Человек перед лицом смерти. Окончание

    6. ПСИХОДЕЛИЧЕСКИЕ МЕТАМОРФОЗЫ
           ПРОЦЕССА СМЕРТИ
 Начиная работать с умирающими от рака
пациентами, в простоте душевной мы
полагали, что, в отличие от случаев
с душевнобольными, нам придется
вводить ЛСД в основном относительно
"нормальным" людям, страдающим от
тяжелой болезни и с развитой, понятной
и полностью мотивированной реакцией
на создавшееся положение. Эта иллюзия
быстро рассеялась, т.к. многие
из больных продемонстрировали широкий
диапазон серьезных психологических
затруднений и эмоциональных проблем,
предшествовавших возникновению и
диагностированию их заболевания. <...>
число депрессивных состояний, ярко вы-
раженного негативного отношения к жиз-
ни и саморазрушительных и суицидальных
наклонностей у данных пациентов нам
представляется более высоким, чем мож-
но было ожидать, исходя из того, что
они представляют среднестатистическую
выборку населения. <...> мы явились
свидетелями поразительно частых случа-
ев, когда больной постоянно испытывал
острое чувство вины, ненависть к само-
му себе и стремление к самонаказанию
за годы и десятилетия до проявления
клинической картины рака. Нередко
в ходе сеансов ЛСД-терапии пациенты
видели прямую связь между этими
тенденциями в себе и возникновением
злокачественной опухоли. Менее часто,
но и нередко проявлялась склонность
истолковывать существующую болезнь как
наказание*. ((*В этой связи уместно
упомянуть статью Карла и Стефании
Саймонтон, в которой они обозревают
медицинскую литературу, касающуюся
различных аспектов взаимоотношений
эмоциональных факторов и злокачествен-
ных заболеваний. По их данным, более
чем в 200 проанализированных работах
выражено общее согласие с тем, что
между этими двумя явлениями есть
связь. Вопрос, т.о., заключается не в
том, существует ли она, а в выяснении
ее степени и практического смысла.
Личностные данные людей, страдающих
раковыми заболеваниями, и наиболее
вероятные факторы предрасположенности
к ним авторы упомянутой статьи сводят
к следующим: 1) выраженная склонность
таить обиду и заметная неспособность к
прощению; 2) тенденция к самосожале-
нию; 3) слабая способность к развитию
и поддержанию долгих и значимых отно-
шений; 4) крайне низкая самооценка.
Саймонтоны предполагают, что, возмож-
но, в основе всех перечисленных харак-
теристик лежит общая единая матрица,
проявляющаяся в течение всей жизни, -
фундаментальное отрицание. Согласно их
данным, эта матрица максимально прояв-
ляется из-за утраты горячо любимого
объекта за 6-18 месяцев до диагно-
стирования заболевания.)) Наблюдалось
также большое число людей, страдавших
в детстве от эмоциональных или физи-
ческих лишений. Иногда в ранние годы
эти люди прямо подвергались жестокому
физическому обращению. Одним из посто-
янно возникающих у них в ходе сеансов
ЛСД-терапии состояний было изживание
остро болезненных эпизодов, связанных
с тревогой, одиночеством, голодом и
жестоким обращением. Иногда умирающие
воспринимали эту заброшенность
в детстве как возможную причину своего
заболевания.
 Мы часто отмечали, что область,
в 1-ую очередь пораженная раком, была
объектом повышенного внимания пациента
в течение многих лет до развития
опухоли. <...> Некоторые из них
указывали, что место, где находится
злокачественная опухоль, всегда явля-
лось самым слабым и уязвимым звеном в
системе психосоматических процессов, а
также что орган или область, поражен-
ные раком, специфически реагировали на
различного рода эмоциональные стрессы
в их жизни. Так, нередко обнаружива-
лось, что у женщин развитию злокаче-
ственного новообразования в области,
связанной с гинекологией, предшество-
вали острая психотравматизация
и конфликты на сексуальной почве.
выраженная психопатология, включающая
в тему бреда область рта, прием пищи,
пищеварение и т.д., в нескольких слу-
чаях предшествовала возникновению рака
желудка. <...> Мы также сталкивались
с фактами продолжительных нарушений
в сфере гастроэнтерологии, предшеству-
ющих развитию рака поджелудочной
железы, и со случаями, когда серьезные
и продолжительные расстройства
в анальной области были предвестниками
злокачественного перерождения
в толстой кишке. <...>
 Что же касается собственно сеанса
психоделической терапии, то многие
из умирающих от рака обладали мощной
психологической защитой и испытывали
значительные трудности с принятием
переживания и пребыванием в нем. Такие
пациенты часто не проявляли желания
глубоко заглянуть в свое подсознание
и могли снять психологическое сопро-
тивление в ходе сеансов лишь в случае
установления хорошего лечебного кон-
такта. Хотя проблема капитуляции перед
переживанием вставала весьма часто,
были, конечно, и заметные исключения.
 Характер психоделических сеансов
у умирающих от раковых заболеваний
принципиально не отличался от того,
что мы наблюдали, работая с различными
категориями душевнобольных типа стра-
дающих неврозами, алкоголизмом, нарко-
манией, либо от того, что происходило
с "нормальными" добровольцами, прохо-
дившими через данные сеансы с целью
обучения. Переживания умирающих и лиц
иных категорий простирались в широком
диапазоне от абстрактных и эстетиче-
ских эпизодов, повторного переживания
травматических и позитивных воспомина-
ний детства, а также эпизодов смерти
и возрождения до глубинных архетипиче-
ских и трансцендентных форм сознания.
 Несмотря на подобное сходство, сеансы
больных раком все же обладали специфи-
ческими характеристиками, отличавшими
их от переживаний людей других групп.
Как этого и можно было ожидать, у пер-
вых в целом чаще возникала неприятная
соматическая симптоматика и они больше
других были озабочены своим физическим
существованием. Различного рода психо-
соматические проявления типа тошноты,
рвоты, тремора, нарушения сердечного
ритма и затруднений с дыханием харак-
терны для психоделической терапии, не-
зависимо от того, кто подвергается ей.
Особенно часто они возникают в самом
начале действия препарата и в моменты
пиковых переживаний. Появление
интенсивной физической симптоматики
может указать на выход глубоко личной
и важной информации из подсознания
и соответствует попыткам человека про-
рваться сквозь привычное сопротивление
и защитные механизмы. Кроме этих
психосоматических симптомов, в ходе
сеансов у раковых больных возникают
различные физиологические проблемы,
прямо связанные со злокачественными
новообразованиями и отражающие
вызываемые ими специфические нарушения
в организме. Наиболее частыми затруд-
нениями такого рода являются тошнота
и рвота у пациентов с раком желудка
или непроходимостью кишечника, а также
недержание мочи и дефекация у лиц,
страдающих от рака в области таза или
метастазов в спинном мозгу. Те, у кого
рак уже серьезно развился, утомляются
от сеансов гораздо сильнее, нежели др.
категории людей. После особенно про-
должительных сеансов многие пациенты
чувствовали себя уставшими не только
вечером того же дня, но и на следующий
день. Поэтому положительное воздей-
ствие ЛСД-терапии часто оставалось
скрытым различной степенью физического
и эмоционального истощения до
2-го дня после применения препарата.
 Среди переживаний, характерных исклю-
чительно для раковых больных, были,
конечно, эпизоды, прямо связанные
с болезнью. В нескольких случаях паци-
енты, с которыми прежде диагноз и про-
гноз заболевания не обсуждались из-за
сильного сопротивления со стороны
больного или его близких родственни-
ков, приходили к верным выводам уже в
ходе сеанса. Многие испытали непосред-
ственное переживание болезни либо пу-
тем визуализации самой злокачественной
опухоли, либо интуитивно воспринимая
процесс ее развития. Часто возникали
образы пораженного раком участка тела,
его анатомические и топографические
характеристики, а также картина
питания опухоли по сосудам.
 Случалось, лица, ясно убедившиеся в
своей болезни, спонтанно предпринимали
попытки самоисцеления. Обычно они
следовали голосу интуиции в том, какую
форму должно принять такое лечебное
вмешательство. Иногда они пытались
снять психологические и физические
блоки с пораженных участков тела. В
др. случаях осознавали разрушительные
силы, предположительно лежавшие в
основе развития злокачественного ново-
образования, и пытались обезвредить
их. Еще одним подходом, испробованным
раковыми пациентами в ходе сеанса
психоделической терапии, была попытка
создать поле целебной энергии, окуты-
вающее пораженный орган или все тело.
Порой такое поле описывалось как зеле-
ный или голубой свет. Иные способы
включали четкую визуализацию новообра-
зования с последующей попыткой пере-
жать артерии, снабжающие его кровью,
либо попытку активизировать защитные
силы организма и повысить приток
антител к опухоли*. ((*Эти усилия по-
разительно напоминают терапевтический
подход, разработанный Саймонтонами,
которые в дополнение к специфически
противораковому лечению руководят
медитационными группами, где обучают
больных раком технике расслабления и
визуализации, направленной на усиление
защитных сил организма.)) Вследствие
деликатности характера процедуры пси-
ходелической терапии и недостаточности
знаний о природе рака мы не пытались
специально программировать такое
лечебное экспериментирование,
но и не запрещали его, коль скоро оно
проявлялось спонтанно.
 Некоторые виды переживаний, регулярно
появляющиеся у др. категорий испыту-
емых, у умирающих возникали чаще, а
переживались с большей степенью эмоци-
ональной вовлеченности. Так, напр., в
свете их состояния вполне понятно ак-
центирование переживаний, связанных со
смертью и поиском смысла человеческого
существования. Часто в ходе сеансов
появлялась тема отношений с различными
членами семьи, близкими друзьями
и знакомыми. Одновременно предпринима-
лись усилия с целью "закрыть счета" и
достичь большего понимания смысла этих
отношений. Умирающие нередко обозрева-
ли все поле своей текущей деятельности
в обществе и все, что происходило
с ними в прошлом, желая таким образом
завершить картину жизни. в их психоде-
лических переживаниях чаще, чем в ходе
типового сеанса, возникали элементы
сжатого проигрывания и переоценки
истории всей жизни с момента рождения.
 Другим частым переживанием являлось
четкое ощущение встречи с духовными
сущностями различных умерших родствен-
ников и ободряющий телепатический
контакт с ними. такие переживания были
необычайно ярки и убедительны. Нередко
они способствовали укреплению точки
зрения, что возможна какая-то форма
существования после физической кончи-
ны. В некоторых случаях они помогли
внести элемент радостного ожидания
и непосредственного знания в пугающую
прежде концепцию умирания и смерти.
т.о., психоделическая процедура может
привести к возникновению ситуации,
естественно реализующейся во многих
культурах вне западного мира, где
глубокая вера в духовное существование
предков является могучим средством
облегчения процесса кончины.
 Обсуждая результаты психотерапии
раковых больных с применением ЛСД, мы
имеем дело со сложным процессом, объ-
единяющим химические и психологические
факторы. <...> Вне рамок специально
спланированного исследования трудно
окончательно решить, в какой степени
результаты могут являться следствием
эффекта прямого фармакологического
воздействия ЛСД, а в какой - психоте-
рапии, предшествующей, сопровождающей
и следующей за введением препарата.
<...> Существуют сведения, указывающие
на эффективность как внелекарственной
терапии, так и химиотерапии с приемом
ЛСД для умирающих раковых больных.
Э. Кюблер-Росс, С. Сандерс, К. и С.
Саймонтон и др. сообщали о заметном
прогрессе в области психотерапии уми-
рающих без использования психоделиче-
ских препаратов. Больничные священники
помогали пациентам и их семьям в нала-
живании максимально полноценной жизни
в условиях надвигающейся и неминуемой
смерти. С др. стороны, Э. Каст получал
положительные результаты в ходе
преимущественно химиотерапевтического
подхода, при котором межличностное
взаимодействие было сведено к миниму-
му*. ((*Вследствие различий, касающих-
ся уровня дозировки, лечебной концеп-
ции, целей, а также методики и условий
работы, результаты, полученные в ходе
исследований Спринг Гроув, сложно
сравнивать с результатами, полученными
Кастом. В своих экспериментах он обыч-
но применял 100 мг ЛСД, как правило,
не предупреждал пациентов о введении
препарата и нередко прерывал сеансы
при помощи хлорпромазина в случае по-
явления малейших признаков дистресса.
Мы же вводили ЛСД в гораздо более
высоких дозах (200-600 мг) после
тщательной подготовки и в условиях
интенсивной психотерапии. Нашей целью
было облегчить не только физические,
но и эмоциональные страдания и, говоря
конкретнее, уменьшить страх пациентов
перед смертью. Несмотря на то что
глубокое позитивное трансперсональное
переживание считалось наиболее жела-
емой целью, больные активно поощрялись
проходить через эмоционально трудные
переживания, если они возникали в ходе
сеанса.)) <...> Психотерапевтическая
работа и действие препарата взаимо-
зависимы. Они дополняют и усиливают
действие друг друга и создают новый
процесс лечения, качественно отлича-
ющийся от каждой из своих составных
частей. История применения галлюцино-
генов и исследований ЛСД указывает,
что психотерапевтический контакт
максимально увеличивает положительные
стороны лечения и сводит к минимуму
риск от введения препарата. Однако то,
что Каст получал явно положительные
результаты без психотерапевтического
воздействия, четко указывает, что
не следует недооценивать потенциальное
анальгетическое и терапевтическое
значение ЛСД.
