мое тело далеко не храм.
я понимаю, почему здесь не молятся.
но я все еще остаюсь добра,
заменяя спиною игольницу.
в нее уже воткнуто все, что не лень:
от обиды, до злобы и ревности,
от предательства и до потерь.
в этом храме лишь спят, но не женятся.
в коридорах его непроглядная тьма,
в комнатушках все, кого я любила.
в тусклом свете свечей, лишь бы не задремать,
они планируют окончательно меня добить.
и я кричу им:
«убейте, точите ножи,
иглотерапия уже не впечатлительна.»
все равно с таким телом не выйдет пожить.
в следующей жизни я буду бдительна.
они активно пополняют свои ряды,
они знакомятся, выворачивая меня наружу.
а я с каждым полученным ударом под дых,
надеюсь, что мы с ними все же подружимся.
их улыбки на лицах - одно лицемерие.
они сказали, быть кроликом тоже хороший опыт;
что из храма возможно воздвигнуть империю.
но все это было лишь лживым трёпом.
они говорили: я ничего не почувствую.
что скучно по жизни ходить безгрешною.
смеялись: «а че ты такая грустная?»
когда поджигали меня и вешали.
но мы все так же собираемся каждую ночь,
делим боль по нулям, такова традиция.
они уверены, в расчетах абсолютная точность,
но я одна всегда остаюсь с единицей.
все тени ушедших обратились в демонов,
они стонут и лапы когтистые тянут.
и ты либо добровольно сдаешься съеденным,
либо сам становишься главарём всех пьянок.
важно то: они пьют за тебя или с тобой,
за любовь твою, за здравие или за упокой.
за изгнание или устроили тебе коронацию.
главное не перепутать стрельбу с овациями.
здесь всегда проходят эти грустные вечеринки
и на утро «счастье» - на запястьях шрамы.
не вытирай слишком усердно свои ботинки,
ведь тело мое далеко не храм.