(Актёры шутят)
В нашем коллективе есть актёр, с которым у меня – давние стычки по разным пустякам. То ли мы не сходимся по гороскопу, то ли ещё что-то, – не знаю. Он младше меня на одиннадцать лет. Я младше своего режиссёра на десять с половиной лет. И после всякого очередного нежелательного с коллегой инцидента я неоднократно, впрямую или косвенно, намекал или указывал ему на то, что, учитывая нашу возрастную разницу, его поведение в конкретном случае – это суть его невоспитанности. Просил на будущее избавиться от этого недостатка, повзрослеть, в конце концов. Лично я никогда не злоупотреблял своим возрастным превосходством и всегда эту ситуацию при общении с другими старшими себя людьми в спорных вопросах старался учитывать. Но мой коллега этот важный нюанс в общении со мной практически всегда игнорировал. Я совсем далёк от мысли, что он плохой человек. Отнюдь. Но этот деликатный вопрос лично по отношению ко мне он не учитывал.
Все эти спорные и различного рода с ним истории – давно в прошлом. Мы выросли, достаточно возмужали, много раз мирились и опять ссорились, но сцена всегда была и остаётся для нас святым местом для истинного творчества. Именно она держит нас в одном коллективе. И всё же, нет-нет, да и возникнет между мной и этим актёром по различным вопросам что-то вроде косы на камень. Бывает. Благо, я давно научился относиться к подобным ситуациям, абстрагируясь.
Расскажу подробно об одной занятной, происшедшей между нами сценической истории.
В одном из последних наших с ним совместных спектаклей есть такая сцена, где только я и он, согласно сюжету, пьём коньяк: он всё время молчит, выпивает и слушает мой 15-минутный монолог исповедующегося человека, косвенно виновного в гибели своего родного брата. За это время мы выпиваем примерно около четырёхсот граммов цикория из полулитровой коньячной бутылки (в сравнении с чаем цикорий практически не пенится), условно-реально закусывая виноградом или дольками мандарина, которые я заранее приобретаю в маркете к этому спектаклю. Сам по себе этот спектакль недолгий, в одном действии. Я появляюсь во второй половине сюжета, и мой длинный монолог предваряет финальную сцену спектакля.
И вот, года два назад готовимся мы открывать очередной театральный сезон последней премьерой предыдущего сезона – этим спектаклем. Режиссёр нам как опытным актёрам доверяет, и поэтому на прогоне его не было. Тем более что в этом спектакле занята его жена, и она, условно говоря, следила за общим ходом репетиции. Во время моей сцены с монологом и условным коньяком я, естественно, репетировал просто с пустой бутылкой, имитируя разлитие по стопкам и сам выпивон. В данном случае, сейчас важно было на сцене отрепетировать текст. Мой коллега, который по сюжету должен внимательно слушать мой серьёзный рассказ, на прогоне вёл себя более чем свободно. Я это понимал и не обращал внимания, сосредоточившись на монологе. И тут он меня перебивает вопросом, который повлёк за собой отвлечённый от спектакля наш диалог.
— А что, слабО тебе сыграть эту сцену с настоЯщим коньяком?
— В смысле?
— А какой ещё тут может быть смысл? Слаб`о?
Не скрою, что он меня, конечно, озадачил. Естественно, он шутил. Но шутил вызывающе. Во время моей 15-минутной тирады на спектакле его персонаж молчит, и в финале по сюжету он в качестве пьяного с трудом произносит некую околесицу. То есть он практически ничем не рискует. – В отличие от меня.
— Купи бутылку, принеси её для спектакля, вот и будет тебе «не слаб`о», — ответил я, не зная, как он отреагирует.
— Та-а… Так и дурак сможет.
Я прекрасно понимал, что он меня поддевает.
— Ну, давай вместе скинемся на бутылку, — предложил я ему другой вариант, опять-таки не зная его реакции.
— Ясно. Слаб`о, значит.
— Тебе?
— Тебе! — ухмыляясь, продолжал дерзить он.
Тут жена режиссёра, слыша за кулисами нашу отсебятину, сделала нам замечание, и репетиция продолжилась в прежнем творческом русле. По окончании «репы» коллега свою алкогольную идейку ко мне больше не пристёгивал, я на эту его остроту сам больше не нарывался, и на этом открытие нового театрального сезона без спиртного благополучно бы и состоялось. До открытия оставалось чуть более суток, и у меня было время подумать, принять решение и настроиться на преступный шаг в честь «новенького», устроив себе коньячную экзекуцию.