 Теперь мы сосредоточимся на терапев-
тических изменениях, наблюдаемых
у раковых больных в результате психо-
делической терапии, и обсудим психоде-
лические и физиологические механизмы,
срабатывающие при этом. Поскольку
такие изменения происходят в различных
областях, их следует рассматривать
раздельно. Наиболее важные результаты
наблюдались в следующих 5 областях:
1) аффективная патология типа депрес-
сии, суицидальных тенденций, напряжен-
ности, тревожности, бессонницы и
интраверсии; 2) физическая боль и ди-
стресс; 3) страх смерти, философская
концепция смерти, отношение к умира-
нию; 4) отношение ко времени и фунда-
ментальная шкала ценностей; 5) печаль
и горе остающихся в живых членов семьи
и их способность справиться с потерей.
 <..> Врачи, использующие ЛСД, пришли
к согласию, что депрессия, напряжен-
ность и беспочвенная тревожность,
характерные для людей, страдающих
от раковых заболеваний, относятся к
симптомам, наиболее легко поддающимся
ЛСД-терапии. клинический опыт Грофа,
полученный в ходе работы с различными
категориями душевнобольных, показал,
что переживание смерти эго в ходе
сеансов является наиболее мощным про-
тиводействием суицидальным тенденциям.
Поэтому улучшения, достигнутые в дан-
ной области, не были неожиданными для
исследователей. Единственной новостью
явилось то, что перечисленные выше
симптомы поддаются ЛСД-терапии, даже
если носят реактивный характер и пред-
ставляются вполне понятным следствием
одной из наиболее сложных жизненных
ситуаций. Этот аспект отличает данную
симптоматику от имевшей место у душев-
нобольных, где эмоциональная патология
может быть прослежена вплоть до ранне-
го детства и индивид часто сам являет-
ся причиной усложнения своей жизни.
 Не просто объяснить часто драматичные
перемены в симптомах и структуре лич-
ности, происходящие в результате пси-
ходелической терапии. Подготовительный
период, в ходе которого начинаются
изменения, занимает несколько дней,
сама же трансформация происходит во
время сеанса после приема препарата,
хотя окончательная проработка такого
переживания может занять дни и недели.
<...> Мы можем вкратце обозреть то,
что нам известно о подспудных движущих
силах, и обрисовать некоторые
из участвующих факторов.
 ЛСД-терапия включает удачную комбина-
цию нескольких механизмов, действующих
и при обычном психотерапевтическом
подходе. Однако вследствие катализиру-
ющего эффекта препарата воздействие
этих механизмов значительно возраста-
ет. Из числа хорошо известных лечебных
факторов, играющих важную роль в ЛСД-
терапии, наиболее значительными явля-
ются воспоминание и вторичное пережи-
вание травмирующих событий детства,
активизация эмоциональной и интеллек-
туальной интуиции, корригирующие эмо-
циональные переживания, усиление явле-
ний переноса между врачом и пациентом.
 Большое число поразительных перемен,
происходящих в результате проведения
сеансов ЛСД-терапии с преимущественно
психодинамическим содержанием,
может быть объяснено как перемещение
и взаимодействие особых групп памяти -
систем конденсированного опыта (СКО)*.
((*Концепция СКО и их функционирование
были детально описаны в книге С. Грофа
"Области человеческого бессознательно-
го: данные исследований ЛСД".)) Данные
ЛСД-терапии указывают, что эмоциональ-
но важные события жизни индивида отпе-
чатываются на матрицах памяти, образуя
специфические группы, аккумулирующие
опыт. Функциональная структура
данных групп такова, что относящиеся к
различным периодам жизни воспоминания,
в которых действуют похожие факторы
либо факторы, наполненные сходным
эмоциональным содержанием, оказываются
сгруппированными в тесно переплета-
ющиеся объединения. Соответственно
характеру эмоционального наполнения мы
можем различить негативные СКО, сумми-
рующие конкретные психотравмирующие и
неприятные воспоминания, и позитивные
СКО, соотносящиеся с приятными сторо-
нами жизни человека. Те, кто настроен
на связь с первой, воспринимают себя
и мир с пессимистической точки зрения.
Они испытывают подавленность, тревож-
ность либо какую-то др. форму эмоци-
онального дистресса (зависящую от ха-
рактера и содержания действующей СКО).
Те же, кто находится под влиянием
позитивной СКО, пребывают в состоянии
эмоционального благополучия, функци-
онируют оптимальным образом и способны
наслаждаться собой и миром. Изменения
в функциях воздействия СКО могут
происходить вследствие различного рода
физиологических или биохимических про-
цессов, протекающих в организме, либо
как реакция на разные внешние воздей-
ствия психологического или органи-
ческого характера. Сеансы ЛСД-терапии,
видимо, являются глубинным вмешатель-
ством в функционирование СКО. Внезап-
ные улучшения лечебного порядка в ходе
ЛСД-терапии могут быть объяснены как
переход от доминирования в психике не-
гативной СКО к состоянию, при котором
человек оказывается под воздействием
позитивной группы воспоминаний. Такая
перемена не обязательно означает, что
весь подсознательный материал, лежащий
в основе патологического состояния,
был проработан и в какой-то степени
разрешен. Нет, она просто указывает
на переход от одной системы к другой.
Данный случай может обозначаться
как трансмодуляция СКО.
 Данный переход от одной воздейству-
ющей системы к другой не обязательно
влечет за собой улучшение клинического
состояния пациента. Существует вероят-
ность того, что плохо разрешенный
сеанс приведет к замене позитивной
системы негативной. Эта ситуация ха-
рактеризуется неожиданным проявлением
психопатологической симптоматики,
которая не наблюдалась до применения
препарата. Возможен также переход
от одной негативной СКО к другой, тоже
негативной, но с иным содержанием.
Внешне такое интрапсихическое событие
выражается в изменении клинических
синдромов в психопатологии человека.
 Хотя обсуждаемые выше механизмы
способны быть причиной существенного
смягчения эмоциональной симптоматики,
они, безусловно, не могут служить
адекватным объяснением всех случаев
резкого улучшения в ходе ЛСД-терапии.
Большинство действительно поразитель-
ных результатов наблюдалось в сеансах,
когда наиболее ярко оживлялись пери-
натальные переживания. У людей, про-
шедших смерть и возрождение эго, вслед
за которыми наступало переживание
единства, симптоматика, существовавшая
до сеанса, резко уменьшалась или даже
полностью исчезала. такое улучшение
состояния после одноразового примене-
ния препарата может длиться дни, неде-
ли и даже месяцы. этот глубинный опыт,
обычно называемый пиковым психодели-
ческим переживанием, может оказаться
новым мощным средством для достижения
серьезных целебных изменений, а также
возможно его использование для
трансформации личности.
 <...> Определенные стороны такого
улучшения эмоционального статуса
больного прямо связаны с психотерапев-
тической работой, проводимой с членами
семьи и ближайшим окружением. Налажи-
вание запутанных связей, преодоление
защитных блоков, раскрытие путей для
прямого и честного общения уже само по
себе является важным фактором перемен.
такая работа наверняка окажет положи-
тельное воздействие на чувства безна-
дежности, отчуждения и замешательства,
столь часто испытываемые людьми,
стоящими на пороге смерти.
 Труднее поддается объяснению часто
наблюдаемое поразительное воздействие
психотерапии с использованием ЛСД или
ДПТ на острую физическую боль. После
единичного сеанса невыносимая боль не-
редко значительно уменьшалась, а то и
полностью исчезала, иногда даже у тех
пациентов, на которых не действовали
высокие дозы сильнодействующих нарко-
тиков. <...> Объяснение воздействия
ЛСД на физическую боль вполне могло бы
способствовать кардинальному изменению
наших представлений о природе боли.
 Действие ЛСД на болевые ощущения не
может быть истолковано в рамках только
фармакологических характеристик.
Его проявление нельзя предсказать с
достаточной степенью точности и устой-
чивости, а потому препарат не стоит
рассматривать как фармакологическое
обезболивание. Не существует также
прямой зависимости между количеством
ЛСД и вызываемым им действием:
значительное снижение боли происходило
иногда после сеансов с применением
относительно малых доз, в то время как
высокие дозы не приносили заметного
обезболивающего эффекта. Случалось,
что у некоторых больных обезболивающее
действие проявлялось после одних
сеансов и отсутствовало после других,
хотя дозы препарата были одинаковы в
обоих случаях. Кроме того, иногда боли
отсутствовали в течение недель и даже
месяцев после единичного введения
препарата. Это со всей определенностью
предполагает присутствие психологи-
ческого компонента в обезболивающем
действии ЛСД.
 Перемены в восприятии боли не всегда
заключаются только в снижении ее уров-
ня. Трансформация такого восприятия
проходит по нескольким определенным
схемам. Некоторые пациенты сообщали,
что непосредственно за сеансом
или вскоре после него боль значительно
смягчалась, а иногда полностью исчеза-
ла. Другие отмечали, что она продолжа-
ла присутствовать, но менялось отноше-
ние к ней: возникал гораздо более
высокий уровень болевого порога, либо
внимание больше не столь прочно привя-
зывалось к ней и они могли концентри-
роваться на других предметах. Иногда
умирающие сообщали о весьма необычных
переменах в восприятии боли и отноше-
нии к ней. У них возникала способность
переоценить эмоциональный подтекст бо-
ли и найти в ней философское значение,
качество трансцендентального опыта,
религиозное значение и кармический
смысл. Для одной из таких пациенток,
Сюзанны (см. гл. 5), сеанс оказался
плодотворным в смысле уменьшения
глубины ее депрессии и страха перед
смертью, но не смог оказать влияния
на изматывающую боль, концентрирующую
на себе все ее внимание. Он, однако,
повлиял на твердое решение Сюзанны
подвергнуться паллиативной хирурги-
ческой операции, к которой прежде она
относилась со страхом. Ее опыт ясно
указывает на возможность отделить
влияние психоделической терапии на
острую физическую боль от воздействия
на эмоциональное состояние.
 В ходе некоторых сеансов раковые
больные обнаружили возможность и спо-
собы менять отношение к боли, что по-
зволяло им преодолеть ее либо во время
сеансов, либо при ее более позднем
возникновении. Некоторые из таких до-
стижений оказались настолько действен-
ны, что мы приняли их на вооружение
и обучали других пользоваться ими в
процессе подготовки к применению ЛСД.
Часто оказывалось весьма полезным
переключать внимание с болевых
ощущений на звучание музыки, полностью
отдаваться смене образов и переживаний
по мере их развертывания в ходе
сеанса, иными словами, быть полностью
поглощенным данным моментом и местом.
Др. полезным подходом к воздействию на
боль оказалось то, что на 1-й взгляд
представляется противоположностью
этому: концентрация внимания на боли
с чувством принятия ее. Это поведение
обычно приводит к временному усилению
неприятных ощущений до такой степени,
что человек быстро достигает предела
способности ощущать боль и превосходит
его. Столь парадоксальным образом,
принимая боль, отдаваясь ей, "уходя
в нее и с ней", можно эмпирически
преодолеть ее. В целом, наихудшим ва-
риантом является потворство состоянию,
когда боль завладевает вниманием,
а человек противится и борется с ней.
 После сеансов для пациентов оказалось
весьма полезным вызывать образы и эпи-
зоды из психоделического переживания,
для которых были характерны глубоко
положительные эмоции и свобода
от боли. такой работе можно помогать,
прослушивая музыку, игравшую, когда
возникали эти эпизоды. Иногда та же
цель достигается путем четкого
внушения в результате легкого гипноти-
ческого транса: выйти за пределы
страдания и боли.
 <...> Мы не сумели установить
какую-либо связь между характером
сеанса ЛСД-терапии и его содержанием
со степенью и способом снятия боли.
Изменения в ее восприятии иногда
наблюдались после неудачных в иных
отношениях сеансов, в ходе которых
проблемы разрешались в малой степени и
которые не произвели особо благоприят-
ного воздействия на остальные стороны
болезненного состояния пациента. С др.
стороны, в случаях, подобных случаю с
Сюзанной, мы наблюдали сеансы с полной
трансформацией сознания пациента, но
без воздействия на интенсивность физи-
ческой боли. <...> ситуация с Джоном
(см. гл. 5) являет собой пример
поразительного влияния психоделических
препаратов на ощущение боли, несмотря
на то, что вначале их применение
представлялось неудачным.
