Не удержалась на тонком небосводе звёздочка,
Упала и утонула в городской суете,
Переломала все свои маленькие косточки.
Она устала. Камнем лежит на дне.
Вот и мне пора уходить из дома.
Чемодан туго набит старьём.
На вокзал отправимся скоро,
Прощальную дружно споём.
Расстоянья сомкнутся кругом,
Встреча станет разлуки концом,
Вновь сплетутся горячие руки.
Это будет... Но будет потом.
На перрон прибывают уставшие составы,
Старые машинисты, проводники с их шуточками.
Люди носятся бесконечными толпАми,
Словно жуки, наполняя улицы.
Я забрался на переходной мост между платформами
Наблюдать уходящий в завтра закат.
Прогноз погоды пообещал на завтра штормы.
Прогноз погоды не на того напал.
Среди всех этих серолицых марширующих людишек,
Выстукивающих шарканьем секунды мерно,
Бежала, спотыкаясь, девочка в платьице белом,
В руках несла горячее сердце.
Кто заметил - смеялся, считая увиденное смешным,
А потом от жара сгорал, рассеиваясь пеплом.
От них оставался жгучий, холодный дым,
А её, босоногую, так никто и не встретил.
Она пробежала прямо под мостом моим.
Я стоял, хлопал веками недоумённо.
Я стоял и молча за ней следил.
Она бегала, глаза от меня пряча скромно.
Подошла к столбу, к краю платформы,
Уткнулась ресницами в бесконечную даль железного полотна.
Вновь отвела глаза от меня скромно.
Что ты делаешь здесь? Почему ты одна?
По остывающему асфальту
Вечер убежал за ней.
Вот и девчонка, вместе со смертью заката,
Растворилась в брызгах вечерних огней.
Небо стемнело, я стал считать звёзды:
Вот ещё одна разбилась о городскую суету...
Эх... Пойду чего-нибудь поем. Если ещё не поздно
Помогу отыскать девочкину семью.
Однако, сияющее лицо само бежало ко мне по ступеням.
Запыхалась, волосы треплет вечерний бриз:
"Извините, подержите вот эту вещицу",
Сказала она и вновь убежала вниз.
Я совсем ничего не успел спросить.
Просто сунула мне свёрток горячий прямиком в руки.
Ни фамилии, ни имени, помощь нужна, может быть.
Убежала вниз в гул толпы, в топот ног - в вечерние звуки.
Я смотрел на своего нового друга.
Немое сердце билось, словно было в груди.
Спокойно держать было очень трудно.
Во-первых, живое, во-вторых, горячее, как ни крути.
Каждый стук отдавался звоночком в ушах и эхом
В этой многолюдной, но пустынной ночи.
Меня разбирает злость: "где же эта босоногая девка?
Скоро поезд мой должен прийти!"
И я плюнул с досады на землю,
Чуть не выронил хранимый кулёк.
Идёт. Плачет. Шаг замедлила... "Эй, девочка!"
А она схватила сердечко и бежать наутёк.
Вот и поезд. Билет и документы достал.
Приготовился идти незнакомыми путями,
Но не могу поднять подпаленный, набитый туго чемодан
Своими обожженными руками.