(в духе народного фольклора)
Жил да был пузатый чайник,
Был он кухонный начальник,
Всех кофейников главней
Да кастрюлей всех важней.
Сковородки в подчиненье,
Вилки, ложки в услуженье,
Сторожат ножи закон -
Охраняют царский трон.
Все тарелки по заказу
Внемлют каждому приказу,
На стене дуршлаг висит,
Всеми дырками глядит,
Он цареву самомненью
Выражает уваженье
И доносит, коль зазря
Кто бунтует на царя.
Так бы все и продолжалось,
Ничего бы не менялось,
Жил посуды хоровод,
Как один честной народ,
Но однажды в день чудесный,
Да на кухне нам известной,
То ли куплен, то ли в дар,
Появился самовар.
Медью новенькой блистает
Чайник грудью заслоняет,
Видно слева, видно справа -
Нарушение устава.
Говорит пузатый чайник,
Я, мол, кухонный начальник,
Всех кофейников главней
Да кастрюлей всех важней.
Сковородки в подчиненье,
Вилки, ложки в услуженье,
Сторожат ножи закон -
Охраняют, дескать, трон.
Все тарелки по заказу
Внемлют каждому приказу,
Мол, горячки не поря,
Я здесь в качестве царя,
В распорядке сто голов,
Ну, а ты-то - кто таков?
Развернулся самовар,
Говорит, я пыл да жар!
На любом столе отныне
Мне стоять посередине,
Надо - воду вскипячу,
Надо - чаю замучу,
А собой-то как хорош,
Что и краше не найдешь -
Блещут медные бока
Ярче всех наверняка.
Чайник тут же разозлился,
Так, что сразу вскипятился,
На любом столе доныне
Он стоял посередине,
Крышка яростно дрожит,
Пар из носика валит,
Слуги верные сбежались,
Успокаивать пытались.
Только, видимо, дуршлаг
Был, дырявый, не дурак,
Он за чайник не дрожит
И лукаво говорит:
Все зависит от фактуры
Социальной конъюнктуры,
(Хитрый бестия проник
В европейский политик).
Ветер дует по погоде,
Что в дословном переводе,
Как говаривали встарь, -
Кто сильнее, тот и царь!
Чашки сразу разделились,
На два лагеря разбились,
Кто за чайник ловит пар,
Кто за медный самовар.
Не скрывают вилки страх
Зубья точат на ножах,
Уж понятно - быть в стране
Неминуемой войне.
Варит вражия посуда
Стратегические блюда,
Жарит лютому врагу
Подгоревшее рагу.
Все неистово шумят,
Все бранятся и гремят,
А дуршлаг себе висит,
Зорко дырками глядит
И читает как обет
Сохранить нейтралитет.
Вот он всех приободряет,
В обе стороны кивает,
Чтоб готовился любой
По приказу сразу в бой.
Нет ни малого сомненья,
Что доходит до сраженья
И не будут сочтены
Жертвы кухонной войны.
Но едва разгорячились -
Люди вгости заявились
И к хозяйскому столу
Собрались по вечеру.
Значит, драку не начать,
Значит, надо обождать,
Неудобно ж при гостях
Делать «пасху» на костях,
В праздник лучше не ругаться,
Надо с делом разбираться,
И покамест будет пир,
Заключили шаткий мир …
…
Вот блины, а вот варенье,
Вот хмельное угощенье,
Вот соление любое,
Вот рагу, а вот жаркое.
Меж салата и сардины,
В аккурат посередине,
Встал огромный самовар
Раздувая в пузе пар.
Чайник тоже не забыли -
Осторожно водрузили
Самовару на чело,
Чтобы жаром обдало.
Два врага сегодня вместе
Чин по чину, честь по чести;
Во главе стола стоят
И друг друга не бранят.
Смотрит чайник с вышины
На предел своей страны,
Понимает, что война
Нынче вовсе не нужна,
Вместе праздновать придется,
Воевать не доведется,
Жизнь-то мирная права,
Оба празднику глава.
Больше ссориться не стали,
Дружно жили-поживали,
Все тарелки помирились
Да по полкам раскатились.
Только подленький дуршлаг,
Хоть, дырявый, не дурак,
Но впоследствии опалы
Натерпелся он не мало.
Так и кончился рассказ,
Все о жизни, все про нас,
Ну, а если не про нас,
То зато не в бровь, а в глаз.
Арипов А.А. (2008 г.)