 Как уже подчеркивалось в статьях
Каста и Коллинза, неспецифическая боль
является составным феноменом, имеющим
нейрофизиологический компонент, нахо-
дящий выражение в болевом ощущении,
и психологический компонент, заключа-
ющийся в эмоциональном восприятии бо-
ли. ЛСД-терапия воздействует на боль,
влияя в основном на психологический
компонент, интерпретирующий существу-
ющую нейрофизиологическую стимуляцию
и распоряжающийся ею, а не путем
блокирования или снижения уровня
нервных импульсов, передающих болевые
ощущения. Многочисленные наблюдения,
полученные в ходе исследований ЛСД,
указывают на то, что различного рода
физически болезненные происшествия,
имеющие место в жизни индивида, откла-
дываются в памяти рядом с аналогичными
переживаниями и находятся в тесной
связи с ними. Образующиеся в результа-
те такого процесса группы воспоминаний
затем функционально связываются с
переживаниями перинатальной стадии. В
результате эпизоды боли и физического
страдания, связанные с операциями,
ранами, заболеваниями или жестоким
обращением, обычно находят выражение
в ходе сеансов ЛСД-терапии в контексте
родовых переживаний. Если в жизни че-
ловека происходит событие, причинившее
ему реальную физическую боль во время
болезни, несчастного случая или хирур-
гического вмешательства, то данное
событие пробуждает конкретные группы
воспоминаний, связанные с физическим
страданием и угрозой целостности тела
либо жизни. Характер и содержание
предшествующего опыта, связанного с
болью, в дальнейшем будет определять и
насыщать имеющее место ее восприятие,
а также реакцию индивида на нее.
В случае, когда мы имеем дело с паци-
ентами, страдающими от хронических и
прогрессирующих заболеваний, особенно
признанных неизлечимыми, мы наблюдаем
тенденцию создавать в воображении
и проецировать в будущее довольно-таки
конкретный график продолжения и
нарастания боли. Каст в своей осново-
полагающей статье "Боль и ЛСД-25",
опубликованной в 1964 г. в книге
"ЛСД-25: препарат, расширяющий созна-
ние", первым привлек внимание к мысли
о том, что подавление такого ожидания
может являться важным механизмом,
ответственным, по крайней мере,
за часть обезболивающего действия ЛСД.
Он ясно указал, что оперирование
символами и ожидание будущего - столь
жизненно важное при обычных условиях
существования - в тяжелых ситуациях
может увеличивать страдания.
 В соответствии со всем изложенным
выше, переживание боли включает
не только прямую нейрофизиологическую
реакцию на нарушение целостности
тканей, но и прошлую запрограммирован-
ность человека относительно событий,
несущих боль, а также опасение
страданий в будущем. Одним из важных
результатов действия ЛСД является
освобождение травмирующих воспоминаний
от заключенного в них эмоционального
заряда, позволяющее индивиду таким
путем избавиться от этого груза и
сосредоточиться на настоящем. Данный
процесс, как правило, сопровождается
соизмеримым уменьшением эмоциональной
вовлеченности в конструирование буду-
щего. Возникающая в результате ориен-
тация на пребывание "здесь и сейчас"
может стать весомой составной частью
изменения восприятия боли человеком.
 Др. аспект обезболивающего действия
ЛСД связан с тем мощным и властным
действием, которое физическая боль
обычно оказывает на широту внимания
пациента. Интенсивная боль, как
и можно было ожидать, имеет тенденцию
завладевать вниманием вплоть до исклю-
чения из него ряда других сенсорных
раздражителей. Для многих больных
в такой ситуации трудно или вообще
невозможно разговаривать, читать,
смотреть телевизионные передачи,
а также продолжать любимые в прошлом
занятия, т.е. делать то, что могло бы
хоть немного скрасить их положение. В
крайних случаях пациенты даже утрачи-
вают интерес к важным событиям в жизни
ближайших членов семьи. ЛСД, вслед-
ствие присущего ему свойства расширять
сознание, может пробить эмоциональный
барьер, обогатив сферу ощущений.
С необычайной интенсивностью область
внимания заполняется материалом, исхо-
дящим из подсознания индивида, а также
от органов чувств, преимущественно
от зрения. Визуализация поразительных
сочетаний цвета и форм, звук и не-
обычайные ощущения наполняют сознание
пациента, который прежде воспринимал
в основном лишь изматывающую монотон-
ность боли. Переживание, возникшее в
результате приема ЛСД, открывает путь
различным важным воспоминаниям из лич-
ной жизни человека, а также из скрытых
в нем трансперсональных источников.
Выйдя из сеанса, достигшего кульмина-
ционного разрешения, индивид может
вновь ощутить все богатство сенсорного
восприятия: красоту природы, звуки му-
зыки, вкус еды, прелесть человеческих
взаимоотношений. такое расширение
внимания и эмоциональный интерес могут
сохраняться в течение дней и недель
после успешного сеанса.
 Иногда после проведения психоделиче-
ского сеанса индивид оказывается в со-
стоянии изменить направление внимания,
переводя его с боли и физического дис-
комфорта в другую область. У некоторых
пациентов развивается глубокий интерес
к чтению книг по мистике, йоге,
буддизму либо касающихся необычных
состояний сознания, и они читают с
большим энтузиазмом. Другие, благодаря
прозрениям, имевшим место в ходе сеан-
сов, постигают, как им лучше распоря-
диться оставшимися днями. Так, напр.,
одна женщина решила, что ее смерть
явится мощным импульсом для сближения
враждующих родственников, и она посвя-
тила этому последние недели жизни.
 Влияние, оказываемое психоделической
терапией на боль, вызванную раковыми
заболеваниями, во всех своих хитро-
сплетениях не поддается объяснению в
рамках традиционных нейрофизиологиче-
ских теорий. Рональд Мелзек, профессор
психологии из Монреальского универси-
тета им. Мак-Гилла, собрал большое
число лабораторных и клинических
данных, представляющих серьезный вызов
нынешней концепции боли*. ((*Важнейши-
ми наблюдениями из числа проанализиро-
ванных Мелзеком являются: врожденная
нечувствительность к болевым
раздражителям и ее противоположность -
спонтанная боль психогенной природы,
возникающая без определенной внешней
причины; своеобразные характеристики
некоторых болевых синдромов, наподобие
болей в удаленных членах и различного
рода невралгий; высокий процент
неудач радикальных хирургических
вмешательств, направленных на снижение
боли, наряду с поразительным успехом
некоторых других процедур; и более
всего - обезболивающее и анестезиру-
ющее действие акупунктуры.)) В своей
книге "Загадка боли", опубликованной в
1973 г., Мелзек предлагает радикально
пересмотреть существующий в медицине
взгляд на данную область. Поскольку
его труд частично проливает свет на
наши открытия в области психоделиче-
ской терапии раковых больных, мы пред-
примем краткий обзор наиболее важных
построений ученого. Согласно Мелзеку,
как с теоретической, так и с практиче-
ской точек зрения необходимо различать
три важных компонента боли. Первичен
исключительно ее сенсорный аспект. Он
передается посредством специфических
сенсорных каналов (спинноталамическая
система передачи импульса) и включает
информацию, получаемую от органов
восприятия, о расположении, силе
и пространственно-временных характе-
ристиках отрицательного раздражителя.
Вторичны эмоциональный и мотивационный
аспекты, возбуждаемые ретикулярной
формацией ствола мозга, а также
нервными образованиями в отдельных ор-
ганах. Они придают ощущению боли четко
выраженную отрицательную эмоциональную
окраску, пробуждают импульс отталкива-
ния с целью избежать пролонгирования
воздействия раздражителя, а также
вызывают желание искать облегчения от
боли. 3-й компонент - познавательный
и оценочный аспекты боли, являющиеся
корковой надстройкой к переживанию
в целом. Сюда относятся тип и уровень
образования, история жизни индивида,
значение, придаваемое им ситуации,
вызывающей боль, внушаемость и его ду-
шевное состояние в данный момент. Эти
три компонента боли, наряду со сте-
пенью их участия в ее ощущении, могут
подвергаться выборочному воздействию
разнообразных факторов.
 В 1965 г. Мелзек и Уолд создали т.н.
"контрольно-пропускную" теорию боли,
которая объясняет многие ее стороны,
кажущиеся загадочными. Они теоретиче-
ски обосновали существование невраль-
ного механизма в дорзальных рогах
спинного мозга (возможно, в т.н. жела-
тинной субстанции), который действует
наподобие ворот. Этот контрольно-
пропускной механизм может повышать
или понижать приток нервных импульсов
от периферийных волокон к центральной
нервной системе. Степень, с какой
данные ворота усиливают или подавляют
передачу нервных импульсов, определя-
ется уровнем активности толстых и тон-
ких волокон, а также командами мозга.
Соматические сигналы, исходящие от
всех частей тела, вместе с сигналами
от зрительной и слуховой систем
оказывают модулирующее воздействие на
передачу импульсов через контрольно-
пропускной механизм. т.о., наличие или
отсутствие боли определяется равнове-
сием между сенсорными и центральными
сигналами, направленными на контроль-
но-пропускную систему. Когда количе-
ство информации, проходящее через нее,
превышает критический уровень, она
приводит в действие неврологические
зоны, ответственные за ощущение боли,
а также за реакцию на нее.
 теория Мелзека и Уолда представляет
правдоподобную теоретическую схему,
позволяющую лучше понять и заглянуть
в глубь кажущегося непредсказуемым
воздействия психоделической терапии
на ощущение боли раковыми больными.
Разнообразие полученных результатов,
видимо, отражает функциональное
взаимодействие между многоплановой
природой психоделических переживаний и
сложностью нейрофизиологических струк-
тур и механизмов, лежащих в основе
феномена боли. <...>
 Мы попытаемся объяснить кажущееся
несоответствие того факта, что облег-
чение боли в ходе выполнения программы
исследований ЛСД не отразилось в адек-
ватно значимом снижении уровня потреб-
ления наркотиков. Здесь при оценке
ситуации нужно учитывать, по меньшей
мере, 4 фактора. Во-1-х, не предпри-
нималось никакой попытки понизить
уровень потребления наркотиков. Никто
не обращался ни к пациентам, ни к мед-
сестрам с просьбой попытаться изменить
режим выдачи и приема препаратов.
<...> В некоторых случаях выдача
наркотиков, возможно, продолжалась,
даже если потребность в них снизилась.
Во-2-х, большинство больных в допол-
нение к наркотикам получало разнооб-
разные психотропные средства вроде ма-
лых транквилизаторов, ненаркотических
анальгетиков, снотворных. Перемены в
потреблении данных препаратов не при-
нимались во внимание и не подвергались
систематической регистрации. Это
особенно важно в случае с производными
фенотиазина и малыми транквилизато-
рами, которые мы отменяли за неделю до
сеанса, чтобы их воздействие не смеши-
валось с воздействием ЛСД. В-3-х,
у многих пациентов даже массированное
применение наркотиков не снимало
полностью боли в Период до проведения
ЛСД-терапии. Фактически недостаточная
реакция на их введение и непроходящие
острые боли были одним из основных
критериев отбора больных в программу
исследований. У некоторых из них
уровень потребления наркотиков не упал
после сеанса, но прежнее количество
препаратов стало эффективно контроли-
ровать боли и сделало жизнь более
сносной. И наконец, возможно, что
видимое несоответствие между ощущением
боли и тягой к наркотикам отражает
также факт не просто привычки, а
настоящей симптоматической наркомании
у лиц, получавших массированные дозы
препаратов в течение многих месяцев
до проведения сеанса.
 Важным аспектом перемен, происшедших
вследствие проведения психоделической
терапии умирающих от рака, было
видоизменение и зачастую резкая транс-
формация их концепций смерти, а также
отношения больных к грозящей им ситу-
ации. <...> Те, кто пережил эпизоды
смерти и возрождения в ходе сеансов,
часто описывали весьма радикальную
перемену в своем отношении к кончине.
Глубокие переживания космического
единства и некоторых др. трансперсо-
нальных форм сознания делают факт
физической смерти менее значимым*.
((*Полученные в ходе психоделической
терапии наблюдения, касающиеся ослаб-
ления страха смерти, косвенным образом
подтверждаются сведениями, полученными
Чарльзом А. Гарфилдом. В своей д-р.
диссертации, защищенной в 1974 г.,
он исследует <...> различия в уровне
сознания у 150 выбранных мужчин.
Используя строго объективные интервью,
психометрическое тестирование и психо-
физиологические замеры, Гарфилд изучил
различия в сознательном и подсозна-
тельном страхе смерти среди членов 5
субкультур: студентов старших курсов
факультетов философии; студентов стар-
ших курсов теологических факультетов;
лиц, употребляющих психоделические
препараты; лиц, занимающихся дзен-
медитацией; урожденных американцев -
последователей тибетского буддизма.
В ходе данного исследования группы,
имевшие широкий опыт по изменению
уровня сознания (лица, употребляющие
психоделические препараты, занимающие-
ся дзен-медитацией и изучающие тибет-
ский буддизм), показали значительно
более низкий уровень страха смерти,
нежели группы студентов.)) То, что
такие переживания могут оказывать
серьезное трансформирующее воздействие
на тех, для кого перспектива физи-
ческой смерти является делом месяцев,
недель и дней, заслуживает самого
серьезного отношения к данному опыту.
