Снова осень и я. Одиночество в клетке закрытой на гордость.
Позывные планеты, убитые волей хронически твердой.
Серым ливнем умылись, воскресли и звали мены за собою.
Все запела, лишь радость над домом моим оставалась немою.
Я как лист пожелтевший несусь звонким ветром гонимая к ночи,
Глядя в окна чужие, и песни блатные пою, между прочим.
В окнах дети смеются и плачут разбитые блюдца и чашки.
Блики хрупких фантазий мелькают над ними - смешные мультяшки.
Где ты, солнце дневное? Наскучило ночью луной обжигаться.
Эта вечная осень мне повод дает истерично смеяться.
Говорят, что дождями умытые души воскреснут из мертвых.
А моя не умылась, а просто намокла и сильно замерзла.
Где ты, свадебный хор? Золотая мечта, голубая обманка.
На мои откровения собрались бомжи и побитые панки.
В помутневших глазах затерялись побитые чахлые души.
И иллюзий моих не хватает на то, чтоб поверить - лучше.
Как последнее утро серьезны мои бесконечные мысли.
Сплин с тоской увязли во тьме и рассветом повисли.
Громыхает дорога и манит холодной, волнующей грязью.
Я плачу ей по-многу, она мне в ответ что-то ноет несвязно.
От обиды на осень холодное сердце до чада нагрелось,
И хмельного угара напилось, ему танцевать захотелось.
Все заботы былого и будущего полумраки забыты,
Только осень и я. Мы друг в друге опять полувзглядом разлиты.