Он сидит, сединой убелённый
На удобной скамье под окном.
Эвкалиптов могучих колонны
Чуть белеют во мраке ночном.
Боль утихла пока, отступила,
Что пронзала усталую грудь,
Только тело покинула сила,
И в висках как тяжёлая ртуть.
Он внимательно слушает, внемля:
Что за птицы в лесу там поют?
Встал ногами, разувшись, на землю,
Что подарит последний приют.
Эх, судьба! Словно гнойная рана!
По просторам бушующих вод
От причала его Магадана
Тайно в трюме увёз пароход.
Не желая делить его горе,
Предала, отвернулась семья.
Но бежать за далёкое море
Помогли, не оставив, друзья.
И с другим обручилась невеста,
Не подав о себе ему весть.
Приютила чужбина. И место
В этой тёплой земле ему есть...
Он сидит на скамье, отдыхает,
И сквозь мутную времени даль
Всех, кого он любил, вспоминает,
Видя образы их сквозь печаль.
Незнакомых созвездий искристый
Здесь рисунок в небесной дали.
Воздух ласковый, тёплый и чистый,
И жестокие беды ушли.
Злые тени отчизны враждебной
Отступили в далёкую тьму.
Аромат эвкалиптов целебный
Грудь больную врачует ему.
Охраняют покой его горы
В голубой нежной дымке вокруг.
И листвой шелестя, разговоры
С ним ведёт антарктический бук.
Но когда голубые вершины
Покрывают в июне снега,
Ему снятся родные равнины,
Снится в хвое душистой тайга...