Схлестнутся силы – снова горе,
нет бесконечному конца,
а на дряхлеющем заборе
седая дочка ждёт отца…
и нет в лице очарованья,
злой тенью дыбится рассвет…
и нет прощения признанью,
что ничего святого нет.
Судьба без жалости пугает
своей усталой немотой,
и только осень дело знает,
когда хоронит волчий вой…
среди зимы оцепененья,
среди бессмысленной тоски…
слезою мерзнет нить презренья,
чтобы ослепнуть и застыть.