Такие переживания развиваются в
сложном психологическом, философском,
мифологическом и духовном контексте и
представляются чем-то большим, нежели
минутные самообольщения, происходящие
вследствие нарушения функционирования
мозга.
 Рассуждая в упомянутой выше статье о
случаях изменения отношения к смерти,
Каст выдвигает предположение, что
некий механизм должен оберегать умира-
ющих от опустошающего осознания безна-
дежности их положения. "отчаянное" по-
ложение таких лиц, однако, лишь коли-
чественно отличается от положения каж-
дого, кто может предполагать наступле-
ние смерти в любой момент с некоторой
долей вероятности, а ее приход в
принципе - с абсолютной уверенностью.
Каст полагает, что механизмы,
ежедневно охраняющие нас от осознания
факта нашей смертности, у умирающих
действуют с повышенной активностью. Он
считает, что ужас, испытываемый безна-
дежными больными, а также здоровыми
людьми в моменты раздумий о смерти,
коренится в страхе потерять контроль
над своим телом и окружением. Принятие
факта и подчинение неизбежному ходу
вещей, имеющее место во время и после
введения ЛСД указывают на то, что
препарат, возможно, смягчает удар,
который неизбежная кончина наносит
детским фантазиям о всемогуществе.
 Кроме того, Каст подчеркивает важ-
ность уменьшения значения ожидания как
важного фактора, облегчающего ощущение
боли и снижающего страх смерти. При
обычных обстоятельствах ожидание пред-
ставляет собой весьма важный механизм,
полезный для ориентации, самозащиты и
добывания пищи. оно, однако, ничего
не предлагает для благосостояния уми-
рающего и может лишь обострить чувство
беспомощности. Ожидание является над-
стройкой над способностью значимо упо-
треблять слова, образовывать символы
и оперировать ими. Каст рассматривает
ослабление силы воздействия слов и вы-
текающую из этого факта утрату способ-
ности ожидать чего-то, вместе с усиле-
нием сиюминутного, сенсорного восприя-
тия жизни как наиболее важные факторы,
меняющие отношение умирающих к смерти.
 Приведенные выше объяснения, указывая
на важные стороны действия ЛСД, не
объясняют всех серьезных перемен, на-
блюдаемых у многих смертельно больных,
проходящих курс психоделической тера-
пии. В отличие от изменения в ощущении
боли, которое может случиться после
любого вида переживания, вызванного
ЛСД, изменение отношения к смерти и
умиранию связано с содержанием сеанса.
Согласно нашему опыту, резкие перемены
в представлениях о смерти и отношении
к ней случаются лишь после сеансов,
сопровождавшихся перинатальными
либо трансперсональными переживаниями.
У тех, кто пережил феномен смерти эго
с последующим переживанием возрождения
и космического единства, проявляются
радикальные и устойчивые изменения
в фундаментальных взглядах на челове-
ческую природу и ее отношения с миром.
Кончина, вместо того чтобы быть
абсолютным концом всего, неожиданно
предстает как перехода в иную форму
жизни. Идея возможного продолжения
существования сознания за пределами
смерти тела представляется гораздо бо-
лее вероятной, нежели противоположная
ей. У умирающих, переживших трансцен-
дентальный опыт, развивается глубокая
вера в конечное единство всего живого.
Они нередко воспринимают себя как его
составную часть, не исключая заболева-
ния и часто горькую долю, ожидающую
их. Яркие случаи столкновения в ходе
переживаний с элементами глубоких сло-
ев подсознания в форме перинатальных
или трансперсональных феноменов дали
умирающим возможность соприкоснуться в
весьма ощутимой и убедительной форме с
духовными и психическими параметрами,
ранее находившимися за пределами
их концептуалистики. В результате
психоделического опыта эти лица обрели
осознанную уверенность в своей связи
с миром архетипов, а также в существо-
вании родовых, расовых, коллективных,
филогенетических и кармических элемен-
тов в собственном подсознании. Резкая
граница между "эго" и "не-эго" прояви-
ла тенденцию к исчезновению, а привыч-
ное различие между внутренним миром
сознания человека и внешней реаль-
ностью стало гораздо менее ощутимым*.
((*В данном контексте отметим, что
все возрастающее число ученых, похоже,
находит глубокие параллели между ми-
стическим взглядом на жизнь и револю-
ционными открытиями науки XX в., осо-
бенно в области физики. Дополнительная
информация по этому поводу содержится,
напр., в книгах Фритьофа Капры "Дао
физики" и Боба Тоубена "Пространство-
время и далее".)) Раскрытие безбрежной
космической панорамы создало новые
критерии такого масштаба, что факт ин-
дивидуальной бренности теряет свое пу-
гающее воздействие. <...> космические
видения, пережитые в ходе сеансов,
представляются умирающим совершенно
реальными. Они позволяют им сделать
свое во всех др. смыслах мрачное
положение гораздо более сносным.
 <...> Психологическое принятие факта
бренности и смерти проявляется в пони-
мании абсурдности и тщетности непомер-
ных амбиций, привязанности к деньгам,
положению, славе, власти или гонки за
преходящими ценностями. Такое понима-
ние облегчает осознание крушения своей
профессиональной карьеры и неизбеж-
ности утраты всего земного достояния.
Отношение ко времени также типично из-
меняется: значение прошлого и будущего
падает в сравнении со значением
переживаемого мгновенья. В психике
проявляется тенденция к сдвигу от опе-
рирования крупномасштабными периодами
времени к существованию по принципу
"жить сегодняшним днем". Все это каса-
ется повышения способности наслаждать-
ся жизнью и получать удовольствие от
простых вещей. Отмечается также явный
рост интереса к религиозной проблема-
тике, связанной скорее с космической
духовностью, нежели с представлениями,
обусловленными каким-то определенным
вероисповеданием. С др. стороны, на-
блюдалось много случаев, когда издавна
присущий умирающему взгляд на мир
углублялся и обретал дополнительные
параметры.
 Важность психоделической терапии
умирающих превосходит своим значением
узкие рамки простой помощи больному.
Время смерти является критическим в
любой семье. Хотя большая часть стра-
даний приходится на долю умирающего,
перспектива неизбежной разлуки
оказывает глубокое эмоциональное воз-
действие на многих др. вовлеченных в
этот круг людей. Близкие родственники
и друзья зачастую остро реагируют
на создавшееся положение, а многим
из них придется даже долго избавляться
от неблагоприятных последствий. Прак-
тикующим психиатрам хорошо известно,
что смерть родителей и др. близких
родственников играет существенную роль
в развитии многих эмоциональных
расстройств. <...>
 характер периода траура и переживания
утраты тесно связаны со степенью
и природой конфликтов во взаимоотноше-
ниях умирающего с остающимися жить.
Свыкание со смертью члена семьи может
стать более трудным процессом, если
родственники испытывают двойственные
чувства касательно правильности своего
поведения по отношению к уходящему.
Отсутствие возможности выразить ему
сочувствие, высказать благодарность
за прошлое и найти способ попрощаться
приводит к тому, что оставшиеся в жи-
вых испытывают чувство неудовлетворе-
ния, горечи и зачастую глубокой вины.
Если же врач в состоянии включиться в
существующие отношения и побудить воз-
никновение эффективного эмоционального
взаимного общения, процесс умирания
и смерть могут стать событием,
наполненным глубоким смыслом для всех
связанных с ним. Оно может привести к
возникновению ощущения соприкосновения
с вечно действующими силами Вселенной,
которым подчиняются все живущие.
При таких условиях люди почти не испы-
тывают вины за человеческое страдание
и смерть, отчего период горя и траура
значительно сокращается. Кроме того,
участие в происходящем вместе с умира-
ющим может повлиять на представления
о смерти у остающихся в живых детей и
даже взрослых и помочь им сформировать
образ собственной смерти, а также,
возможно, благотворно повлиять на их
поведение, когда придет время послед-
него перехода. Соответствующее тера-
певтическое вмешательство часто позво-
ляет облегчить муки умирающего и в то
же время помочь тем, кому предстоит
жить дальше и свыкаться с травмой.
 <...>

--------


      7. СОЗНАНИЕ И ПОРОГ СМЕРТИ
 Люди, соприкоснувшиеся со смертью
в ходе психоделических сеансов, часто
сообщают, что испытанные ими пережива-
ния были в высшей степени реалистичны
и убедительны: они неотличимы от дей-
ствительного умирания. В воспоминани-
ях, романах, поэтических произведениях
существует множество описаний измене-
ния сознания у лиц, находящихся в кри-
тическом положении с угрозой для жизни
или переживших клиническую смерть.
 Однако психиатры и психологи относи-
лись к ним с поразительным пренебреже-
нием. Существует лишь ограниченное
число исследований, систематически
изучавших эту интереснейшую область.
Мы вкратце суммируем проделанную
работу, проиллюстрируем ее личными
отчетами людей, спасшихся от смерти,
и соотнесем с нашими наблюдениями,
полученными в ходе изучения действия
психоделиков.
 Первое исследование в этой области
было проведено не психиатром и
не психологом. Основополагающую работу
выполнил в Швейцарии цюрихский профес-
сор геологии Альберт Хейм, который
прославился исследованиями Альп,
а также книгой, посвященной процессам
горообразования. Пережив несколько
несчастных случаев, едва не окончив-
шихся трагически, Хейм заинтересовался
субъективными переживаниями умирания.
В течение нескольких десятилетий он
собирал наблюдения и отчеты людей,
прошедших через ситуации, угрожавшие
их жизни: солдат, раненных в бою;
каменщиков и кровельщиков, падавших с
высоты; рабочих, переживших катастрофы
во время строительства в горах и
несчастные случаи на железной дороге,
а также 1 почти утонувшего рыбака.
Однако наиболее важная часть исследо-
вания Хейма базируется на многочислен-
ных отчетах альпийских скалолазов,
сорвавшихся с гор, но спасенных,
среди которых были и 3 его коллег*.
((*Впервые Хейм выступил со своими
открытиями перед секцией Швейцарского
альпийского клуба в феврале 1882 г.
Позже его доклад был опубликован под
названием "Замечания по поводу паде-
ний, опасных для жизни" в ежегоднике
Швейцарского альпийского клуба.))
 Хейм пришел к выводу о поразительном
сходстве субъективных переживаний со-
стояния, близкого к смерти, приблизи-
тельно у 95% жертв. Незначительные
различия отмечены лишь в деталях.
практически не имело значения, отку-
да - со скалы или с ледника - и куда -
в ущелье или водопад - падал человек.
Даже субъективные ощущения людей,
попавших под колеса повозки, ставших
жертвой производственной аварии, уго-
дивших под пулю на поле сражения или
почти утонувших, были подобны в своей
основе. Практически у всех лиц, сопри-
коснувшихся со смертью, развивалось
похожее ментальное состояние. Они
не испытывали боли, отчаяния, горя
или всепоглощающей тревоги, обычно
поражающих людей в минуты менее острой
опасности, прямо не угрожающей жизни.
Напротив, сначала усиливалась актив-
ность сознания, повышая интенсивность
и скорость мышления в сотни раз.
Затем приходило ощущение спокойствия и
принятия ситуации на глубинном уровне.
Восприятие событий и предвидение их
результата были необычайно ясными.
не наблюдалось ни дезориентации, ни
замешательства. Течение времени резко
замедлялось, и люди действовали с по-
разительной быстротой на основе четкой
и реалистичной оценки ситуации. Все
это часто сопровождалось неожиданным
мысленным проигрыванием всей прошлой
жизни жертвы. Наконец, человек,
находящийся в условиях, угрожающих
его жизни, слышал божественную музыку
неземной красоты. как пример описания
подобных ситуаций, собранных Хеймом,
мы приведем 2 свидетельства из числа
включенных в его незаурядную статью.
Ниже следует отчет самого Хейма о
происшедшем с ним несчастном случае во
время занятий альпинизмом в Швейцар-
ских Альпах, когда, поскользнувшись,
он упал с 20-метровой высоты
в снежный вал у основания скалы.
 "Начав падать, я сразу же понял, что
грохнусь о скалу, и представил силу
предстоящего удара. В попытке затормо-
зить движение я цеплялся скрюченными
пальцами за снег. Ногти покрылись
кровью, но я не чувствовал боли. Я яс-
но слышал удары головы и спины по всем
выступам скалы и глухой удар внизу.
Но боль я почувствовал несколько часов
спустя. Ранее упомянутый поток мыслей
начался во время падения. То, что я
ощутил за 50 секунд, невозможно опи-
сать и за 10-кратно превышающее этот
срок время. Все мои мысли и соображе-
ния были абсолютно логичными и четки-
ми. Они ни в коем случае не походили
на неудерживаемые памятью сновидения.
Прежде всего я оценил перспективу
и сказал себе: "Та часть скалы, на ко-
торую меня вскоре швырнет, уходит вниз
отвесной стеной, поскольку я не вижу
подножья. Очень важно, лежит ли у под-
ножья снег. Если да, то снег, съехав-
ший со стены, окружает основание скалы
валом. Если я упаду на этот снежный
вал, то, возможно, выживу, в противном
случае ударюсь о камни, и при падении
с такой скоростью смерть неминуема.
