Хочет ли он доказать свою любовь или силится разгадать, любит ли его другой, в распоряжении влюбленного субъекта нет никакой системы достоверных знаков.
Р. Барт.
Это означает, что влюблённый на своей шкуре постигает всю бездоказательность этого мира вообще.
Пока философы спорят и пишут трактаты о достаточном основании, влюблённый сталкивается с тем, что всё это полная чушь перед лицом того, что мы ощущаем как подлинную реальность.
Можно ли "доказать" свою любовь? Можно ли получить "доказательства" любви другого? Попробуйте))) Всё равно ничего не выйдет.
Почему тогда я это делаю? Почему я постоянно занят этим странным трудом? Получается совершенно бесполезным, безрезультативным. Я не могу "не доказывать" и не могу не "искать доказательств", даже когда вполне осознанно понимаю, что их нет и не будет. Получается, что я попадаю в водоворот, который закрутила моя любовь и в этом водовороте носится всё прежнее, но уже без прежней надежды на стабильный успех. Любовь лишает всякую определённость определённости, развоплощает, преобразует, трансформирует. Смещает с прежнего места и раззаконивает. Были законы и их не стало. А как же вы хотели в пространстве чуда? Или вы хотели "заиметь" и приобрести чудо лишь довеском ко всему исходному, оставшемуся как было?
Кажется, я сам кручусь как белка в колесе со всей потерянностью мира наравне - смущённый, сбитый с толку, не найденный. Я ищу прежних оснований, достаточных оснований, как меня учили, как я помнил, как надо жить, а их нет как нет. За что же ухватиться? Не за что. Ни за что не ухватишься кроме самой любви и всего, что она освящает.
У меня не хватает силы открыто НЕ ЗНАТЬ - люблю ли я, любят ли меня? Не хватает решимости оставить этот вопрос вечно подвешенным? Какая такая сила всё же хочет неумолимо получить ответ? Не множество доказательств и не главное доказательство, а нечто похожее на внутреннюю убеждённость, не нуждающуюся ни в каких доказательствах? Вот именно её мне не хватает. Но откуда она приходит: изнутри или извне?
Ведь я сам в такой же степени ненадёжен, как и мой другой. Я сам, в принципе - предельно опасный субъект для другого. Я могу тоже причинить боль и безмерные страдания, хотя конечно уверен, что этого никогда, никогда не будет. Мы порой напрочь забываем об этом, - что не только постоянно претерпеваем от кого-то печали любви, но и сами легко способны причинить их.
Мы все - одинаково ненадёжные живые веточки, колышущиеся на ветру, тёплые, гибкие. Сегодня - зеленеем, играем, а завтра уже не будет нас. И всё совершается как-то быстро.
Я о тех, кто любит. А о тех, кто не любит - я не хочу писать.
В моей любовной практике были такие случаи, когда я точно знала, что меня любят, но не верила в это. Наверное устала или не освободилась вовремя от прошлого. И знание не помогало мне, нужна была вера. Потому что любят веря, а не зная и доказывая. Там, где любовь держится на доказательствах, там её на самом деле нет. Там есть что-то другое, скажем, сами доказательства, а под ними ощутимо пустенько, чего-то нет, точно.
Любовь перемещает нас из области знаний и доказательства в область бездоказательной веры и испытует наши сердца. Когда любишь - становится всё зримо - только успевай раскрывать глаза и смотреть. Вот почему в другом месте своих фрагментов Барт говорит, что любовь - не одно лишь очарование, но и решимость. Хотим ли мы смотреть, видеть? Имеется ввиду не на любимый нами объект, но и на самих себя вкупе со всем остальным миром. Хотим ли мы быть и умеем ли мы быть? Потому что, когда дело доходит до этого, оказывается, что мы не очень то желаем по настоящему быть, не практикуем такую свою истинно человеческую способность, мы её даже не отличаем как следует от всего иного. Она у нас спутана, смешана и подчинена не своим целям, в общем заброшена на край наших краёв, куда мы никогда сами по доброй воле не забредаем.
Ну что тут сказать? - очень мало нас в том мире, где мы реально должны быть.
Как называется этот мир? Это мир творчества. Любовь живёт в мире творчества и творит саму себя и жизнь вокруг. И конечно, также, как и весь мир творчества, она при этом полностью безосновна - висит ни на чём, на облаках колышется и правилами её не возьмёшь. Поэзия, живопись, музыка - они возникают ниоткуда, но разве не оттуда же возникает и любовь - не из чего... Не было её, и вдруг...
Моё состояние "до" и моё состояние "когда уже" нельзя прямым образом связать. Я перепрыгиваю из одного мира в другой, частенько неосознанно, а при совершенном моём развитии - в ясном и полном сознании. В этот момент, разлитая по моему обжитому миру, пустота, собирается, стягивается и словно высасывается из прежнего мира, чтобы лечь одним собранным и цельным основанием под мой новый мир, мир моего вспыхнувшего чувства. Пустота становится дном - мир возвращается в своё исходное, материнское состояние. Такова первичная реальность и я рискую всем, вступая неуверенной ногой на её божественную землю.
В основании реального мира лежит пустота или безосновность - Якоб Бёме(почти еретик, слегка сумасшедший) или мягче выражаясь, мистик запредельной глубины. Божественный мир положил престолом своим, в ноги свои пустоту, и пустота подчинилась. И нам заповедано делать всё тоже самое - любим ли мы или ищем первую свою верную мелодию.
Истинный мир тот, который стоит ни на чём...
Любовь стоит ни на чём, посреди Космоса и Вселенной.