Памяти всех расстрелянных моих родных
в еврейской сельскохозяйственной
колонии Романовка
Отец – Арон, а дед мой – Бэн-Цион.
Не довелось им увидать Сион...
Столетие трудился мой народ:
Растил он хлеб. И так – из рода в род.
Учился и молился, и мечтал...
Что ждёт его – тогда ещё не знал...
Согнали всех копать огромный ров,
Палач кричал, в оскале щеря рот.
Копали всем селом себе " приют"
И понимали, что их всех убьют...
Строчил не умолкая пулемёт –
"Никто живым отсюда не уйдёт!" –
Так каркал ворон, и со всех концов
С собаками ловили беглецов...
Рекою кровь родных стекала в ров.
Тела летели вниз, как связки дров.
И мысль о том, что наш всесильный Бог
Их в этот миг не спас, им не помог,
Терзает моё сердце до сих пор,
Опустошая душу, словно вор...
Безжалостно разрушены дома.
От горя почернела, как вдова
Земля, и не росла уже на ней
Трава, стираю память этих дней...
Остались только тётя и отец,
Среди навек загубленных сердец.
И страшная картина – мёртвых строй,
Отныне отбирала их покой.
Но надо было, вновь, учиться жить:
Иглой надежды порванное сшить.
Хоть память возвращала их опять
В тот ужас, что мешал им жить и спать
До самой смерти...