… сорочки, штанишки, манишки и наволочки с простынями
на выветренных верёвках зажатые на прищепках
болтаются как страницы зачитанной старой книжки
а вот акварель - ваще как зеркало – вся в меня и
по гладким бумажным стенам, несущим потёки, тени,
по трубам и по балкону, хранящему велосипед
уже наступает вечер, сливающийся в затеи
и светит фонарь исконно прошедшей внизу толпе …
По мокрым ещё ширинкам шныряют потоки ветра -
по пуговицам, замочкам, особенно - по крючкам,
и каждая в тряпках дырка, не знающая размера
ждёт страстно суровой нитки. И сохнет по ней. Пока.
Тут каждый проём оконный является неким оком,
скрижалью сокрытой тайны – открытая настежь дверь,
болтающимся штанинам с рубашками одиноко
без ног их вчера носивших, без рук. А их тут – не две …