Как многие ещё не понимают
Свою причастность к жизни таковой,
И улыбаются лишь солнечному маю,
Когда бредут, подвыпивши домой,
Не замечая, что за ними смотрит Часовой.
Как, впрочем, Часовой не виден,
Порой, чиновникам до высших орденов,
Они лишь существуют в жалком виде,
Покой, калеча людям тяжких снов,
Но тратя уйму бесполезных слов.
А жить то хочется, и хочется владеть
И статусом, и наслажденьем райским.
И посылать людей насмерть,
Мизинцем шевеля, и в маске
Припудрив на лице, лишь совесть краски.
На кладбищах сегодня «благодать»,
Уж сколько там, не дочитавших повесть,
Уставших бесконечно повторять:
«О, разве есть ещё весомей горесть,
Ведь нас толкают на убой, за совесть?»
Другой, подумав, так сказал: «Ребята,
Смерть «толкачей» не устранит вопрос,
Из них никто не будет виноватым,
Их не возьмёт, ни зной и ни мороз,
Поверьте, все они наш «хвост»».
Но умереть за Родину не странно,
Никто не должен сомневаться в том:
Сегодня брат тебя лягнёт гуманно,
А завтра Слон просунется в твой дом,
И вспыхнет хаос мировой кругом.