Я счастлив знать, что ваша жизнь
Со дня последней нашей встречи неизменна.
Мне столь о многом хочется сказать. Из жил,
пронизывающих сустав, вам мой-“Привет”, трусливый, лицемерный.
Сейчас, в ничем не осквернённый миг,
Я вспомнил вас и написать письмо решился.
Седьмая строчка- рифм высокий голос приутих.
Как же начать? Как же начать?
Как выйти к цели если насмерть заблудился?
Начну пожалуй с комплиментов:
Вы столь же ослепительно милы, как и тогда.
В вас нету нарочитых глянцевых предметов,
И как я понял- вы не жалуете броские цвета.
И это правильно, их так
Чрезвычайно много-разодетых вызывающе.
На этом фоне, ваш трёхцветный, мне запомнился ветряк,
Такая мелочь, но на что способна-это потрясающе!
А у меня ужасно сильно изменилась жизнь.
Из путешествий тех до селе не осталось ничего.
Но нет! Давайте мы не станем будни тормошить.
Давайте в прошлое погрузимся- оно ведь так чудно!
Случайно вспомнив вас, я вспомнил Францию.
Я вспомнил чистый, беззаботный аромат её ночей.
А помните ту очередь в кафе близ Лувра? Пальцами
вы тронули моё плечо, желая выйти поскорей.
Я всё смотрел на вас, укрывшись баррикадой кресел.
Помимо прочего, о многом философском рассуждал,
Вот например, зачем строение воздвигать десятилетие,
И в завершение, торжественно, устроить в нём пожар?
А вот ещё одно, иного рода наблюдение:
Куда бы я не ехал и в какой глуши не спал-
Как зримое, но супротивное касанию приведение,
Везде меня преследует нагая красота.
И я смотрел на вас, укрывшись баррикадой кресел.
И вот, буквально в этот миг, я вспомнил утро-
Когда, вы в первый раз мне улыбнулись ласково и весело.
Я был тогда ,пожалуй счастлив абсолютно!
А было это в Баден-Бадене. Мы жили
В не самых то роскошных гостевых, но там, но там
Я был, бескомпромиссно, поражён и обездвижен,
Когда играла на рояле- белоснежная Лейсан .
Тогда то и узнал я ваше имя,
Во всей его звучащей музыкой красе.
И как же смел к вам подойти я?
Как это глупо- стать таким же псом любовником как все.
И не в обиду милым пёсикам сравнение,
Но как вкруг суки, вечно, соберётся стая кобелей-
Так вкруг прелестных дам на зависть и скупое умиление
не прелестных-
Повсюду сыщется колонна- статных, выгодных мужей.
И если в те далёкие года
Я мог чуть-чуть претендовать на статус и расположение-
То нынче, кроме как в стихи, я никуда
Не смею изливать своей души зловонное брожение.
Что всё это? Скажете-“ Надуманная глупость”?
А помните тот вечер: Елисейские Поля…
Прохладный перерыв от утомительных экскурсий,
Страна любви, как на ладони с башни Эйфеля видна.
Я всё тогда бродил около вас, но не решился
Из малодушных уст хотя бы выдавить-“Привет!” .
Ах этот вечер, хоть бы он когда то повторился.
Но к сожалению, завершён уже последний мой куплет.
Я больше не артист. Да в сущности сказать
Им никогда и не являлся. У меня был коллектив-
Народный хор, вы помните, но не прошло лет пять
И хор прогнал меня, любого рода память удалив.
Как раз в это самое, странное время
В квинтете я закалял жанр-“Металл”.
Воплощение мечтаний, но гадкое семя
Проросло в музыкантах, квартет линчевал-
Того, кто с полярного мыса стремился
Попасть поскорее к друзьям, и плевать!
На деньги, на дождь и на то, что бессмысленно
В наш, низких вкусов, век- людям играть-
Баллады свободы, со всею их сложностью.
Что в них поймёт человек, чей герой
Богатый щенок, воспевающий пошлость,
Точно знающий, что у нас всех за щекой…
Ой, кажется я отступил слишком сильно.
В общем навряд ли поеду куда.
Обидно, что дело всей, всей моей жизни!
Унесло в Нифльхейм, в хладное никуда.
Слишком много “Я”, в строчках написанных вам!
Впрочем здесь не признание, здесь я нахожу
Уместным поплакать в жилетку мадам,
Ведь кто как не девушки знают тоску.
Сарказм! Слышал я как в дурмане кричали-“Невинные”, о похождениях своих.
Любезная, вас я не смею стыдить,
но как чёрт возьми, непонятны мне дамы!
Вы должны кротки, застенчивы быть, верными быть, но на деле, на деле же-
Тех, кто вас искренне любит, вы вводите
В залы позора, насмешек, измен.
А ковры тех, кто даже тюрьмы не достоин-
Трут сладенькую кожу хрупких колен.
О горе мне! Всё отступаю от цели
Совсем забыл вспомнить про тот теплоход,
Что медленно шёл по воде вешней Сены.
Помните как с берегов весь народ-
Приезжий и местный встречал на радушно?
Где же то время? Где весь этот мир?
О, как я был молод, и как малодушен.
Я так и не смог найти нужных мне сил.
Признаюсь, уж вам то- я не изъяснялся,
Время весны подтолкнуло к тому,
Всё, что я привёз домой из вешней Франции
Это любовь к вам! Больше не к кому!
Абсурд ситуации взял своё дело-
И я, даже ради мечтаний не стал
Вам изъяснятся в убогих конвертах.
Раз на раз думал, всё ждал и устал.
Прошло года два, прибыл я в Петербург.
Там чувства сверх даже тех прошлых взыграли.
Я снова молчал но побил свой недуг ,
Родилось на свет трогательнейшее признание…
Любезная, как вы считаете- вышло?
Верно-в залы насмешек введён.
Вот так я и стал, тем, кто любви уже не ищет,
Но всё ж мечтает-быть когда то чьим то сердцем воскрешён.
Любезная моя, простите эти строки.
Не мог поэт, припомнив вас, не вспомнить вечерок .
Французский вечерок, вашу игру… и мысли о высоком-
Сами собой закрались в мой, на месте черепа стоящий котелок.
Невыносимо пребывать в молчании!
Невыносимы отклики бездушного скота!
Невыносима память-чудная но и печальная!
Простите также, недостаток математики стиха.
Я просто на секунду снова ожил.
Я просто возвратился в ,путешествий беззаботных, мир .
Спасибо милостивый Боже-
Пусть на жалкое мгновение, но я снова полюбил!
О сколько нежного и важного я не сказал.
Пусть так! Ведь продолжения случаются в кино…
Прощайте муза, белоснежная Лейсан!
Из чернозёма бесплодной реальности,
ваш забытый
просто
никто.