Пушкин наквасил, а меня бранят (Ивлеев Николай) / Стихи.ру

      ПУШКИН "НАКВАСИЛ", А МЕНЯ БРАНЯТ

Стихотворение "Юность Сергея", в дополнение к поэме "Короткий роман" я написал онегинскими строфами, отдал на рецензию и получил на него отзыв специалиста по поэтике, который меня не удовлетворил.

Отзыв
Неплохое стихотворение, но, возможно, немного затянутое.
Многое актуально и по сей день.
В целом, всё гладко, хотя, местами сбит общий ритм.
Некоторые строки выбиваются, почитайте вслух.
Стоит "пошлифовать". Такого строя строфы считаются - с одной стороны - непринуждённо, с другой - немножко утомительно.
Так мало уже кто пишет, сейчас в моде "полозковская"
стилистика. Но это, конечно, дело вкуса. (Пушкин, пожалуй, лучший в процентном отношении, если отвечать на ваш вопрос.)
Обилие глагольных рифм - это не очень хорошо. Также
есть рифмы из почти одинаковых слов, например "дни -
трудодни" и т. д. Это также не красит произведение лучше переделать и доработать.

Так как оно написано онегинскими строфами, я решил сравнить его с началом пушкинского романа. Вот что у меня получилось.

Претензии скорее не ко мне, а к Пушкину.
1) Обилие глагольных рифм.
У Пушкина из I главы романа по номерам строф:
I - 5 занемог, заставил, не мог, забавлять, поправлять, II - 0, III - 5 хранила, ходила, сменил, бранил, водил, IV - 3 писал, танцевал, решил, V - 1 блеснуть, VI - 2 сказать, разбирать, VII - 5 щадить, отличить, богатеет, имеет, не мог, VIII - 0, IX - пустая, X - 4 лицемерить, ревновать, верить, изнывать, XI - 4 изумлять, забавлять, побеждать, ожидать = 29.
У меня:
I - 2 голодал, мечтал, II - 5 голодала, ждала производил, обойтись, собрались, III - 1 пойти, IV - 1 пели, V - 0, VI - 4 хотелось, не терпелось, повидать, создала, VII - 2 владел, проживать, VIII - 5 подсели, собирался, пытался, пойти, приобрести, IX - 6 закончил, получил, получать, начать, ждут, живут, X- 1 дадут = 27.
2) Глагольные рифмы из I строфы и сбой ритма:

         Мой дядя самых честных правил,
         Когда не в шутку занемог,
         Он уважать себя заставил
         И лучше выдумать не мог.
         Его пример другим наука;"

У Пушкина две глагольные рифмы, у меня же рифмы существительные: трудодень и день.
   3) Сбой ритма между:

         ...И лучше выдумать не мог.
         Его пример - другим наука...

Видимо, Пушкин решил точнее выразить мысль, в ущерб нарушению ритма.
Лермонтов об этом писал так:

            ...Мы благодетельным вином
            Стихи негладкие запьём,
            И побегут они, хромая...

   Я об этом помню и стараюсь писать гладко.
Когда пишешь онегинскими строфами, надо писать одним и двумя предложениями не менее половины строф произведения и стараться одним предложением писать столько же строф, сколько у Пушкина. Боясь написать меньше строф одним предложением, с учётом моей синтаксической малограмотности, я старался писать их несколько больше Пушкина, но и на самом деле их получилось больше.
4) По процентному количеству строф, написанных одним предложением, о чём я запрашивал отдельно, я превосхожу, писавшего до Пушкина, Державина "Похвала комару", после Пушкина, Лермонтова "Тамбовская казначейша" да и самого Пушкина. У Пушкина одним предложением здесь написаны 2 строфы: 8, 10, у меня четыре: 1, 4, 6, 8.
   Если брать произведение целиком, то в среднем у Пушкина в одной строфе 2,5 глагольных рифмы, у меня - 3, но у меня строф, написанных одним предложением в 1,5 раза больше, чем у Пушкина.
   5) Вместо "полозковской" стилистики я хотел бы, чтобы современная русская поэзия заняла своё достойное место в пантеоне мировой поэзии, а не в макулатурной куче.

Глагольные рифмы.

