Стыдно... Написал на 2.Текст без изменений, писал диктант сегодня, в 11:00мск , в он-лайн режиме.
День
За годы учительства, каждый из которых напоминал предыдущий и ни чем особенным не выделялся, Якоб Иванович настолько привык произносить одни и те же слова и, зачитывая одни и теже задачки, что научился при этом мысленно раздваиваться внутри своего тела, язык его бормотал текст очередного грамматического правила, рука с зажатой в ней линейкой, вяло шлёпала по затылку чересчур говорливого ученика, ноги степенно несли тело по классу, от кафедре к задней стенке, затем обратно, туда-сюда. А мысль дремала, убаюканная его же собственным голосом и, мерным покачиванием головы, в такт не спешным шагам.
Немецкая речь, была единственным предметом, во время которого мысль Баха, обретала былую свежесть и бодрость. Начинали урок с устных упражнений. Ученикам предлагалось рассказать что-либо, Бах слушал и переводил, перелицовывал короткие диалектные обороты в элегантные фразы литературного немецкого. Двигались не спеша, предложение за предложением, слово за словом, будто шли куда-то, по глубокому снегу, след в след, Копаться с азбукой и чистописанием, Якоб Иванович не любил и, разделавшись с разговорами, торопливо стремил урок к поэтической части, стихи лились на юные лохматые головы , как вода из лоханки в банный день.
Любовью к поэзии, Баха обожгло ещё в юности. Тогда казалось, что он питается не картофельным супом и квашенной капустой, а одними лишь балладами и гимнами. Казалось ими же сможет накормить всех вокруг, потому и стал учителем. До сих пор, декламируя на уроке любимые строфы, Бах всё ещё чувствовал прохладное трепетание в груди. Дети страсти педагога не разделяли, лица их, обычно шаловливые или сосредоточенные, с первыми же звуками стихотворных строк, преобретали покорное, сомнамбулическое выражение. Немецкий романтизм, действовал на класс лучше снотворного. Пожалуй, чтение стихов можно было использовать для успокоения расшалившейся аудитории, вместо привычных криков и ударов линейкой.