Если в момент удара я не погибну и
не потеряю сознание, то должен тут же
достать маленькую фляжку с уксусным
спиртом и капнуть несколько капель
на язык. Мне не следует избавляться
от альпенштока: может быть, он еще
пригодится". Поэтому я крепко держал
его в руке. Я подумал, хорошо бы снять
и отбросить очки, чтоб уберечь глаза
от осколков, но меня так быстро враща-
ло, что я не мог набрать силы поднять
для этого руки. Затем последовал
ряд мыслей и соображений, касавшихся
оставшихся позади. Я сказал себе,
что как только приземлюсь, следует,
независимо от тяжести полученных ран,
тут же позвать спутников, чтобы успо-
коить их и сказать, что со мной все в
порядке. Тогда брат и 3 друзей смогут
вполне прийти в себя, чтобы осуще-
ствить довольно трудный спуск ко мне.
Следующей мыслью было, что я не смогу
прочитать университетскую лекцию, ко-
торая уже была объявлена и должна была
состояться спустя 5 дней. Я представ-
лял, как весть о моей гибели достигнет
любимых мною людей, и утешал их в мыс-
лях. Затем я увидел всю прошлую жизнь
в виде многочисленных картин, как бы
разыгрывающихся на сцене на некотором
расстоянии. Я был главным героем
представления. Все было преображено
как бы райским светом и было прекрасно
и свободно от горя, тревоги, боли.
Память о весьма трагичных событиях,
пережитых в прошлом, была четкой, но
лишенной щемящей печали, а мое сердце
свободно от противоречий, борьбы.
Противоречия переродились в любовь.
Приподнятые и гармоничные мысли
соединяли отдельные образы и царили
над ними. Подобно великолепной музыке,
божественное спокойствие окутало душу.
Прекрасные голубые небеса, разукрашен-
ные изысканными крошечными розовыми
и фиалковыми облачками, на вечные вре-
мена раскрывались вокруг меня. Мягко
и безболезненно я погрузился в них
и увидел, что теперь нахожусь в сво-
бодном падении и подо мною - снежное
поле. Объективные наблюдения, мысли
и субъективные чувства развертывались
одновременно. Затем я ощутил тупой
удар, и паденье закончилось".
 Др. пример, взятый из статьи Хейма,
является, по его словам, классическим
образцом субъективных переживаний,
происходящих во время неожиданных па-
дений в результате несчастного случая.
Это отчет студента теологии, ставшего
в 1891 г. жертвой железнодорожной ка-
тастрофы, когда рухнул Моншенстейнский
мост.
 "Когда мы подъезжали к мосту через
Бирс, я неожиданно ощутил резкий
рывок. В тот же момент поезд внезапно
прервал свой бег. Инерция движения
отбросила пассажиров прямо к потолку.
Я оглянулся, не в состоянии понять,
что случилось. Из-за оглушительного
металлического хруста, доносившегося
от головы поезда, я предположил, что
произошло столкновение. Открыв дверь,
попытался выйти, но увидел, что
следующий за нами вагон задрался вверх
и грозит рухнуть на меня. Тогда я
вернулся на место и собрался крикнуть
соседу, находившемуся у окна: "Отойди-
те от окна!" Я закрыл рот, сильно
прикусив язык: в кратчайшее время
последовало самое кошмарное падение,
какое можно представить. Машинально я
вцепился в сидение. Руки и ноги функ-
ционировали нормально, как бы инстинк-
тивно заботясь обо мне, и со скоростью
молнии парировали на рефлекторном
уровне все доски, жерди и скамейки,
сокрушаемые вокруг и валящиеся на ме-
ня. В это время через мозг самым чет-
ким образом проносился поток мыслей.
Они говорили: "Следующий удар убьет
меня". Цепь картин быстро проносилась
перед глазами, представляя все любимое
мною и то прекрасное, что я когда-либо
испытал. В перерывах между картинами
звучала могучая мелодия прелюда,
который я слышал утром: "Бог всемогущ.
Небеса и Земля покоятся в Его руке; мы
должны склониться перед Его волей". С
этой мыслью в душе, находясь в центре
происходящего ужасного смятения, я
был захлестнут чувством бесконечного
покоя. Вагон тряхнуло еще дважды, а
затем головная часть под прямым углом
врезалась в Бирс, а задняя, где я
находился, раскачивалась из стороны в
сторону, то свешиваясь над ограждени-
ем, то вновь наклоняясь к реке. Вагон
был разбит вдребезги. Я лежал, зажатый
со всех сторон, засыпанный грудой
досок и скамеек, и ждал, когда на мою
голову обрушится следующий вагон.
Но неожиданно наступила тишина. Грохот
стих. Кровь капала со лба, но я не
ощущал боли. Потеря крови вызвала го-
ловокружение. После непродолжительного
барахтанья я выбрался из-под груды
обломков, вылез через окно. Только тут
я впервые понял кошмарный масштаб
происшедшей катастрофы".
 Хейм завершает свою статью утвержде-
нием, что смерть от падения с субъек-
тивной точки зрения приятна. Погибшие
в горах в последние мгновенья жизни
обозревали свое прошлое, пребывая в
преображенном состоянии. Возвысившись
над телесной болью, они находились
во власти благородных глубоких мыслей,
величественной музыки и с ощущением
покоя и примирения. Они падали в пре-
красные голубые или розовые небеса, а
затем все неожиданно останавливалось.
Согласно Хейму, смертельные падения
гораздо более "ужасны и жестоки" для
оставшихся в живых, нежели для жертв.
Несравненно болезненней - как с точки
зрения испытываемых в тот момент
чувств, так и во время последующих
воспоминаний - видеть падающим кого-то
другого, нежели падать самому. Часто
свидетели таких происшествий бывали
столь глубоко потрясены и парализованы
ужасом, что оставались надолго травми-
рованы событием, в то время как жерт-
ва, если ей удавалось избежать тяжелых
повреждений, выходила из происшествия
свободной от тревоги и боли. Хейм
иллюстрирует данное положение
собственным опытом, когда ему пришлось
наблюдать падение коровы. Это воспоми-
нание до сих пор болезненно для него,
а собственное несчастье сохранено
в памяти как могучее и даже экстати-
ческое преображение, лишенное боли
и муки, - точно так же, как оно
переживалось на самом деле.
 Интерес к конкретным аспектам умира-
ния, продемонстрированный некоторыми
исследователями конца XIX - начала
XX вв., имеет две различные побуди-
тельные причины. Одну группу наблюда-
телей, искавших психологические
признаки надвигающейся смерти, интере-
совали субъективные переживания умира-
ющих с точки зрения предчувствий. В то
время их видения привлекли пристальное
внимание, т.к. считались весьма злове-
щими предзнаменованиями. Книга Эдуарда
Кларка "Видения: исследование ложных
прозрений", написанная, когда автор
сам умирал, стала классическим трудом
в своей области. В ней содержится
множество описаний околосмертных
переживаний, и она является бесценным
источником данных для любого
серьезного исследователя.
 Ко 2-й группе принадлежали професси-
оналы, побудительной причиной которых
был интерес к парапсихологии. Они
изучали феноменологический аспект
процесса смерти и искали признаки
существования жизни после физической
кончины. За редким исключением эти
исследователи души обращали мало вни-
мания на поведение и переживания самих
умирающих. Скорее, их интересовала
область относящихся к чьей-то смерти
и совпадающих с ней сверхчувственных
и визионерских ощущений у других,
особенно родных и друзей. Интерес же к
фактическим переживаниям умирающих был
весьма ограничен и концентрировался
в основном вокруг идеи происшествий
по типу "Пик в Дарьене", выдвинутой
в 1877 г. мисс Ф. П. Кобби, а затем
поддержанной и развитой Джеймсом Хис-
лопом, Уильямом Барреттом и Хорнеллом
Хартом, соответственно в 1908, 1926
и 1929 гг. Данная концепция базирует-
ся на вере в то, что духи умерших род-
ственников приходят помочь умирающим,
облегчить им переход в иной мир и
увести их туда с собой. Согласно этому
взгляду, уходящие часто видят умерших
в виде призраков, появляющихся около
одра болезни. такие вещи происходят с
людьми, находящимися в трезвом рассуд-
ке, при отсутствии бреда и сохраняющих
ориентацию и сознание положения вещей.
Следовательно, их видения не могут
быть объяснены просто психопатологией.
Концепция "Пика в Дарьене" предполага-
ет, что к умирающим приходят только
уже скончавшиеся люди. Особенно веским
доказательством считалась и ситуация,
когда они видели призрак лица,
о смерти которого не знали.
 Гораздо больший интерес для нас
представляет исследование наблюдений
лечащих врачей и медсестер, ухажива-
ющих за умирающими. Оно было выполнено
Карлисом Осисом и его сотрудниками,
а результаты опубликованы в 1961 г.
Вместо того чтобы заниматься проверкой
одной конкретной гипотезы, Осис решил
просмотреть широкий диапазон явлений,
характерных для умирающих, и выделить
их типологию. Работа базировалась на
обзоре и детальном анализе опросников,
разосланных в количестве 10000,
из которых 640 вернулись назад. В них
затрагивались различные аспекты наблю-
дений, сделанных у постели пациентов.
Половина опросников рассылалась
лечащим врачам, другая - медсестрам.
Согласно заявлениям лиц, возвративших
их, они располагали в общей сложности
опытом 35540 наблюдений за процессом
кончины.
 Осис обнаружил, что около 10% уми-
рающих были в сознании за час до
смерти. Удивительно, но, согласно со-
общениям врачей и медсестер, пациенты
испытывали в основном отнюдь не страх.
чаще наблюдались ощущения дискомфорта,
боли и даже безразличия. Было установ-
лено, что примерно у одного из 20
больных присутствовали признаки душев-
ного подъема. Неожиданным стало сде-
ланное в рамках данного исследования
открытие, что нередко имеют место ви-
дения с преимущественно нечеловеческим
содержанием. Они встречались приблизи-
тельно в 10 раз чаще, чем у аналогич-
ной группы здоровых людей. Некоторые
из видений более или менее соответ-
ствовали традиционным религиозным кон-
цепциям и представляли небеса, рай или
Вечный Град; другие носили черты их
мирских образов невыразимой красоты,
вроде пейзажей с великолепной расти-
тельностью и экзотическими птицами.
для большинства переживаний были ха-
рактерны яркие цвета, и они весьма по-
ходили на психоделические переживания,
вызываемые мескалином или ЛСД. Реже
наблюдались ужасающие видения чертей
и ада либо иные, тоже пугающие, напр.,
погребение живьем.
 Главный акцент в этом исследовании
делался на галлюцинациях умирающих,
в которых участвовали люди. Осис смог
подтвердить гипотезы Барретта и Хисло-
па о том, что пациенты в галлюцинациях
видят в основном призраки покойников,
часто желающих помочь переходу
умирающего в загробный мир. Он также
подтвердил, что эти галлюцинации носят
характер привидений, т.к. их подавля-
ющее число воспринималось больными
в состоянии ясного сознания. Работа
мозга не искажалась седативными или
др. препаратами, высокой температурой
тела, и лишь незначительное число
пациентов страдало от заболеваний,
способных провоцировать видения (трав-
мы мозга, черепно-мозговые нарушения,
душевная болезнь и уремия). Большин-
ство умирающих находилось в сознании,
ясно понимая происходящее и правильно
реагируя на окружающую обстановку.
Исследование также показало, что
характерные черты таких галлюцинаций
относительно не зависят от физиологи-
ческих, культурных и личностных факто-
ров. Истоки переживаний данного вида
находились за пределами личностных
и половых различий, физиологических
факторов типа медицинского диагноза
и вида заболевания, а также уровня
образования и религиозного воспитания.
Галлюцинации с покойниками чаще всего
включали самых близких родственников
умирающих; иногда же в видениях
появлялись не родственники, обычно
это были живущие.
 Автобиографические воспоминания,
а также описания, встречающиеся
в художественной литературе и поэзии,
подтверждают тот факт, что лица,
подвергающиеся серьезной опасности,
и те, кто фактически соприкасается
со смертью, обычно переживают эпизоды
необычных состояний сознания. Такие
переживания качественно отличаются
от нашего обыденного сознания и
нелегко поддаются словесным описаниям.
Поэтому если мы хотим ощутить аромат и
параметры подобного рода переживаний,
необходимо обращаться к отчетам лиц,
обладающих даром интроспекции и
хорошим слогом. Один из лучших отчетов
такого типа мы находим в автобиографии
Карла Густава Юнга "Воспоминания, сно-
видения, размышления". В начале 1944
г. Юнг сломал ногу и вслед за этим
несчастным случаем пережил сердечный
приступ. Находясь на краю смерти
и держась на кислороде и камфарных
инъекциях, он пережил ряд глубоких
визионерских видений. Ниже следует
сокращенная версия его детального
описания этого состояния.
