От ужаса проснулся я,
Вполне реальность ощущая:
Сознанье путалось, что явь?...
Заря, грядущий день и ночь венчая,
Кровавит призрачный туман
В усладу спящего светилы
И нежит пойменный дурман -
Напиток утренний Ярилы.
Надсадный голос петуха
Из близлежащей деревушки
Не минул адрес - уши пастуха
И стай пернатых у кормушки...
Меня уже он не застал:
Перевернувшись с боку на бок,
Зевнув в кулак, я крепко спал,
Вернувшись в свой воздушный замок.
Освобождаясь от оков
Эмоций чувственного тела
Сознанье девственное, без рывков,
Над тленным миром полетело
Со скоростью времён других
В незримое для нас пространство
Намерений и помыслов иных -
Мыслительных творений царство...
Картина сказочного сна,
Внезапно прерванного болью,
Была недвижна, холодно -бледна,
Как узник, вышедший на волю;
Все планы в плоскости одной
И горизонт без перспективы,
У всех фрагментов цвет стальной,
Движенья плавны и ленивы.
Нет ни объёма, ни длины,
Ни времени простых событий...
Я наблюдал её со стороны
С надеждой для себя открытий
В сюжете прерванного сна,
Всё глубже проникая в плоскость:
Фантазий разума испить до дна,
Презрев мыслительную косность.
И волшебство свершилось вдруг:
Мир внеземной вмиг ожил, замыкая
Ряды времён, пространств в извечный круг,
Сознанье за собою увлекая,
Туда, где пенная волна
Несёт меня к змеиной пасти,
Что долгу своему верна,
Готова рвать меня на части.
Я вновь реальность ощутил
И на защиту бросил силы:
Махал руками - крыльями ветрил -
И рвался из объятия могилы.
Но тщетно. Ярой бури мгла
Меня губила безотвратно...
Вдруг - небо молния прожгла,
Гром эхом грянул многократно.
И я спасен! - Но кто же он,
Спаситель мой и повелитель
Стихий воздушных и морских, времён,
Пространств! Мой ангел покровитель?
Кто тот великий дирижер,
Преобразивший всё в мгновенье,
Пред кем любой кудесник лишь стажер,
Трепешущий в благоговенье?!
Как очевидец тех чудес
Так оценю преображенье:
В сей миг из бездны ада рай воскрес,
Воздав стихиям утешенье,
Простив их зыбким душам грех
Неправедного раздраженья,
Когда за гранью Разума "успех"
Не в меру грозного движенья.
Всё обратилось в тишину.
Смолк ураган. И, сил не напрягая,
Я вновь легко поднялся в вышину.
В восторге дали наблюдая,
Драконов желтых провожал
Без ужаса и сожаленья -
Уже никто им не мешал
И не было к тому стремленья.
Искрился бирюзовый свод,
Смыкаясь с морем горизонтом:
Прозрачных, изумрудных вод
И черных скал, алмазным фронтом
Стоящих словно на посту
У вечности. Блистая златом,
По радуге цветной, как по мосту,
Катилось солнце вещим знаком.
В его ласкающих лучах,
От направленья взгляда - слева,
В прозрачные одежды облачась,
Светилась синевою дева,
Подобно сказочной луне:
Дрожанье нежного эфира
Несло тепло на зыбком скакуне -
Таинственном огне сапфира.
Надчувственная благодать
Неописуемого счастья,
Что на Земле во-век не испытать:
В любовном пике сладострастья,
В экстазе веры и мечты,
В духовном опыте прозрений,
От свежести душевной чистоты,
От искренних и праведных решений...
Но искушением томим
Её воочию увидеть,
Нещадной силой недвижим,
Немел от мысли, чтоб обидеть
Беспечным помыслом слепым,
Нелепым словом легкокрылым,
Что всуе за зубами не храним,
Иль взглядом дерзким, иль унылым.
И потому смотрел я вдаль,
Но видел взгляд очей прекрасных,
Сквозь дымчатую, легкую вуаль,
Светившихся тепло и ясно
Неизъяснимой добротой
Лишь ей присущего удела,
Бездонной глубиной и красотой
И пониманьем без предела.
Тепло я чутко ощущал,
Что мягко лилось сверху, слева;
Несказанное слово понимал,
Как будто бы вкусил от древа.
И материнская любовь -
Вершина тайны откровенья -
Спокойствием наполнила мне кровь,
Сняв путы злого сновиденья...
Луч солнца на стене желтел,
Пройдя сквозь лапник старой ели,
Осинками ласкаясь шелестел
Игривый ветерок - бездельник.
Он не мешал мне вспоминать
Смысл сна, его сюжет, напасти.
Но, мой читатель, лучше начинать
О том, неспешно, в третьей части.
Часть 3: http://www.stihi.ru/2018/04/20/1390