На надгробье, где-то в степи
Опустилась чёрная ворона.
Я всё просил меня отпустить,
И уйти от тёмно-синего гроба.
Мне было больно смотреть на него,
И сыпать три горсти земли на крышку.
Слов несказанных мною остался вагон,
Но теперь он всего лишь пустышка.
Тело осталось в покое земном,
Синие губы и тощие руки.
Под солнцем палящим, тем траурным днём,
Одет он был в чёрные брюки.
А ведь столько могло ещё быть впереди,
А ведь столько могло приключится.
Но теперь он в земле, абсолютно один,
И теперь ничего не случится...