ч254
Тайны века
Понять все тайны , представляя суть и меру,
Дано тогда , да и сейчас величием любви,
И опираясь на известные примеры , зная веру,
Мы можем изучая эти незапамятные дни.
В них столько смыслов , данью в прошлом,
Сошлось в сердцах родных и близких нам людей,
Что поминая всё только хорошим,
Мы можем познавать души величия елей.
Осознавая цену вечной платы,
За то великое спасение страны,
В котором родились наши пенаты,
И сгинули пришедшие враги.
Прошло сто лет истории недавней,
И стало ясным то , что не понять тогда,
Когда в бою погибли смертью ранней,
Ушедшие вперёд , творить любви божественной года.
О предстоящих действиях армии были высказаны мнения только двумя лицами: Барклаем и полковником Толем.
Мнение последнего о том, что все усилия русской армии должны быть направлены на то, чтобы отрезать противника от юга, было совершенно правильным. Если бы неприятель завладел Калугой, где были сосредоточены в то время провиантские запасы русской армии, Тулой и Брянском с их оружейными заводами и южными губерниями, не истощенными войной, то исход последней был бы пагубным для России. Толь правильно определил цель действий русской армии, но предложил для достижения ее план совершенно невыполнимый. Он предлагал несколько изменить позиции русских войск и затем после боя, если в том встретится надобность (а в этой надобности никто не сомневался), отступать по старой Калужской дороге, т.е. не проходя с армией через Москву.
Остается только удивляться, что такой умный и распорядительный офицер, как Толь мог предлагать этот самоубийственный для русской армии план. Но этому плану русская армия в виду наседавшего на нее авангарда Мюрата должна была менять позицию, неизвестно на какую, затем «почтить Первопрестольную боем», в исходе которого никто не мог сомневаться, так как французская армия была вдвое многочисленней русской и была одушевлена мыслью о конечном акте кампании — взятии Москвы, а затем отступать. Отступательный же марш она должна была произвести на глазах противника под прямым углом к его операционной линии с ровно ничем не прикрытым флангом и по местности, пересеченной естественными препятствиями: речкой Сетунью и оврагами.
Разумеется, этот план не мог быть принят на военном совете.
Гораздо основательней было предложение Барклая-де-Толли, и оно вытекало совершенно логично из создавшегося положения вещей и общего направления действий, которого он придерживался, будучи главнокомандующим. По его мнению, следовало возможно дольше задержать противника арьергардным боем, а главными силами проследовать через Москву и отступать по Нижегородской дороге. Оттуда русская армия могла действовать во фланг французской с одинаковым успехом при ее наступательных движениях по обоим возможным для последней направлениям, т.е. на Петербург или на юг.
По плану Барклая-де-Толли русская армия получала все соединенные с сдачей Москвы стратегические выгоды. При отступлении через самую Москву неприятель был поставлен до последнего момента в полную неизвестность о том, что делает русская армия. Наступление его должно было совершаться со всеми предосторожностями, так как сдача Москвы без всякого боя была все-таки крайне невероятна. Можно было ожидать боя даже на самых улицах столицы. Если бы арьергарду не удалось совсем задержать наступление французов, то во всяком случае занятие большого города, к которому стремились все их помыслы, должно было произвести неизбежную заминку в наступательном движении. Все эти благоприятные для русской армии обстоятельства получались при отступлении ее через самый город Москву. Действительность подтвердила правильность этих соображений, и результаты превзошли лучшие ожидания. Как известно, командующему арьергардом Милорадовичу удалось путем переговоров задержать наступление французской армии. Затем преследование велось настолько неэнергично, что русская армия выиграла так много времени, что 3 сентября Кутузов мог дать ей дневку, чтобы дать подтянуться отсталым. Обстоятельство весьма важное, так как число отсталых при прохождении через Москву должно было быть очень велико.
