Шла долгая кровопролитная война,
И не щадили никого налетчики с востока.
И девушка вот-вот родить была должна,
Но ее жизнь остановилась раньше срока.
Она стояла у ворот, сжимая грабли,
Готовясь защищаться до конца.
К ней кто-то сзади подбежал с кривою саблей,
Она же толком не увидела лица.
Взмах. И металл коснулся нежной шеи,
Легко отсек он голову девчонке.
Осело наземь обезглавленное тело.
Уже, пожалуй, не спасти ее ребенка.
Последнее, что видел взор потухший, -
Как сгорбленный старик подкрался к телу,
Ножом он вскрыл живот беременный, распухший,
Пока утроба мертвая вконец не околела.
Из чрева мертвого, младенца он извлек.
И тот был жив, но даже не заплакал.
Прямого взгляда малыша спаситель выдержать не смог,
Ведь мальчик был отмечен Смерти знаком.
Старик ребенка отдал в детский дом,
И он там жил и рос, совсем не зная ласки.
Ведь дети выносили его общество с трудом,
А взрослые к нему не приближались без опаски.
Его пустой гипнотизирующий взгляд
Легко мог подавить любого зверя волю.
И мальчика завидев, птицы не кричат,
И в страхе замирает все живое.
В то время маги были ценными весьма,
И в Академию набор не прекращался.
Так вот, когда спустилась с гор весна,
Пришел к приюту Маг и на ночлег остался.
Наутро проверял он всех детей
На склонность к магии, и брал по капле крови,
Ее он капал в склянку с Камнем Фей.
Чем дальше, тем сильней он хмурил брови.
Талантливых детей почти что нет.
Он лишь двоих нашел со слабым даром.
Вода слегка свой изменила цвет
На бледно-розовый, а маг ждал ярко-алый.
Улов был слабый: двое с низшим рангом.
И Маг с детьми уже собрался восвояси.
Но тут малыш один привлек внимание Мага:
Фигурку человечка он слепил из жидкой грязи.
И Маг стоит и наблюдает за игрою,
И брови его вверх ползут от удивленья -
Создать голема - дело очень непростое,
А для ребенка этого всего лишь развлеченье.
И хоть мальчишка молод был для обучения,
Решил проверить его Маг волшебным камнем,
Но вместо алого вода вдруг почернела,
И склянка взорвалась, и обратилась в пыль внезапно.
Для малыша решил он сделать исключенье.
Такую силу мог развить не всякий взрослый.
Забыв о правилах, отбросив все сомнения,
Забрал с собою, несмотря на юный возраст.
Ребенка приняли, на курс определили,
Но не настало для него хорошей жизни.
Ведь там сокурсники мальчишку невзлюбили.
Общенье с ними ему стало ненавистно.
И потянулись в Школе годы обученья,
Где нарекли того ребенка Астаротом.
И имени столь мрачное значенье
Ему вдруг стало и защитой, и оплотом.
Науки мальчик постигал без фанатизма,
Лишь в темных знаниях имел успех особый,
По части некромантии и спиритизма
Он сам бы мог стать автором пособий.
И каждый странного ребенка сторонился,
И одиночество его партнером стало.
Но вот стал юношей мальчишка и влюбился.
Ну, а девица будто бы всю жизнь его искала.
Была Диона и прекрасной, и умелой
Колдуньей с неплохим волшебным даром.
И только глядя на нее, не очень смело,
Его холодный взор пылал любовным жаром.
Он в девушке обрел семью, друзей и силу.
В кратчайший срок достиг он звания Магистра.
Его Диона об одном только просила -
Чтоб он не охладел к ней слишком быстро.
И снова началась война да пострашнее первой.
И снова кровь лилась рекой, пылали села.
А молодые маги на защите королевства
Несли потери и держали данное монарху слово.
Магистр Астарот сражался очень смело ,
Но страшная беда его настигла.
И хоть он магией владел весьма умело,
Не уберег Диону. Дева в том бою погибла.
И сердце разлетелось на осколки,
Почувствовав ее последний вздох,
Он сделал так, чтобы сражение умолкло,
Любимой тело из-под трупов он извлек.
Одним лишь взглядом неприятеля сжигая,
Он нес ее, как драгоценный бриллиант.
В тот самый миг, врагов своих уничтожая,
В нем умер Астарот, родился Некромант.
И чародей от общества подальше удалился,
И поселился в скрытой ото всех пещере
Навел он чары, чтобы труп не разложился,
И чтоб ему не помешали, принял меры.
Над свитками корпел в своем огромном склепе,
Не ел, не пил неделями порою.
Когда постигнет черной магии секреты,
Колдун Диону оживит любой ценою.
Ее он спрятал, словно Белоснежку.
Не на пустом же месте родилась легенда.
Хрустальный гроб и чары очень нежно
Хранили тело мертвое от тлена.
Постичь секреты некромантии непросто.
Он изучил все, что нашел в библиотеках.
От книг на пальцах не мозоли, а коросты.
Такие знания запрещены уж больше века.
Отправиться пришлось ему по миру.
За тайнами колдун охоту начал.
Лишь локон в медальоне сохранил он,
Чтоб с ним всегда под руку шла удача.
