Я отошла к морю помыть шпатели… верней, не успела отойти, гляжу, мой уж с какой-то
загорелой милуется. И тут я вспомнила мамино: все ужчины одинаковы, редкий тип из
них не преминёт сладеньким воспользоваться, тем более если оно само плывёт к ним
в руки.
Но оскорбительнее всего не это, а то, что саклю надо доделывать, домаzывать стены
мазанки; он этого не умеет, да и не хочет, придётся мне… наблюдая картину унижения
моего, как в зеркале. Вы спросите, почему же я это всё терплю? А это не мой выбор.
В той… в прошлой жизни всё было с точностью до наоборот: когда я куролесила, и
считала, что мне позволено, другие, самые лучшие мужи планеты «пучкались», как
евреи в Египте, надрывались на непосильных работах; отдавали Богу богово, при этом
повинностей земных, бытовых с них никто не сымал, как с избранных. Господь всё
смешал и переменил. И теперь вуаля, я «новая жена сталкера», всем ему, и не я
одна, обязана. А он свободен, и может делать всё, что хочет, хоть на голове
стоять, ему переменные правИла не писаны, как существу в исключительной степени
одиозному… Вон идёт… совесть проснулась в чуваке, решил мне помочь таки, хоть
ведро с извёсткой подтаскивать.