Когда я прожигал преувеличительным стеклом свою жизнь в древней Греции, еще до того, как Венере Милосской поотшибало руки, а Демосфен и не мечтал о клаустрофобии в бочке, тетя Рая с Малой Арнаутской в легком платьице в рюшечках и хрюшечках сказала:
– Фимочка, почему бы вам не подняться на Олимп?
И я тут же прямо в лоб задал ей ответный вопрос:
– А шо я там такого не видал? Хотя лично вас я очень уважаю, но не всегда понимаю.
Говорят, там живут не люди, а боги.
– Мне-то что с этого? – сдерзил я и сразу пожалел, не стоило было обижать пожилую женщину, перевалившую за океан не по собственной воле и тридцатый год сидящую не поднимаясь на восьмой программе и фудстемпах, на морщинистой шее государства с несбалансированным бюджетом. – Скажите честно, – примирительно осклабился я, предусмотрительно оглядевшись по сторонам, – вам что-то оттуда нужно?
– Вы догадливый мальчик, – улыбнулась она той еще улыбкой, доверчиво расставила застойно-венозные от непосильной тяжести тела ноги и обрадовано присела на освободившуюся от завсегдатаев-пьяниц скамейку, – ну так вы уже пойдете?
– Просто не знаю, что вам ответить, тетя Рая. Я и боги – дело несовместимое. И потом, надеюсь, вы в курсе последних событий. На собачьей площадке имени Щаранского, что напротив здания ООН закрылась забегаловка «У Зевса». Это было для меня, древнего грека, как гром среди ясного неба, как незаживающая царапина на DVD, как я сам не соображу что.
– Знаю, что вы талантливый поэт и очень сожалею, что ваши неблагодарные соседи поломали о вашу голову какую-то балалайку и демонстративно сожгли вашу книгу во дворе, но...
– Будьте точнее, тетя Рая, не балалайку, а гитару, и не книгу, а полное собрание моих сочленений в 12 томах. Попрошу уважать мой сизифов труд, и средства выделенные мне городом в виде грантов за самоотверженное, неустанное творчество на благо. Если бы не мои блестящие переводы на бермудский язык и не демонстрация бермудян в защиту их канализационной денежной системы, воспетой мной, не видеть мне грантов, как ваших ушей под шляпкой от Гелиоса. Простите, заговорился, иногда забываюсь и перехожу на родной древний греческий, я думаю, что вы ничего не имеете против Бога Солнца.
– Считайте, что вы меня заинтриговали вашим, как всегда, ярким выступлением, Фимочка. Но согласитесь, если ваши дела так катятся вниз, почему бы вам не подняться на Олимп и не разведать там, наверху у богов, что творится с ценами на нефть? Может, я уже скажу своим брокерам на уолл-стритовской бирже, чтобы они скупали золотые акции и играли на понижение черного золота. Мне это очень нужно знать. Если дельце обернется так, как я рассчитываю, то смогу преподнести внучатой племяннице на ее день рождения виллу на французской Ривьере, которая третью неделю валяется на продаже за каких-то 3 миллиона. Вам, Фимочка, достоверно обещаю купить новую гитару картинного производства «Я – Маха». Вы у меня будете во Франции у бассейна 100 на 50 читать племяннице свои недожженные опусы.
– Тетя Рая, выполню все, что требуют мои древнегреческие культура и совесть. Уже записываю адресок.
– Нет ничего проще, это как два пальца окунуть в наш Атлатический. Доедете до Вашингтона и постучитесь в Белый дом. Я бы никогда вас не попросила об одолжении, если бы мне ваша временная проверенная в телах по секрету не сообщила, что у вас еще есть чем... проказник вы этакий. Да, и не забудьте узнать, не сСократился ли госбюджет на восьмую программу, фудстемпы и памперсы.