Так мало тех, кто мог уменьем поделиться,
И втрое меньше тех, кто это сделал добровольно.
Но чародей совсем не думал мелочиться,
Он начал убивать всех бесконтрольно.
Во время сбора знаний и ингредиентов,
И отработки навыков на каждом мертвом теле,
Поставив тысячи таких экспериментов,
Душа у Некроманта зачерствела.
В нем жалости ни капли не осталось.
И иногда, чтобы проверить заклинание,
Готовый труп Колдун найти и не пытался,
Он на живых стал применять полученные знания.
Бельмом в глазу он для магического братства
Вдруг стал и гнев навлек всех сильных мира.
Не пожалели маги силы и богатства,
Чтоб справиться с его возросшей силой.
Однако лучшие наемники и маги,
Напрасно его в свой капкан зажали.
Не выполнили данную правителю присягу
И на болотах навсегда лежать остались.
Он убивал их так легко и хладнокровно,
Скользя по трупам взглядом равнодушным.
В его руках даже огонь из Пекла непокорный
Становится вдруг верным и послушным.
Свой урожай собрала Смерть рукою бледной,
На чародея посмотрела, как на сына,
И, задержавшись на короткое мгновенье,
От необдуманного шага уберечь его решила:
«Ты – Некромант. Помечен ты моей печатью от рожденья.
Ты мне, как крестник, я тебя всю жизнь оберегаю.
Но провести свой ритуал по воскрешению
Тебе, мой друг, официально запрещаю.
Ты накопил уже могущества довольно,
Чтобы любая женщина могла тебе принадлежать.
Магистром старшим стань да и живи себе привольно,
Ну а Диону ты не вздумай воскрешать».
Был Некромант весьма решительно настроен.
Взглянул он Смерти в ее темные глазницы.
Ответ его был тверд и непреклонен:
«Умру, а ее сердце снова будет биться!»
«Ну, что ж, одуматься я шанс тебе оставлю,
Но если вздумаешь ослушаться, то я к тебе явлюсь.
Твою любимую я лично в Ад доставлю,
А от тебя, колдун, навеки отрекусь!»
И Смерть ушла, в живых оставив Некроманта.
Он, обескровливая трупы, не повел и бровью.
И расцвели кровавым цветом амаранты,
Знать, напились болота свежей кровью.
Собрав для ритуала все, что нужно,
Вернулся Темный маг в свою пещеру.
В гробу хрустальном заклубился свет жемчужный -
То чар сохранности была светящаяся сфера.
Он за день завершил приготовленья -
Расставил все ингредиенты и раскинул руны,
А в центре тело положил для воскрешенья,
Заполнил свод пещеры светом лунным.
Пропел составленное лично заклинанье
И вызвал силу, что сродни самой Вселенной.
Так долго ждал он этого свиданья,
Что, как не силился, не мог он скрыть волнения.
Маг чувствовал чудовищную силу
И наблюдал за изменениями тела.
Внезапно, мертвая глаза свои открыла,
На колдуна с непониманьем посмотрела.
С минуту девушка растерянно глядела
В его глаза, своими синими глазами.
Затем все вспомнила и резко в круге села.
Ее глаза в тот миг наполнились слезами.
А Некромант уже сжимал ее в объятиях
И слушал, как сердечко снова билось.
Держа в руках Диону в подвенечном платье,
Жестокая душа его смягчилась.
Баюкал девушку, как будто драгоценность,
Любовь огнем в груди его горела.
Он не заметил своих чар неполноценность. И…
Любимая в руках его истлела…
Мгновенно в прах Диона обратилась,
Почувствовал колдун дыханье Смерти.
Увидел, как душа от тела отделилась,
И в пекло потащили ее черти.
И тут же понял маг свою ужасную ошибку -
Чтоб душу в теле удержать, не приложил стараний.
На нетерпение свое, не сделав скидку,
Обрек любимую на
вечные страдания.
Сотряс пещеру крик тоски невыносимой,
Своей ударной силой своды разрушая.
Смерть безучастно за агонией следила,
Сказала грустно: «Я тебя предупреждала».
Все стихло… впал колдун в оцепененье.
Сидел и гладил то, что раньше было телом.
Остались в сердце боль и сожаленье,
Но вот решенье в голове его созрело.
Он принял яд, опустошив четыре склянки,
Лежал неделю, словно изнутри сгорая.
Рвало, выкручивало тело наизнанку -
Остался жив, тысячекратно умирая.
Свои попытки он погибнуть не оставил,
Ведь боль потери разъедала червем душу.
Поднялся на скалу и свой полет представил,
И как проклятье Смерти он разрушит.
Упал на камни, с высоты несясь стрелою,
Прочувствовал, как трескаются кости.
И год недвижимым лежал под той скалою,
Испытывая боль и чувство злости.
Попыток умереть немало было,
И все кончались абсолютно идентично.
По краю лишь его сознание скользило
И возвращалось в тело, как обычно.
Хотел любить, но растерял всю человечность.
Ему лишь одиночество досталось.
Живет поныне Некромант, и жить он будет вечно,
Ведь Смерть от него тоже отказалась.