И по сей день так рождаются колдуньи…
Согласно Круголёту Числобога по Руси-матушке широким шагом шло тысяча сто первое лето. Зародилось оно вместе с прекрасным юношей Яром, весёлым и щедрым, согревающим капризную русскую землю своими горячими оранжевыми лучами. Земля забывала обиды, земля таяла, и сквозь камни да камешки прорастали семена жизни – трава и цветы.
У стройной молодой берёзы Яра встречала рыжеволосая в тот час красавица Мирослава. Она обожала его, пожалуй, больше всех на свете, больше матушки своей и деток своих – Агния и Бажена. Нежные пальцы молодой женщины ловили искрящийся смех юноши, летевшего по небу, и, собирая искорки-лучики в ладонь, подносили их к сердцу, наполняя его радостью и силой.
Со дня пришествия на небо Коляды носила Мирослава под сердцем доченьку – Олесю, ибо шепнула ей ведунья, что девочка будет любить мать и братьев, но ещё более – лесные тропки, да травы дикие. Не встревожило женщину предсказание странное, не опечалило. Знала она, почему так будет, ох, знала!
Свет очей её – Лихослав – отдал душу свою какому-то неведомому ему самому злому божеству: радость на челе его легко сменялась неукротимой злобой, любовь – ненавистью, а жажда жить – неодолимым желанием испить до дна боль и страдания. Напрасно матушка наша заботливая назвала его так, напрасно! Может, чуяло материнское сердце, что сыночком кто-то недобрый владеть будет? Пусть простит её свекровь за сомнения и печали: тревожно, очень тревожно на душе.
Вчера, когда Яр сходил с неба, дала свекровь согласие доброе: оставит Мирослава дом сына её, возьмёт деток малых и поселится в небольшом домике на краю селения. Доченьку сберечь они хотели, Олесю светленькую. Но боги не пожелали, боги безумствовали, вещая устами свёкра и снохи:
- Не позволим бежать от рода нашего! Все двери запрём на все засовы! В темницу засадим до прихода повитухи! Лихослав – муж твой, как и дети его – дети твои. И терпеть надо, и ласковой быть, и ублажать мужа, а не жалобиться! Уйдёшь – быть беде, ибо позор ляжет на весь род наш!
Так ворожили уста их, не позволяя жить Олесе и Мирославе. Так укрощали страхи свои перед богами сильными. А поздно вечером, когда Яр скрылся за верхушками деревьев, пожар случился, страшный и непредвиденный. Непредвиденный ли? Пожар, сожравший всю деревню. Пожар, принесший в жертву богам много жизней человеческих. Пожар, начавшийся с маленького домика Мирославы. Пожар-проклятие. Пожар-изгнание. Но молодая женщина знала, кто повинен в страшной беде. Не боги, нет. Люди, отдавшие на волю огня маленький домик на краю селения. Люди, которых она хорошо знала.
На следующее утро ушла Мирослава вместе с детьми малыми в лес к ведунье, предсказавшей ей доченьку Олесю и роды лёгкие. И каждое утро, когда Яр вступал в свои права, выходила она к берёзе, одиноко живущей на краю леса, да благодарила юношу за свет искрящийся и силу добрую, дарующую жизнь и свободу.