В реке копились горы мусора,
И старики вздыхали: "Дожили!"
Карета ехала без кучера,
Никто не видел даже лошади.
Обед съедался невидимками,
Еда и то была невидимой.
Не оживляясь фотоснимками,
В тоске расплавились невиданной.
Звенели рюмки всеми гранями,
Вино плескалось в них игристое,
Но заколоченными ставнями
Укрылось солнце золотистое.
Богатый стол, но все голодные, –
Как прокормить им очертания?
Сиянье солнца, ты холодное,
Не исполняешь три желания.
И у придуманного города
Вовеки не было названия,
Но даже те, кто очень молоды,
Имеют силу созерцания.
Пускай карета и без кучера,
Но в ней сидят большие лошади.
Пускай в реке скопленье мусора,
Но в тех же водах – ящик золота.
И, может быть, я эти записи
В своей тетради тонкой сделала,
Чтоб ты пришёл на чью-то трапезу,
Чтоб невидимки пообедали.