Я знал глаза,-о, те глазёнки!
Я так любил их,-знал бы кто!
Ступил на лёд предельно-тонкий
реки безумья моего.
Во взоре том непостижимом,
что дух прилюдно обнажал,
такая виделась решимость,
такой критичности накал!
Как будто кровию налитый,
в тени накрашенных ресниц
пышАл он яростью открытой,
повелевая падать ниц!.
Увы, в те дивные мгновенья
ни разу не случалось мне
пылать не в пламени презренья,
а в сладострастия огне!!