А ведь сейчас,
Друзья, у нас
Как в «Тысяча девятьсот восемьдесят четвёртом»,
За всеми у нас
Глаз да глаз,
И грани уж многие стёрты.
Власти
Там да тут
О воле поют,
Говорят нам,
Что все мы свободны,
И при этом, увы,
Ко смиренью зовут,
Твердят,
Что сейчас это модно.
Над всеми надзор,
И в каждый зазор,
Нос свой суют,
Хоть убиться.
Ах, где же запор,
Где же забор,
За коем могу от них скрыться?
Жизни стандарт,
Те, кто мандат
Получил без нашей же воли,
Ставят нам,
Смиренным рабам,
Деля всё на части и доли.
"Это не то,
А вон то запретить,
Это не так,
Тут подавно" —
Решают за нас
Кому и как жить,
Кто раб, кто помощник,
Кто главный.
Лидер у нас,
Любим его,
Это нам вечно внушают,
Царь он и бог
Мира сего,
За всех всё в стране он решает.
Оруэлл писал,
Об обществе странном,
Там всех пугали войной,
Он там сказал,
О беспрестанном
Надзоре за нашей судьбой.
Ой, как похоже
Это на что-то,
И этому я ведь не рад,
Мы погрязаем в большое болото,
И мысли читает нам брат.
Он,
Брат большой,
Угроза однако,
Но,
Мы верим в него,
И знаем,
Пути ведь не будет обратно,
Сейчас
Пробиваем мы дно.
Книга ведь та
Всё время была
Фантастикой
И не боле,
Но ведь наша страна
Исполняет мечты,
Ох друзья,
Потеряем мы волю!