Он бьёт за мопедом мопед,
ворует у бати курево,
знает четыре аккорда,
и вылитый Цой со спины.
Я вот уже тридцать лет
ругаю его, гоню его,
состроив козью морду,
хотя бы такую:
– Ыыыыы!!!
Но летом сдаюсь.
И вновь,
нутро «Буратиной» залив,
мы шастаем по планете
с котомочкой и палочкой.
Читатель ждёт: «любовь», –
и вот она, рифма рифм,
и снова рождаются дети –
евонычи, не Михалычи.
Наверное, это дико,
наверное, это грустно,
что в заднице трижды деда
не шило, а горный бурав.
Плюс пять.
И опять, гляди-ка:
дитя рок-н-ролльной капусты
переминается в кедах,
и дёргает за рукав.