вымерло
и именую солнце чешуёй,
гладкой, как лоб отца,
чьи пористые выдохи спускались по трубкам
так и говорю при встрече всякому: мир твоей чешуе!
мама, твой сын пацифист
стал слишком стар и беззуб
и за стихи меня гнобят,
сплошной самоповтор, видите ли
не разглядели историческую спиральку,
по которой я намеренно опускаюсь к эллинам
до их уровня и сути
здесь же вокруг меня все слепые и глухие –
но погоди, да они, оказывается, спят!
надо их разбудить
надо включить им свет –
вымерло
и именую себя геростратом хрущёвской архитектуры
учебник за пятый класс врёт:
тут всегда были руины и никогда что-то целое
и сколько ни мой окна в этих квартирах,
они остаются погостом
наших надежд на безбедную старость
мама, твой сын пидарас
и потому
расстилаю простыни со своих бёдер
под отца, и брата, и друга живого и мёртвого,
и каждый из них мой муж и кастрат на карте созвездий
будет ли чистое помыслами, искреннее мужеложество
иметь разрешение и сакральное значение
в двадцать втором веке,
когда наши правнуки посмеются,
что вот раньше-то интернет ловил не на каждом участке железной дороги?
вымерло
и именую жену свою персефоной,
выводя её измены на новый уровень понимания
высохшая и голодная, она всегда приползает домой
и подаёт мне кофе с яичницей в постель
это ли не верность?
мама, твой сын семён безгинов
и потому
оборачиваю хрупкое тельце жены своей
занавесками в ромашку
и пизжу её до синяков
желательно, попадая по этим самым ромашкам
просто потому, что они красивые
и жена у меня красивая
а я видел седой волос в своей щетине
и кожа на заднице начала темнеть
старость уже на пороге, а беды ещё не кончились
беременный кришна прошёл на кухню и поставил чайник
представляете, беда какая – кришна беременный, ёб твою мать
такое уже не лечится
не разгладить, как лоб отца
не прикрыть ни солнечными чешуйками,
ни простынями –
их теперь под плод подкладывать успевать,
пока он спускается по мохнатой трубе
кришна тужится, кришна выдыхает пористо,
а я уже не выдыхаю, мама,
мама, твой сын не выдыхает,
мама, твой сын вымер
и не стал ни героем, ни лучшим поэтом, ни даже хотя бы президентом
не остался ни в учебниках, ни в вечности
но ты всё равно звони
и заглядывай на выходных