 "Мне казалось, что я нахожусь в
космическом пространстве. Далеко внизу
я видел земной шар, качающийся в вос-
хитительном голубом свете. Я различал
синюю морскую поверхность и континент.
Далеко под моими ногами лежал Цейлон,
а на некотором расстоянии впереди
находился Индийский субконтинент. Поле
зрения охватывало не всю Землю, но
ее шарообразность была ясно различима,
и контуры светились серебристым мерца-
нием, пробивавшимся сквозь прекрасный
голубой свет. Во многих местах земной
шар был расцвечен темно-зелеными пят-
нами, наподобие окислившегося серебра.
Далеко слева виднелось широкое
пространство - красновато-желтая
Аравийская пустыня; это выглядело так,
словно серебро земли приняло там крас-
новато-золотой оттенок. Далее распола-
галось Красное море, а еще дальше, как
бы в верхней левой части карты, я едва
мог различить кусок Средиземного моря.
Мой взгляд был направлен в основном
туда. Все прочее казалось нечетким. Я
мог также видеть покрытые снегом Гима-
лаи, но в том направлении было облачно
или подернуто дымкой. Направо я вообще
не глядел. Я знал, что нахожусь на
грани ухода с Земли. Позже я устано-
вил, на какой высоте следует находить-
ся, чтобы обозревать такую картину:
приблизительно 1000 миль! Вид Земли
с такой высоты был самой величествен-
ной картиной, какую я когда-либо
видел. После созерцания ее в течение
некоторого времени я развернулся. До
этого я был повернут спиной к Индий-
скому океану и лицом к северу. Затем
я повернулся к югу. Нечто новое попало
в поле моего зрения. На некотором рас-
стоянии я увидел висящий в простран-
стве огромный темный каменный блок,
подобный метеориту. Он был размером
почти с мой дом или даже больше. Он
парил в пространстве, как и я сам.
Ранее я уже встречал подобные камни
на побережье Бенгальского залива.
Это куски коричневатого гранита, и в
некоторых из них вырублены храмы. Мой
камень был одним таким гигантским тем-
ным блоком. Вход вел в небольшой ве-
стибюль. Направо от входа на каменной
скамье в позе Лотоса молча сидел чер-
ный индус. На нем была белая мантия, и
я знал, что он ждет меня. К вестибюлю
вели две ступени, и внутри налево были
врата в храм. Бесчисленные крошечные
ниши, в каждой из которых выдолблена
впадина, заполненная кокосовым маслом
с плавающим в нем маленьким горящим
фитилем, озаряли дверь кольцом сияющих
языков пламени. Я действительно когда-
то видел такое во время посещения
Храма Священного Зуба в Канди на Цей-
лоне - врата были окружены несколькими
рядами горящих масляных светильников
такого типа. Когда я подошел
к ступеням, ведущим ко входу в камень,
произошло нечто странное: я ощутил,
как все стало сползать с меня - все,
к чему я стремился, чего желал, о чем
думал, - вся фантасмагория земного су-
ществования была с меня снята. весьма
болезненный процесс... Однако кое-что
осталось. Я теперь как бы нес с собой
все, что когда-либо пережил или
совершил, все, что в прошлом произошло
вокруг меня. можно также сказать: все
это было со мной, и я был им - состоял
из всего этого. Я состоял из своей
истории и твердо чувствовал: это то,
чем я являюсь. _Я есмь сей узел всего,
что произошло и было совершено_".
 В случае с Юнгом визионерский харак-
тер и мистическая природа описания
могут быть истолкованы как следствие
выдающейся личности и профессиональных
интересов. Др. пример исходит
от человека, чей характер и профессия
были весьма отличны от характера
и профессии Юнга, - немецкого актера
Курта Юргенса, пережившего клиническую
смерть во время сложной хирургической
операции, проведенной доктором М. Де
Бакеем в Хьюстоне, штат Техас. Для
замены изношенной аорты пластиковой
трубкой хирургу пришлось остановить
сердце. В ходе операции Юргенс был
мертв в течение нескольких минут. Ниже
следует его описание необычных пережи-
ваний, имевших место в этот период,
взятое из книги Жана-Батиста Делякера
"Отблески запредельного".
 "Чувство благополучия, охватившее
меня вскоре после введения пентотала,
длилось недолго. Вскоре из подсознания
стало подниматься ощущение, что жизнь
угасает. Сейчас я люблю говорить, что
оно пришло в тот момент, когда сердце
прекратило биться. Ощущение, что жизнь
вытекает из меня, пробудило грозное
чувство трепета. Более всего я жаждал
удержать ее и был, однако, не в состо-
янии это сделать. До того я все время
смотрел в огромный стеклянный купол,
расположенный над операционным столом.
Теперь купол начал меняться. Внезапно
он заблистал красным цветом. Я видел
искривленные лица, глядящие на меня
и гримасничающие. Охваченный страхом,
я пытался держаться прямо и защититься
от этих бледных призраков, придвигав-
шихся все ближе. Затем все выглядело
так, словно стеклянный купол превра-
тился в прозрачный свод, медленно
опускающийся и накрывающий меня.
Теперь лил огненный дождь, но, хотя
капли были ненормально большими, ни
одна не задела меня. Они падали и раз-
брызгивались около, а из них вырастали
угрожающие языки пламени, лижущие все
вокруг. Я больше не мог избегать жут-
кой правды: без сомнения, лица, напол-
нившие этот огненный мир, были лицами
проклятых. Меня охватило отчаяние,
чувство невыразимого одиночества
и оставленности. Ужас был столь велик,
что он душил меня, и я почти задохнул-
ся. Безусловно, я был в самом аду, и
яркие языки пламени могли настичь меня
в любую минуту. В этот момент внезапно
материализовался черный человеческий
силуэт, фигура начала приближаться.
Вначале я нечетко различал ее среди
языков пламени и облаков красноватого
дыма, но она быстро прояснилась.
Это была женщина в черном покрывале,
стройная, с безгубым ртом, и
от выражения ее глаз по спине побежали
мурашки. Когда она встала лицом к лицу
со мной, все, что я мог видеть, были
две черные пустые дыры. Но из этих дыр
существо все равно глядело на меня.
Фигура протянула руки, и, притягива-
емый необоримой силой, я последовал за
ней. Ледяное дыхание коснулось меня,
и я вступил в мир, заполненный слабыми
звуками причитаний, хотя вокруг не бы-
ло ни души. И только тогда, только там
я спросил фигуру: кто же она? Голос
ответил: "Я смерть". Я собрал всю свою
силу и подумал: "Я больше не буду идти
за ней, ведь я хочу жить". Выдал ли я
эту мысль? В любом случае она придви-
нулась и опустила руки на мою голую
грудь, чтобы я вновь попал под дей-
ствие ее магнетизма. Я ощущал на коже
ледяные руки женщины, и ее пустые
глазницы неподвижно уставились на ме-
ня. Я вновь сконцентрировал все мысли
на живом, чтобы избежать смерти в этом
женском обличье. Перед тем как войти в
операционную, я обнял жену. Теперь ее
призрак явился, чтобы вывести меня из
ада и вернуть к земному существованию.
Когда Симона (жена) появилась
на сцене, женщина в темном покрывале
с ужасной улыбкой на безгубом лице
без звука отступила. Смерть ничего не
могла противопоставить Симоне, сияющей
молодостью и жизнью. Я ощущал лишь
свежесть и нежность, пока она вела
меня обратно тем же путем, который я
только что прошел под действием чар
темной фигуры. Постепенно, шаг за
шагом, мы покинули страшный мир теней
и приблизились к яркому свету. Это
сияние вело нас дальше и наконец стало
таким ослепительным, что начало жечь
глаза и пришлось их закрыть. Затем
внезапно возникла сильная тупая боль,
угрожающая разорвать грудную клетку.
Я сжимал руку Симоны все крепче
и крепче, после чего неожиданно пришел
в себя. Я обнаружил Симону, сидящую
на кровати в белой одежде медсестры.
У меня едва хватило сил слабо
улыбнуться. Все, что я мог сделать,
это выдавить одно слово: "Спасибо". Им
я завершил страшное, но все же зачаро-
вывающее путешествие в запредельный
мир, путешествие, которое я никогда
не забуду, пока живу".
 Дополнительные описания переживаний
близости к смерти и субъективных
ощущений, сопутствующих клинической
смерти, были собраны Джессом Е. Вейс-
сом в книге, озаглавленной "Прихожая".
Выдающимися примерами художественных
описаний являются повесть "Смерть
Ивана Ильича" и сцена смерти Андрея
Болконского из "Войны и мира" Льва
Николаевича Толстого, "Низвержение
в Мальстрам" Эдгара Аллана По,
"Случай на мосту через Совиный ручей"
Амброза Бирса и "Неистовые годы"
Кеарса Кросби.
 В прошлом усилия постичь действие
механизма переживаний, связанных со
смертью, и сформулировать теоретиче-
ское обоснование для их интерпретации
предпринимались даже еще реже, чем
проведение описательных и феноменоло-
гических исследований. Э. Кларк
в своей упоминавшейся выше книге нашел
удовлетворительным объяснение измене-
ний сознания, наблюдаемых у умирающих,
относя их без разбора на счет наруше-
ний в работе мозга. Другие ссылались
на более конкретный механизм цереб-
ральной аноксии и указывали на схо-
жесть между переживанием, происходящим
при приближении смерти, и различными
ненормальными явлениями, наблюдаемыми
на больших высотах, во время анесте-
зии, при проведении экспериментов в
камерах с пониженным содержанием кис-
лорода, а также др. ситуациях, когда
имеет место гипоксия. Осис (1961) и
Нойес (1971) обнаружили интересные
параллели между визионерскими пережи-
ваниями умирающих и состояниями, вызы-
ваемыми психоделическими препаратами.
(Это наблюдение не способствует пони-
манию процесса кончины. Психоделиче-
ские переживания сами по себе - явле-
ние весьма сложное, до сих пор не на-
шедшее адекватного объяснения.) <...>
Поскольку все приведенные выше объяс-
нения относятся в лучшем случае к од-
ному аспекту явлений, возникающих при
приближении к смерти, - физиологиче-
скому или биохимическому механизму та-
ких переживаний, - они ничего не гово-
рят ни об их конкретном содержании, ни
о глубоком психологическом значении.
 В двух психоаналитических исследова-
ниях были предприняты серьезные попыт-
ки применить фундаментальные психоана-
литические концепции к изучению пере-
живаний, связанных со смертью. В 1-ой
из этих работ Оскар Пфистер как основу
для своих рассуждений использовал опи-
санное ранее в этой главе исследование
Хейма. В дополнение к данным Хейма,
собиравшимся им в течение 25 лет
после своего почти фатального падения,
в распоряжении Пфистера находилось
письмо, написанное Хеймом, в котором
тот излагал много деталей своего пере-
живания, не упомянутых в самой статье.
Богатые данные позволили Пфистеру
хорошо ознакомиться с общим характером
переживаний близости к смерти. <...>
На основе этого материала Пфистер
сделал гипотетические выводы о психо-
динамических механизмах шоковых мыслей
и фантазий индивида, возникающих
в момент смертельной опасности.
 З. Фрейд в своей работе "По ту сторо-
ну принципа удовольствия" выдвинул
идею о том, что живой организм был бы
уничтожен полным энергии внешним ми-
ром, если бы не был снабжен специаль-
ным защитным механизмом, действующим
как барьер для раздражителей. Пфистер
счел эту концепцию весьма полезной для
понимания механики переживаний, возни-
кающих в момент сближения со смертью.
Согласно его точке зрения, шоковые
фантазии спасают человека от избыточ-
ной эмоциональной травмы и действуют
как защитный механизм, оберегающий ин-
дивида от потери бодрствующего созна-
ния и ухода в сон или обморок. Следо-
вательно, такой механизм подобен сно-
видению, охраняющему сон. Когда угроза
слаба, человек отреагирует, утратив
способность говорить и двигаться.
Однако крайняя опасность приводит
к высокой степени активности, к стиму-
лированию мышления. На данной стадии
проявляются несколько защитных
механизмов. Один - это иллюзия, что с
опасностью можно эффективно справить-
ся, др. - способность регистрировать
все возникающие ощущения. Хотя в дан-
ной ситуации довольно часто наблюдает-
ся отрыв от реальности, он, видимо,
имеет защитную функцию, т.к. приводит
к отрицанию ситуации или ее отношения
к субъекту. Когда реально бороться с
опасностью больше нет смысла, ориента-
ция на реальность выключается и подав-
ленные фантазии вступают в действие.
Некоторые из воспоминаний, являющиеся
частью нередко возникающего проигрыва-
ния жизни, суть воспоминания комфорти-
зирующего характера, указывающие на
опасные, но благополучно разрешившиеся
события в прошлом либо являющиеся сво-
бодными фантазиями. Переживания типа
deja vu* ((*Ошибочное воспроизведение
в памяти: кажется, что переживаемое
теперь в прошлом уже когда-то было. -
перев.)) или уход в представления
о будущем также могут рассматриваться
как отрицание особой серьезности дей-
ствительной ситуации. Крайней формой
является бегство в трансперсональное
переживание небес - рая, что, согласно
психоаналитическим концепциям, являет-
ся регрессией в океаническую благост-
ность перинатального существования.
