Она летела выше, птицей
Размахом крыльев на порядок шире.
А он смотрел с земли, в руках с синицей,
Расставив сети, журавля желая утаить в квартире.
Любовь в эфире, написывая строчки,
Он улыбался и не ждал, пока ответит Бог.
И жизнь в ломбард, чтоб чувства из рассрочки,
Он ждал её, ведя односторонний диалог.
Один стараться занемог, кричал, моля пощады,
Любил и ненавидел образы её в ночи.
Гонял духи её по дому дымом от лампады,
Но на одежде продолжал их в дом себе тащить.
Поломан меч и щит, наивность в абсолюте.
Ведь птица не полюбит пса цепного.
Речевки краткие, нет торжества в траурном салюте.
И драмы нет, чтоб тронула глухонемого.
Три главных слова, которые хотелось так сказать,
И столько раз шептал их, находясь в угаре.
Окурки об руку, ожогом-имя, чтоб не забывать,
Чьи буквы Одину произнести в Вальхалле.