Ну, что… Самолично купил в супер-маркете 0,5 пятизвёздочного коньяка «Шабо» (дороговато, досадно, но ладно), виноград кишмиш (без косточек удобно для сцены) и мандаринку. То есть принял решение отпраздновать-таки открытие сезона прямо на сцене во время спектакля. Пусть мне будет хуже, но я… буду не я.
“…Я психологически настроюсь на это жёсткое испытание, всё сам приготовлю, ничего ему не скажу, сделаю себе пытку коньяком, обрадую своего партнёра этой приятной неожиданностью, удивлю его – как он предлагал – настоящим коньяком на сцене, докажу ему свою состоятельность на стойкость”, — примерно так думал я во время своей тщательной подготовки к спектаклю, особенно усердно повторяя текст данной роли. Я понимал, что это – где-то как-то, и ни больше и ни меньше, и ничто иное как – мальчишество. Но принцип на «слаб`о» взял свой оборот.
Всё так и случилось. Открытие сезона в лице данного спектакля состоялось. Испытание коньячного «селфи» я выдержал достойно! И зрители, и другие актёры на сцене – практически никто ничего подозрительного не заметил. Зрители были довольны!
Кстати, кое-кто при удобном случае после двух-трёх премьерных спектаклей с интересом выспрашивал у меня:
— Неужели вы пьёте на сцене настоящий коньяк?
— А что?
— Уж очень похоже вы это делаете.
— Конечно настоящий. А какой же ещё? — улыбаясь, слукавил я, а сам мысленно похвалил себя за мастерство сценической имитации и «правдивый» ответ, потому что спрашивающий наивно поверил моему ответу. Но я тут же раскололся, оправдываясь:
— Уважаемый, если бы мы пили на сцене настоящее спиртное, то какими бы мы тогда были актёрами?!
Вижу, что мой случайный собеседник своим взглядом заметно меня зауважал.
Но я продолжаю свою «коньячную» историю. Так вот… Видели бы вы глаза сидящего напротив меня партнёра! – когда я первый раз наполнил рюмки, и он вдруг почуял знакомый аромат! Он смотрит на меня глазами по семь копеек!.. (ТО, РАДИ ЧЕГО Я ВСЁ ЭТО И РЕШИЛ ЗАТЕЯТЬ!) А в это время я произношу первую часть своего монолога. Оцениваю долгожданную удивлённую физиономию партнёра; как актёр сам про себя ликую, переживая, чтобы не сбиться с текста, и цепко держу психологическую линию своего образа, вкратце рассказывая собеседнику факты детства, отрочества и юности, постепенно вдвоём уничтожая коньяк. СлабО???
Да. Мы пили настоящий пятизвёздочный (на три звёздочки я мелочиться не стал). Я был настроен решительно, шёл, как говорится, “на Вы”, сделав самому себе испытание, а партнёру напротив – самодовольное наблюдение. Его провокацию на “слаб`о” я исполнил, хотя я ничего ему не обещал и о задуманном не предупреждал, будучи уверенным в том, что вреда ему в этом спектакле коньяк никакого не принесёт. Хоть какой-то – даже потенциальной – опасности я бы своему партнёру в качестве подставы от себя никогда бы не позволил!
И шо характерно. После спектакля мой «визави» ни слова мне не сказал и рук`и – чисто по-мужски – не пожал. Хотя, пусть и вынужденно, но неплохой коньячок под мандаринку и кишмиш он кушал охотно. Мне не жалко. Но – дело принципа.
20.04.18.
P. S. Совсем недавно я услышал от этого партнёра по сцене личное его признание в том, что авторство идеи с самогоном – из предыдущей моей «Истории второй» 12-летней давности – принадлежит именно ему. Он сообщил об этом на дне рождения, на котором мы были в гостях; и уже за чаепитием, когда хозяева попросили нас вспомнить что-нибудь эдакое из театральной бувальщины, я рассказал ту самую самогонную историю, но с его подробными поправками. Когда я расспросил у него о таких подробных сведениях, он шутливо и уверенно признался в своей инициативе этого неповторимого факта в моей театральной биографии. Вот такая у него ко мне давняя любовь. А вообще, он парень хороший.