Пфистер, Т.о., рассматривает пережива-
ния, возникающие при соприкосновении
со смертью, как проявления "блестящей
победы, одерживаемой направляемым
желанием умом над пугающими фактами,
победы иллюзии над реальностью". Еще
один из пунктов его работы заслуживает
упоминания. Автор указывает на то, что
его концепция защитной роли шоковых
переживаний затрагивает интересные
вопросы, касающиеся природы сознания.
Раз сознание содержит знание об
опасности, но мешает пониманию этого
факта, не означает ли это, что оно
несет в себе бессознательное?
 Др. психоаналитическое исследование
процесса умирания, относящееся к об-
суждаемым здесь вопросам, было опубли-
ковано Р. С. Гюнтером, который исполь-
зовал уникальную возможность проанали-
зировать содержание переживания,
возникшего в момент соприкосновения со
смертью медсестры, долгое время прохо-
дившей у него курс психоаналитической
терапии. Он провел регулярные психо-
аналитические сеансы с ней за 2 ч
до несчастного случая и спустя 22 ч
после него. Эти обстоятельства
позволили вовремя зафиксировать ее
видения и память о пережитом, а также
свободные ассоциации в связи с ним.
Его пациентом являлась физически здо-
ровая женщина 34 лет, мать 3 детей.
К моменту несчастного случая у нее
отсутствовали признаки патологической
депрессии, и не было причин предпола-
гать суицидальные наклонности. Она
подвергалась психоаналитическому лече-
нию в связи с проблемами межличностных
отношений, возникшими у нее с мужем.
 Несчастный случай, едва не закончив-
шийся смертью, был неожиданным
и развивался стремительно. Зубной врач
сделал ей снимок больного зуба и уста-
новил развитие абсцесса у корня, после
чего прописал аспирин с кодеином и
пенициллин. Медсестра приняла таблетку
антибиотика во время поездки с мужем
домой на автомобиле в час пик. Спустя
20 мин в результате аллергической
реакции на пенициллин у нее развился
отек гортани, сопровождавшийся резким
удушьем и последующей потерей созна-
ния. Ей сделали инъекцию адреналина,
и она была доставлена скорой помощью в
ближайшую больницу, где ей дали кисло-
род, дополнительно ввели адреналин, а
также кортикостероиды. Спустя короткое
время она полностью выздоровела и
на следующий день могла обсудить свои
переживания в ходе психоаналитической
беседы. Ниже следует описание Гюнтером
ее отчета:
 "Ранее она никогда не страдала от
аллергических реакций, не отмечались
такие случаи и в семье. Но, будучи
медсестрой, она знала о возможности
возникновения такой реакции на пени-
циллин и, принимая таблетку, подумала,
что и у нее не исключено подобное.
Когда в машине стали возникать
трудности с дыханием, она поняла, что
происходит, и ощутила отчаянный страх,
который, однако, вскоре прошел. Позже
она сказала, что больше никогда уже не
будет бояться смерти. Она почувствова-
ла глубокую симпатию к мужу. Затем
ощутила чувство вины за то, что ему
сейчас придется испытать. Ей было
стыдно. Теперь ей кажется, что отчасти
это была месть, которую она не могла
контролировать. Ей Запомнилась
"последняя яростная попытка", когда
она отчаянно боролась со смертью, но
не испытывала страха, а потом сдалась,
сознавая, что желает ее наступления.
Затем перед нею промелькнуло в быстро
сменяющей друг друга последователь-
ности множество сцен из жизни.
кажется, они начались с 5-летнего
возраста. Запомнилось впечатление на-
сыщенности цвета. Она видела любимую в
детстве куклу и поразилась Яркой голу-
бизне ее глаз. Был также эпизод, когда
она каталась на ярко-красном велосипе-
де на такой же яркой зеленой лужайке.
Она была уверена, что образы охватыва-
ют не всю жизнь, а только некоторые
моменты детства, и подчеркивала, что
все они были проникнуты чувством
экстатического счастья. Следующее вос-
поминание касалось состояния "благост-
ности" и "экстаза". Перед ней предстал
Тадж-Махал, глубоко завладевший
вниманием, создав ощущение идиллии.
Это зрелище она видела несколько раз:
в обычном ракурсе и как бы стоя
перед прудом с лилиями около дворца.
Все было в цвете - и пруд, и плавающие
листья кувшинок, голубые и зеленые, а
минареты и купол - чрезвычайно прият-
ного золотого и кремового цвета. Затем
она ощутила, как ее пытаются разбу-
дить, и почувствовала недовольство и
раздражение. Хотелось, чтобы ее оста-
вили в покое вместе с чудным видением
Тадж-Махала. Но тут она ощутила на
лице кислородную маску и осознала, что
ей делают внутривенное вливание. Она
неохотно пришла в себя и обнаружила,
что находится в реанимационном
отделении больницы".
 Анализируя переживание пациентки,
Гюнтер поразился сходству рассказа с
тем, что было опубликовано Пфистером.
В обеих историях осознание наступления
смерти сопровождалось краткой реакцией
страха, отрицанием угрозы и последу-
ющим обозрением необычайно счастливых
и экстатических сцен из предыдущей
жизни пациента. На основании своих
наблюдений Гюнтер предполагает, что
следует различать смерть как состояние
и смерть как переживание умирания.
В то время как кончина имеет много
структурных особенностей, характерных
для данного лица, процесс ее неожидан-
ного приближения может проходить некие
определенные и предсказуемые стадии.
Содержание этих переживаний насыщается
сложившимися личными матрицами. Гюнтер
рассматривает обзор жизни, имевший
место у его пациентки, как реакцию от-
рицания ситуации, угрожавшей ее жизни.
Приятный характер видений, возникших в
результате уходящих в детство радост-
ных и защитных воспоминаний, по сути
дела, скрывал неприятный аффект. В
интерпретации Гюнтера Тадж-Махал имел
для нее глубоко личное психодинами-
ческое значение. В дополнение к своей
роли отрицания и попрания смертельной
опасности он также отражал ее направ-
ляемые желанием фантазии, касавшиеся
мужа, поскольку Тадж-Махал является
мавзолеем, построенным любящим
супругом в память об обожаемой жене.
На более глубоком уровне регрессии,
согласно мнению Гюнтера, пруд и купол
намекали на фантазии, связанные
с образами матки и груди.
 Недавнее возрождение научного
интереса к переживаниям, связанным со
смертью, тесно соприкасается с работой
и мыслями д-ра Руссела Нойеса, профес-
сора психиатрии Университета штата
Айова. В ряде статей Нойес подверг
обсуждению отчеты о переживаниях, на-
писанные людьми, соприкоснувшимися со
смертью, и проанализировал их с психи-
атрической и психологической точек
зрения. Он обнаружил бросающееся
в глаза сходство, типологическое един-
ство и характерную последовательность
эпизодов, лежащих в основе этих,
на 1-й взгляд, разнообразных отчетов.
Согласно Нойесу, описания переживаний
состояния близости к смерти и самой
смерти распадаются на три последова-
тельные стадии: сопротивление, обзор
жизни, трансцендентность. Хотя сила, с
какой эти конкретные стадии проявились
в том или ином описании, может значи-
тельно разниться и в отдельном случае
одна из них может и отсутствовать,
все же неизменность и постоянство
их проявления таково, что дает право
на такую градацию.
 Начальная стадия - сопротивление -
включает осознание опасности с после-
дующим чувством страха в отношении нее
и борьбой с ней и, наконец, признание
неизбежности смерти. Понимание факта
неотвратимости кончины пробуждает ко-
роткую, хотя и отчаянную борьбу с ней,
часто сопровождаемую выраженной трево-
гой. Человек мечется между стремлением
к активному господству над ситуацией и
тягой к пассивному уходу. Как правило,
пока сохраняется хоть малейший шанс на
выживание, осознание опасной ситуации
и активное отношение к ней весьма
велики. При таких условиях наличие
энергии, необходимой для физической
и умственной деятельности, может резко
возрастать. Дезорганизующее чувство
паники снимается, но способно возник-
нуть с новой силой, как только минует
непосредственная опасность. Необыкно-
венное усиление умственной деятельно-
сти, возникающее у лиц, подвергающихся
угрозе смерти или тяжкого увечья,
часто находит выражение в полностью
осознанной, длительной и сложной
череде мыслей и даже в эффективной
деятельности по спасению своей жизни.
Это хорошо иллюстрируется отчетом
Хейма о происшедшем с ним несчастном
случае, когда такая активизация
умственной деятельности спасла его
от серьезного физического увечья:
 "Летом 1881 г. я упал между перед-
ними и задними колесами фургона. На
секунду мне удалось уцепиться за край
фургона. Следующие мысли пробежали в
мозгу: "Я не в состоянии удержаться до
того момента, когда лошади остановят-
ся; мне придется упасть. Если просто
свалюсь, то упаду на спину и колесо
переедет ноги. В таком случае мне,
как минимум, обеспечено раздробление
коленных чашечек или большой берцовой
кости. Колеса скорее раздробят кости,
чем давление со стороны мостовой. Если
мне удастся повернуться на левый бок,
то, возможно, смогу убрать левую ногу;
с др. стороны, поворот направо, учиты-
вая размеры фургона, приведет к тому,
что будут переломаны обе ноги". Я чет-
ко знаю, что позволил себе упасть лишь
после обдумывания этих абсолютно вер-
ных соображений, пронесшихся в голове
с быстротой молнии и отпечатавшихся в
мозгу. движением руки я повернул себя
влево, резко вывернул левую ногу и од-
новременно с максимальной силой напряг
мышцы ног. Колесо проехало по левому
бедру, и я отделался кровоподтеком".
 Лица, переживающие процесс соприкос-
новения с кончиной, вначале ощущают,
что воля к жизни как бы придает им си-
лы, и страшатся, что, сдавшись, умрут.
В момент капитуляции страх исчезает,
и человек, находящийся под угрозой
смерти, начинает ощущать безмятежность
и уравновешенность. Когда конец
становится неизбежен, его наступление
встречается с чувством внутреннего
покоя.
 Как правило, стадия обзора жизни
следует непосредственно за сдвигом от
попыток активного господства над ситу-
ацией к пассивному уходу. Этот процесс
сопровождается отщеплением сознания от
телесной формы, что служит источником
переживаний существования вне тела.
Люди могут фактически наблюдать, как
их тела приближаются к гибели, но сама
гибель не признается реальной; так
они переходят на позиции посторонних
наблюдателей, бесстрастно следя за
развивающимися событиями. Обзор жизни,
обычно происходящий тогда же, принима-
ет форму панорамы воспоминаний, сменя-
ющих друг друга в быстрой последова-
тельности и как бы охватывающих все
прошлое индивида. Иногда развертывание
такой картины жизни направлено в
прошлое, от момента несчастного случая
назад к детству, иногда наоборот,
повторяя имевшую место в реальности
хронологическую последовательность со-
бытий. Все это, как правило, сопровож-
дается ощущением положительных эмоций,
реже - негативным и болезненным чув-
ством. Изредка обзор жизни принимает
голографическую, а не векторную форму.
В таком случае важные воспоминания,
относящиеся к различным периодам жиз-
ни, возникают одновременно - как части
единого континуума.
 Данная стадия - обзор жизни - может
быть проиллюстрирована отрывком из
письма, написанного адмиралом Бьюфор-
том, в котором он описывает несчастный
случай, когда чуть не утонул. (Отрывок
взят из опубликованной в 1887 г. кни-
ги В. Мунка "Эвтаназия или медицинское
вмешательство и помощь в облегчении
смерти".) Когда Бьюфорт был еще
курсантом 2-го курса военно-морского
училища и находился на борту корабля,
он упал в воду. Не умея плавать, он
быстро утомился и на непродолжительное
время погрузился под воду, перед тем
как его спасли.
 "Всякая надежда пропала, напряжение
полностью спало, и абсолютное спокой-
ствие сменило предшествующие бурные
чувства. Его можно было бы назвать
апатией, но уж, конечно, не смирением,
ибо утонуть больше не казалось мне
злом. Я перестал думать о спасении и
не чувствовал никакой физической боли.
Напротив, мои ощущения были скорее
приятного свойства, частично напоминая
то дремотное, но исполненное удовле-
творения чувство, которое предшествует
сну от усталости. Хотя чувства были
притуплены, этого нельзя сказать
о сознании. Его активность возросла
до степени, не поддающейся никакому
описанию, т.к. мысль проносилась за
мыслью со скоростью не только неопису-
емой, но, возможно, и непостижимой для
любого, не побывавшего в аналогичной
ситуации. Даже сейчас я могу восстано-
вить тогдашний ход своих мыслей с
большой степенью точности: только что
произошедшее событие; неосмотритель-
ность, явившаяся его причиной;
суматоха, наверняка последовавшая
за этим; впечатление, какое известие
о происшествии произведет на сильно
любящего меня отца; а также тысяча др.
