Ладони вниз, на брюках пепла следы,
Безмолвием сцена полна.
Так жаль смотреть, как увядают свежие сады,
Но хуже во сто крат, когда Она ушла.
Листвой шурша, на темный погост,
Дождем не смоет слез с ланит.
И кровь, и грязь, и вечный пост,
Не по вину, а по любви.
В бутылку нож, ведь фаланги обессил,
Он выпьет молча, закусив тоской.
Ты помнишь? Он ведь так тебя любил.
Остался шаг лишь, но постой!
Безумец, обернись! Но взгляды вниз,
Прохожие-как тени, что чернят асфальт.
Он призрак, а теперь смирись.
Тебя, как Хатико, он вечно будет ждать.
Не будет сил, не будет слез и слов,
В холодной, темной, маленькой квартире,
Он снова выпьет свой холодный ром
И снова скурит Winston'а подряд четыре.
Караты глаз, и с фото слепит вдруг улыбка
Подсветка Nokia, что погаснет вскоре.
Быть может, ты-его ошибка,
Суждения неважны с табурета в коридоре.
В карманах мелочь, на запястье номер SIM,
Не будет стонов, когда удавка горло стянет.
Крюки от люстры, он-непоколебим,
Ведь эта девочка женой его не станет.
И к черту мир, где нет тебя,
И к черту сон, ведь в них лишь ты.
К черту любовь, когда в душе зима,
И на могилах не цветут цветы.
Бежать здесь некуда-везде и всюду ты,
Его побег в масштабах смерти ничего не значит.
Опустят занавес, как вороную линию судьбы
Продолжит полоса, что угол его фото разукрасит.