Вся эта публика напоминает пассажиров какого-то дьявольского поезда <Москва-Заграница>. Они оплатили билеты. Некоторые очень заранее. Взяли себе места согласно достатку и возможностям. Кто полку плацкартную, кто купе, кто целиком вагон-ресторан.
Состав набрал ход, пассажиры уже видели себя в пункте назначения - и те, кто шестерил в гламурных журналах, и те, кто содержал гламурные журналы, зарабатывая деньги на бирже, металлах и нефти, ритейле и риал-истейте. Барыги, фарца, спекулянты, обслуживающая их гуманитарная шелупонь - проститутки, стиляги, поэты и прозаики, знакомые нам по Булгакову, по Ильфу и Петрову, но уже совсем не смешные, злобные, отожравшиеся на человечине, когтистые и клыкастые, всепрезирающие, почувствовавшие силу и власть.
Они купили билеты абсолютно законным образом, узаконенным их же произволом, а потому искренне рассчитывали получить за свои деньги обещанную услугу, увидеть утром в окно Триумфальную арку, Биг-бен, набережную Ниццы. И вот тут на пятнадцатом или двадцать пятом километре пути кто-то вдруг срывает стоп-кран. С багажных полок на головы летят чемоданы, коробки, дизайнерские башмаки. <Поезд дальше не идёт>, - хрипло сообщает динамик.
Публика вываливает на насыпь и видит, что вдалеке, прямо на рельсах, сидит ребёнок. Это Дима Яковлев, он же Чейс Харрисон, задохнувшийся в запертом на жаре американском джипе. А за ним ещё два десятка таких же - сваренных, заколотых, задушенных. А за ними читаются обгоревшие тени из одесского Дома профсоюзов, а чуть дальше - поднимаются рваные, обезглавленные, силуэты Белграда, Горловки, Донецка, Алеппо, Дамаска,..
- Где машинист? Почему стоим? - вдруг заходится в крике один из пассажиров - самый толстый и дёрганый.
Толпа подхватывает. Стучат кулаками по обшивке. Требуют машиниста.
Подходит машинист - невысокий, уравновешенный человек с голубыми глазами.
- Поезд дальше не пойдёт. Вы же сами видите что творится. Дальше нельзя. Никак нельзя. И поезд этот - адская труха. Придётся пешком идти назад.
Каждый знает - позади они никому не нужны. Слишком тяжёлую память о себе оставили. Им надо ехать. Ехать прямо, закрыв поплотнее окна и задёрнув занавески. Главное задёрнуть занавески.
Спокойствие машиниста, его невозмутимость приводят пассажиров в бешенство. Машиниста готовы растерзать.
- Это мираж! Там нет никого впереди! Мы должны ехать. У меня деловая встреча завтра в Сан-Диего, ты понимаешь? - надрывается ещё один. - Мы заплатили деньги. Кто у тебя супервайзор?
У машиниста нет супервайзора. Этот поезд достался ему свыше. И маршрут придуман не им. И билеты начали продаваться задолго до отправления. Машинист ничем не может помочь. Он бы и рад компенсировать публике материальные потери. Но ехать напролом, даже если б поезд не сдох - через мальчика на рельсах, через весь этот кроваво-чёрный мираж - машинисту не позволяет советское воспитание, память о едва не погибшем на фронте отце и, кажется, данная в молодости присяга.
- Поезд дальше не идёт, - повторяет он так же спокойно. - Вас же предупреждали ещё двадцать лет назад, что на таком поезде вы никуда не уедете. Предупреждали? Предупреждали. А я что теперь могу? Теперь ведите свой чёртов поезд сами, а у меня в стране и так дел полно.
И только его и видели.
Пассажиры от злости обезумели. Мало того, что путешествие сорвалось - их ещё доводит до белого каления всё что они видят вокруг. Они лезут обратно в поезд и задёргивают занавески. Но поздно: лучи солнца обожгли их кожу и теперь ничего не будет как раньше.
Тогда они пытаются заглушить реальность криком. Пусть, мол, за окнами твориться реальная жизнь быдла, а мы останемся в своей альтернативной реальности. Они начинают громко исторгать из себя вместе с гнилыми ошмётками внутренностей зловонные фейки, лайки, статьи, посты, репосты. Уже те из них, в ком было хоть что-то человеческое, похватали свои вещи и разбежались кто-куда. Уже весь их поезд давно не поезд, а дьявольский айфон, который сам информацию производит и сам же её и потребляет.
Они кричат что едут и уже почти приехали. Что с этим народом по хорошему нельзя. Что Зоя Козьмодемьянская была шизофреничкой и мазохисткой. Что Гитлер был в чём-то очень прав.
Что танк <Армата> - никакой не танк, а просто трактор, позорно застрявший посреди Красной площади. Что все эти <Сарматы> и <Кинжалы> - картонные муляжи, нарисованные 3D мультипликацией. Что у Крым был украден. Что Скотланд-Ярд всегда говорит правду, кого бы в Лондоне не отравили.
Что нужно привезти из Голландии 100000 прогрессоров чтобы перевешать на фонарях всю эту серую сволочь, весь этот Уралвагонколхоз во главе с этим их карликом. Что орёл наш кремлёвский дон Рэба сунулся в Сирию, а там ему и каюк - это ему не на Донбассе гопников крышевать...
И вот, на весь этот крик из окрестных деревень к насыпи начинает стекаться народ. У кого в руках серп, у кого молот. У кого - осиновый кол.
20.04.2018