В неопубликованном столетия монологе,
среди точек утверждений и кривоватых запятых,
кто-то случайный курочит мысленные итоги,
вложенные потомками в невидимый удар под дых...
И каждый проснувшийся чувствует себя героем
этого зацензуренного текста непростых времён,
когда бродить на чужбине разрешалось по трое,
чтобы не пропасть там в соблазнах, которым имя - легион.
За столиками почти такие же, как мы, люди
попивают кофе, заглядывая в нутрище газет,
где кто-то из министров рассказывает, что будет
с планетой на протяжении нескольких ближайших лет.
А рядом разговоры, разговоры, разговоры!..
Немного о политике, а потом больше о себе,
погружённом в собственные непростые миноры,
предсказанные нам теорией о видовой борьбе.
И проходящие мимо прозрачных наши предки
жадно вглядываются в дешёвые соблазны витрин,
где джинсы и куртки оставляют нервные метки,
обрекая запоминающего на непростой сплин...
И возвращаться уже не так по сути обидно,
учитывая тот факт, что родина не любит, но ждёт.
А ещё - родине все оттуда по сути видно,
так что: не возвратиться - это добавить себе хлопот...
И они болтались по загранице с диким взором,
с трудом примеряясь к ценам и наставлениям жены,
а вокруг - разговоры, разговоры, разговоры...
не оставляющие даже эхо с родной стороны.
Мне, конечно, отсюда не разглядеть уже лица
мамы и папы, впервые выехавших за тот рубеж,
но, нормальная жизнь - это и сейчас заграница,
сколь бы постсовдеп ни был компьютеризирован и свеж...
Видно, от нас давно отвернулись Бог или боги,
осознав, что здесь никак не остаться даже при своих,
пока кто-то случайный курочит жизни итоги,
вложенные потомками в невидимый удар под дых...