулся я.
Под одеялом зной.
Татарка молодая ровно дышит.
Неужто я - Ислям Герай второй?
А может, превратился в Тохтамыша?
Господь мне сверху:
«Был вчера ты пьян.
Ты - не второй Ислям Герай, ни третий.
И не позорь меня,
какой ты, к чёрту, хан?
Любитель сладких яств и арифметик».