Что же касается до второй части предложения Барклая — об отступлении армии на Нижегородскую дорогу, то против него восстал Ермолов, который совершенно правильно указал на то, что вследствие предстоящего осеннего разлива рек, в особенности Оки, главная армия может оказаться отрезанной от юга и от южных армий Чичагова и Тормасова.
Предложение Барклая тоже не было принято военным советом. Да и вообще он не принял никакого решения, которое бы предложил для исполнения главнокомандующему. Кутузов поэтому под свою ответственность отдал приказание сдать Москву без боя и, пройдя Москву, отступать по Рязанской дороге. Командующему арьергардом Милорадовичу было приказано, боем, переговорами, чем угодно, возможно дольше задержать наступление французов. Обозам выступать с позиции среди ночи (на 2 сентября), войскам выступать вслед за обозами, не дожидаясь рассвета.
Этими самостоятельными распоряжениями, как мы впоследствии увидим, старый фельдмаршал вызвал сначала всеобщее недоумение, потом нарекания, затем они послужили главными основаниями, на которых были основаны интриги, направленные против него. Впоследствии же, когда всем стало ясно, насколько маневр русской армии сначала на Рязанскую дорогу, а потом на Калужскую, вышел удачен, стали утверждать, что мысль об этом маневре принадлежит не ему, а какому-то другому лицу.
«Отечественная война и Русское общество» Том 4 .
VII. Русская армия в период от сдачи Москвы до Тарутина.
Подп. А. А. Кожевников.
энциклопедическое издание в семи томах по истории Отечественной войны 1812 года, изданное в 1911 году к столетнему юбилею событий 1812 года товариществом И. Д. Сытина в Москве.
ОВИРО составлено под общей редакцией Исторической Комиссии ОРТЗ, возглавлявшейся А. К. Дживелеговым, С. П. Мельгуновым и В. И. Пичетой; в том же году Историческая Комиссия ОРТЗ также выпустила шеститомник «Великая реформа: Русское общество и крестьянский вопрос в прошлом и настоящем » (к 50-летию крестьянской реформы 1861 года).
Среди авторов статей и редакторов разделов ОВИРО — К. А. Военский, М. В. Довнар-Запольский, И. М. Катаев, Б. М. Колюбакин, Н. П. Михневич, В. И. Семевский.
Потомки ,опираясь на воззрения и веру,
Открыли тайны века в год Божественной Любви,
Испытывая Дух Благоговения Примера,
И почитая подвиг Святости Бессмертия Души.
Небесный род в сердцах отождествляя,
С Величием и Мудростью Единого Творца,
Достоинство любви навеки признавая,
Величием Творения и Радости Венца.
Предвосхитившего в сиянии Величия Божественной Свободы,
Итог творения Отечества мечты,
Страну избавить от нашествия народов,
Искавших Дух Богоявления Войны.
В России ,звавшей бесконечными полями,
К труду , на благо мира все века,
Кормя Европу хлеба золотыми семенами,
И утоляя Дух Величия и Радости Ума.
Призвав свой род к Величию Души,
Склонив в поклоне головы и судьбы,
Послами , освящая путь Божественной Любви,
Творящей вечной суть любви и дружбы.
Быть равными и чистыми в истоках,
Творить делами образ вековой,
Дух веры принимая честью в строках,
Дающих свыше Веру в Счастье и Покой.
Владеющий Величием Молитвы ,
Владеющий велением сутьбы,
Доверить истину спасения и битвы,
Душе , познавшей Мир Божественной Любви.
Творящей суть Победы Воздаяний,
Творящей Дух Любви Божественной в века,
Сияя Солнцем Родины Призваний,
На пьедесталах Славы , Счастья и Добра.
25 декабря 1837 года, в 25-летнюю годовщину изгнания наполеоновских завоевателей из пределов России и победоносного завершения Отечественной войны 1812 года, состоялось торжественное открытие памятников, сопровождавшееся артиллерийским салютом и военным парадом.