ЮНОСТЬ СЕРГЕЯ

I*
Герой наш был рождён в деревне
И, повзрослев, уж был готов
Постичь крестьянский опыт древний,
Кормивший дедов и отцов;
Но тут военные невзгоды
Привычные взломали годы:
Отец погиб, и по пятам
В семью явилась нищета;
И наш герой, в сиротской доле,
Хлебнувший горького с лишком,
Ходил в лаптях и босиком,
За колоски был бит на поле,
Учился в школе, голодал,
О сытом времени мечтал.

II
Война закончилась, но мало
Что изменялось для села:
Страна, как прежде, голодала
И долю лучшую ждала;
Колхозник, получая крохи,
Платил немалые налоги
С того, что на пределе сил
Сам для себя производил.
Мать, видя, что без голодовки
Им с сыном впредь не обойтись,
В дорогу быстро собрались
И укатили по вербовке
В российскую глухую ширь,
Махнув в далёкую Сибирь.

III
В Сибири комнатку в бараке
Им вскоре дали и за дни
Платили денежные знаки -
Дензнаки, а не трудодни!
И выходило, хоть немного,
И жили бедно и убого,
Но стал намного ярче день,
Не облачённый в трудодень.
Сергей, так назовём героя,
Окончил школу между тем,
Не увлечён пока ничем,
И планов никаких не строя,
Стоял на правильном пути,
Стараясь в армию пойти.

IV*
Он, прослужил в полку два года,
Учился защищать страну,
На третий год в составе взвода
Отправлен был на целину,
Где на пути к заветной цели
Хиты от Пахмутовой пели,
Где, отгоняя песней дрожь,
В палатках грелась молодёжь,
А дело делалось наскоком:
Не подготовив ни токов,
Ни сортировок, ни складов, -
И результаты вышли боком,
Как и бывает суждено:
Сгноили первое зерно.

V
Потом подули суховеи,
Устроив ночи белым днём,
И как коварные злодеи
В овраги сдули чернозём,
И так же, к горю безучастны,
Труд превратили в труд напрасный,
И целина из целины
Прорехой стала для страны.
Меж тем армейские три года,
Которые служил Сергей,
И для него и для друзей
Кончались - их ждала свобода:
Семья, завод, гражданский труд
И, вероятно, институт.

VI*
Домой Сергею не хотелось:
Недавно замуж вышла мать,
Да и Сергею не терпелось
Места другие повидать,
И он решил совместно с другом
Махнуть, как птицы, ближе к югу,
Осуществить свою мечту
И посетить Алма-Ату,
Где жизнь была теплей и хлебней;
Взойти на горные хребты,
Взглянуть на степи с высоты
И воздух чище и целебней,
Который бездна создала,
Вдохнуть на уровне орла.

VII
В те дни в столице Казахстана
Работ везде невпроворот,
Страна жила мечтой желанной,
Со всех сторон спешил народ:
Из Украины, с Дона, с Волги
Съезжались, строили посёлки,
Склады, дороги, как всегда -
Вперёд, с прицелом на года.
Там у строительного треста
Среди простых рабочих дел,
Которыми Сергей владел,
Нашлось и для Сергея место,
И в общежитии кровать,
Где можно было проживать.

VIII*
Тогда ж был вновь открыт Есенин,
И от советской шелухи
Внезапно юноши подсели
На откровенные стихи;
И наш герой не собирался,
Не быть, как все, и сам пытался,
Хоть это было нелегко,
Вживаться в рифмы глубоко;
И прилагал ещё старанье,
Заочно в техникум пойти,
Профессию приобрести
И получить образованье,
Чтоб, получив диплом, потом
Порвать с лопатой и кайлом.

IX
Трудясь усердно дни и ночи,
В учёбе не жалея сил,
Сергей свой техникум закончил
И вскоре должность получил.
Зарплата, правда, не особо,
Но ежели с женою оба
Зарплату будут получать,
То жизнь совместную начать
Не просто будет, но возможно,
И, как семейному, при том
Ему даст комнату профком.
Пусть жизнь сначала будет сложной,
И дни нелёгкие их ждут,
Но так в Союзе все живут.

X
В Союзе скромною зарплатой
Всегда оплачивали труд,
И люди жили небогато
И ждали день, когда дадут
Свою квартиру в новостройке,
Чтоб с общежитской старой койки,
За годы выстрадав с трудом,
Переселиться в новый дом.
Сергей, конечно, без сомненья,
Томясь от скуки в вечера,
Решил, что повернуть пора
Без ропота и сожаленья
Свой быт в иную колею
И обрести свою семью.


ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН

I
"Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог.
Его пример другим наука;
О, боже мой, какая скука
С больным сидеть и день и ночь,
Не отходя ни шагу прочь!
Какое низкое коварство
Полуживого забавлять,
Ему подушку поправлять,
Печально подносить лекарство,
Вздыхать и думать про себя:
Когда же чёрт возьмёт тебя!"

II
Так думал молодой повеса,
Летя в пыли на почтовых,
Всевышней волею Зевеса
Наследник всех своих родных.
Друзья Людмилы и Руслана!
С героем моего романа
Без предисловий сей же час
Позвольте познакомить вас:
Онегин, добрый мой приятель,
Родился на брегах Невы,
Где, может быть, родились вы
Или блистали, мой читатель;
Там некогда гулял и я:
Но вреден север для меня.

III
Служив отлично благородно,
Долгами жил его отец,
Давал три бала ежегодно
И промотался наконец.
Судьба Евгения хранила:
Сперва Madame за ним хoдила,
Потом Monsieur её сменил.
Ребёнок был резов, но мил.
Monsieur l'Abbe, француз убогой,
Чтоб не измучилось дитя,
Учил его всему шутя,
Не докучал моралью строгой,
Слегка за шалости бранил
И в Летний сад гулять водил.

IV
Когда же юности мятежной
Пришла Евгению пора,
Пора надежд и страсти нежной,
Monsieur прогнали со двора.
Вот мой Онегин на свободе;
Пострижен по последней моде,
Как bandy лондонский одет -
И наконец увидел свет.
Он по-французски совершенно
Мог изъясняться и писал;
Легко мазурку танцевал
И кланялся непринужденно;
Чего ж вам больше? Свет решил,
Что он умён и очень мил.

V
Мы все учились понемногу
Чему-нибудь и как-нибудь,
Так воспитаньем, слава богу,
У нас немудрено блеснуть.
Онегин был по мненью многих
(Судей решительных и строгих)
Учёный малый, но педант:
Имел он счастливый талант
Без принужденья в разговоре,
Коснуться до всего слегка,
С учёным видом знатока
Хранить молчанье в важном споре
И возбуждать улыбку дам
Огнём нежданных эпиграмм.

VI
Латынь из моды вышла ныне:
Так, если правду вам сказать,
Он знал довольно по-латыне,
Чтоб эпиграфы разбирать,
Потолковать об Ювенале,
В конце письма поставить vale,
Да помнил, хоть не без греха,
Из Энеиды два стиха.
Он рыться не имел охоты
В хронологической пыли
Бытописания земли:
Но дней минувших анекдоты
От Ромула до наших дней
Хранил он в памяти своей.

VII
Высокой страсти не имея
Для звуков жизни не щадить,
Не мог он ямба от хорея,
Как мы не бились, отличить.
Бранил Гомера, Феокрита;
Зато читал Адама Смита
И был глубокий эконом,
То есть умел судить о том,
Как государство богатеет,
И чем живёт, и почему
Не нужно золота ему,
Когда простой продукт имеет.
Отец понять его не мог
И земли отдавал в залог.

VIII*
Всего, что знал ещё Евгений,
Пересказать мне недосуг,
Но в чём он истинный был гений,
Что знал он твёрже всех наук,
Что было для него измлада
И труд, и мука, и отрада,
Что занимало целый день
Его тоскующую лень, -
Была наука страсти нежной,
Которую воспел Назон,
За что страдальцем кончил он
Свой век блестящий и мятежный
В Молдавии, в глуши степей,
Вдали Италии своей.

IX
_____________________________________
_____________________________________
____________________________________
____________________________________

X*
Как рано мог он лицемерить,
Таить надежду, ревновать,
Разуверять, заставить верить,
Казаться мрачным, изнывать,
Являться гордым и послушным,
Внимательным иль равнодушным!
Как томно был он молчалив,
Как пламенно красноречив,
В сердечных письмах как небрежен!
Одним дыша, одно любя,
Как он умел забыть себя!
Как взор его был быстр и нежен,
Стыдлив и дерзок, а порой
Блистал послушною слезой!

XI
Как он умел казаться новым,
Шутя невинность изумлять,
Пугать отчаяньем готовым,
Приятной лестью забавлять,
Ловить минуту умиленья,
Невинных лет предубежденья
Умом и страстью побеждать,
Невольной ласки ожидать,
Молить и требовать признанья,
Подслушать сердца первый звук,
Преследовать любовь, и вдруг
Добиться тайного свиданья...
И после ей наедине
Давать уроки в тишине.