обстоятельств, поминутно связывающихся
с домом, - все это было 1-й порцией
возникающих мыслей. Затем они охватили
более широкий диапазон: наш последний
поход, предыдущее плавание и корабле-
крушение, школа, успехи, каких я в ней
добился, а также бессмысленно потра-
ченное время. Вспомнились даже мальчи-
шеские занятия и похождения. т.о.,
каждое событие из прошлого возникало в
моих воспоминаниях в порядке, обратном
хронологическому. Но то не было про-
стым перечислением событий, как вышло
в данном описании, - нет, это были
картины событий, обнимавшие каждую ми-
нуту и мельчайшую черточку пережитого.
Короче говоря, все время моего сущест-
вования предстало наподобие панорамы,
и каждое действие, совершаемое в ней,
оценивалось как верное или неверное
либо становилось объектом размышления
о его причинах и последствиях. много
тривиальных, давно забытых событий
предстали перед моим внутренним
взором, как если бы они произошли лишь
вчера".
 Согласно Нойесу, такой возврат к вос-
поминаниям о прошедшем может являться
следствием резкой утраты сознанием
возможности ориентироваться в будущем.
Стареющие люди, приближаясь к концу
жизненного пути, проявляют склонность
меньше задумываться над будущим и
больше вспоминать прошлое. Подобным же
образом те, кому неожиданно угрожает
прекращение жизни, могут испытывать
резкий рост внимания сознания
к прошлому. Такая узкая фокусировка
жизненной энергии на событиях прошлого
может соотноситься с интенсивностью
и яркостью возникающих воспоминаний
о давно прошедшем.
 Нойес указал на экзистенциальную
важность такого заключительного обзора
жизни и подчеркнул значимость того
уникального взгляда на жизнь, к
которому он приводит. К моменту смерти
существование индивида становится
завершенной и неизменной структурой.
Во все времена смерть рассматривалась
как вершина жизненного пути именно
по этой причине. Он давал последнюю
возможность обрести или защитить
те цели, которые мыслились как высшие.
Умирающие, переживающие этот заключи-
тельный обзор, страстно утверждают
трансцендентное значение факта своего
существования и включают его в мировой
порядок, смысл которого они постигают.
Все это может рассматриваться как мо-
гучее утверждение духовных устремлений
умирающего. Часто случалось так,
что визионерские переживания отдельных
людей были настолько приятными,
что ощутившие их испытывали сильное
желание умереть и так навеки остаться
в запредельных мирах. Зачастую они
выказывали обиду и даже враждебность
за то, что их "оживили" и вернули
в повседневную реальность.
 Как правило, стадия трансцендентности
естественным образом вытекает
из происшедшего обзора жизни. Лица,
обозревающие свое существование с
точки зрения содержащегося в нем добра
и зла, могут воспринимать его со все
возрастающим отдалением. Они способны
достичь положения, при котором
их жизнь видится как единое целое
и одновременно в ней различима каждая
деталь. В конце концов преодолевается
и это ограничение, и умирающий испыты-
вает то, что обозначается как мистиче-
ское, трансцендентальное, космическое
сознание, - то, что Абрахам Мэслоу
назвал "пиковым переживанием". Иногда
обзора жизни не происходит и человек,
неожиданно столкнувшийся с перспекти-
вой скорой смерти, прямо переходит
к стадии преодоления эго.
 как пример можно привести опыт
смерти, обретенный Виктором Соловым,
получивший широкую известность после
его появления как гостя в программе
Уолтера Кронкайта*. ((*У. Кронкайт -
ведущий (до 1981 г.) самой популярной
передачи новостей на американском
телевидении. - перев.)) После утренней
пробежки в марте 1974 г. у Солова
случился сердечный приступ с последу-
ющей остановкой сердца. Сердцебиение
было восстановлено спустя 23 мин
после ряда счастливых совпадений.
Солов описал свои переживания в
статье, помещенной в журнале "Readers
Digest". Ниже следует сокращенное
изложение его отчета:
 "Для меня момент перехода от жизни
к смерти - ибо как еще можно назвать
это? - был прост. Не было времени
на страх, боль и размышления. Не было
возможности "увидеть перед глазами всю
свою жизнь", как то описывали другие.
Последнее впечатление, которое я могу
вспомнить, длилось долю мгновения. Я
продвигался с высокой скоростью к ярко
светящейся сетчатой структуре. Узлы
в местах пересечения светящихся линий
вибрировали, испуская колоссальную хо-
лодную энергию. Решетка представлялась
барьером, который остановит дальнейшее
продвижение. Мне не хотелось проходить
сквозь нее. На краткое мгновенье
моя скорость снизилась. Затем я был
в решетке. В момент соприкосновения
с ней вибрирующее сияние усилилось до
степени ослепляющей яркости, что одно-
временно опустошило, вобрало в себя и
изменило меня. боли Не было. Ощущение
не было ни приятным, ни неприятным,
но оно поглощало полностью. Суть всего
изменилась. Начиная с этого момента
переживания лишь приблизительно
поддаются описанию словами. Решетка
была чем-то наподобие трансформатора -
энергетического преобразователя,
транспортирующего меня из оформленного
состояния в бесформенное, за пределы
времени и пространства. Отныне я нахо-
дился не в каком-то месте или даже из-
мерении, а, скорее, в состоянии бытия.
Это новое "Я" было не тем, которое
я знал, но его очищенной сущностью и
в то же время чем-то смутно знакомым,
что я всегда ощущал похороненным под
надстройкой личных страхов, надежд,
желаний и устремлений. Это "Я" не было
связано с эго. Оно было конечным,
неизменным, неделимым, неразрушимым
чистым духом и одновременно абсолютно
уникальным и индивидуальным, наподобие
отпечатка пальца, - частью некоего
бесконечного гармоничного и организо-
ванного целого. Я уже был там прежде".
 У. Панке, написавший в 1966 г. срав-
нительное исследование трансценден-
тальных переживаний мистиков и религи-
озных учителей на протяжении веков,
модифицировал критерии Уильяма Джеймса
и Уолтера Стейса и определил основные
признаки <...> трансцендентальных
состояний. Чувство единства и связи с
другими людьми, природой и всем миром
является необходимым условием космиче-
ского сознания. Невыразимость - другая
важная характерная черта. Это качество
переживания может вытекать из его уни-
кальности, интенсивности сопутствующих
эмоций либо из недостаточности средств
нашего языка для его описания. Следу-
ющим значимым аспектом мистических
переживаний является их превосходство
над временем и пространством. Это при-
водит к возникновению чувства, что ин-
дивид, испытывающий данное состояние,
находится вне обычных пространственно-
временных ограничений, за пределами
прошлого и будущего, в вечности и
безграничности, либо в совершенно ином
измерении. Духовный характер - еще од-
но важное качество таких переживаний.
Люди обычно убеждены, что находятся в
контакте с высшим знанием о реальности
и природе существования. Переживания
трансцендентности всегда сопровождают-
ся возникновением ярко выраженных по-
зитивных чувств. Их диапазон - от спо-
койствия, безмятежности и равновесия
до экстатического восторга, подобно
сексуальному оргазму космических
масштабов. Описания мистических пере-
живаний также характеризуются их уди-
вительной парадоксальностью. Многие из
сообщений о таких состояниях противо-
речат друг другу и нарушают основные
законы аристотелевой логики. Еще один
аспект данных переживаний заслуживает
специального упоминания. Это чувство
объективности и реальности. Человек,
соприкоснувшийся с космическим
сознанием, как правило, не испытывает
сомнений в том, что имеет дело с без-
условной и высшей реальностью, которая
в определенном смысле более реальна,
чем воспринимаемый нами в привычном
состоянии сознания мир явлений.
 Трансцендентальные переживания,
имеющие место в состояниях, близких
к кончине, а также связанные с клини-
ческой смертью, обладают всеми призна-
ками, описанными Панке. Нойес добавил
еще один - утрату контроля, когда
человек перестает цепляться за реаль-
ность и подчиняется пассивности. Такая
капитуляция обычно сопровождается
чувством необычайного спокойствия
либо экстаза, как это происходит на
2-й стадии. Аналогичные переживания
необычных состояний сознания могут
сопровождаться изменениями восприятия,
выражающимися порой в виде яркой
образности.
 Важным дополнением к исследованиям
Нойеса являются поразительные научные
данные, собранные Давидом Роузеном,
психиатром Ленглипортерского психонев-
рологического института Сан-Франциско.
Роузен наблюдал 6 из 8 лиц, остав-
шихся в живых после совершения попытки
самоубийства путем прыжка с моста
"Золотые ворота", и 1 из 2 выживших
после аналогичного прыжка с моста
"Залив Сан-Франциско". В своем иссле-
довании, выполненном в 1975 г., он
попытался собрать информацию, которая
могла оказаться полезной в попытках
объяснить магическое притяжение моста
Золотые ворота для потенциальных само-
убийц*. ((*Зарегистрировано более 580
самоубийств, совершенных путем прыжка
с моста Золотые ворота от момента его
открытия в 1937 г., что делает его
местом максимального числа само-
убийств, не считая Японии. (Данное
примечание написано авторами до собы-
тий в Джонстауне (Гайане) в 1978 г. -
перев.))) Одновременно он зафиксировал
и проанализировал характер субъектив-
ных переживаний, возникающих во время
таких прыжков, а также долговременное
воздействие данного события на жизни
спасенных людей. Все они во время
и после прыжка переживали мистические
состояния сознания, характеризующиеся
утратой чувства пространства и време-
ни, а также ощущением духовного воз-
рождения и единства с другими людьми,
всем миром и Богом. Вследствие личного
соприкосновения со смертью некоторые
из них пережили глубокое религиозное
обращение, другие же описали укрепле-
ние в себе присущих им и ранее религи-
озных взглядов. Один из выживших вооб-
ще отрицал наличие у себя суицидальных
намерений. Он воспринимал мост Золотые
ворота как "золотые двери", сквозь
которые он уйдет из материального мира
в иную духовную область. Он заявил,
что его прыжок являлся исполнением
духовной потребности и был скорее
проблемой парапсихологии, нежели
психологии или психопатологии.
 Отчеты о своих переживаниях, написан-
ные оставшимися в живых, весьма схожи
с материалами, собранными Хеймом,
и сообщениями о переживаниях соприкос-
новения со смертью из др. источников.
Основное отличие заключено в том, что
акцент делается на стадии трансцен-
дентных переживаний при полном отсут-
ствии элемента борьбы и сопротивления;
переживание воспоминаний о событиях
прошлого и обзор жизни также отсут-
ствуют либо сокращены. Роузен связыва-
ет эти различия с насильственным,
преднамеренным характером самоубийства
по сравнению с неожиданным и непредна-
меренным характером несчастных случа-
ев. Лица, планирующие самоубийство,
уже пережили и сопротивление акту
прерывания жизни, и, частично, обзор
своей жизни еще на стадии принятия
решения о самоубийстве.
 Вскоре после завершения данной книги
опубликовал свое исследование
"Жизнь после жизни" Раймонд А. Моуди.
Его наблюдения столь важны для нашего
обсуждения, что мы опишем их несколько
подробнее. Образование Моуди в области
психологии и медицины, его личные бе-
седы с лицами, прикоснувшимися к смер-
ти, вместе с его объективным подходом
к проблеме, подходом, лишенным стрем-
ления произвести сенсацию, - все это
делает книгу особым вкладом в изучение
опыта соприкосновения с кончиной. Ав-
тор собрал данные о 150 лицах, и его
наблюдения распадаются на 3 различные
категории: 1) переживания людей,
которые были возвращены к жизни после
того, как их сочли умершими, они были
признаны и объявлены таковыми лечащими
врачами; 2) отчеты лиц, которые
во время несчастных случаев, тяжких
ранений или заболеваний были на грани
физической смерти; 3) отчеты людей,
передававших свои переживания на поро-
ге и в момент наступления смерти ли-
цам, пребывающим у их смертного одра.
 Моуди лично и подробнейшим образом
опросил более 50 человек, относящихся
к 1-м двум категориям, и обнаружил
далеко идущее сходство в их индивиду-
альных рассказах. Ему удалось выделить
в переживаниях, связанных со смертью,
несколько основных черт, повторявшихся
с удивительным постоянством. Многие
из них являются характеристиками, с
которыми мы уже сталкивались, обсуждая
перинатальные и трансперсональные
явления, возникающие в ходе
психоделических сеансов.
 Большая часть описаний содержала со-
жаления о невыразимости переживания и
о неспособности нашего языка передать
его особую природу. Умирающие часто
рассказывали, что во время коматозного
состояния либо после клинической
смерти они слышали отдельные фразы и
даже полностью воспринимали разговоры
об их состоянии, которые вели доктора,
медсестры и родственники (иногда пра-
вильность их восприятия удостоверялась
последующим расследованием). Нередко
имели место ощущения мира и спокой-
ствия, подчас несущие на себе оттенок
потусторонности. Многие умирающие
сообщали о восприятии странных звуков,
похожих на описанные в "Тибетской кни-
ге мертвых" и на те, какие имеют место
в перинатальных фазах переживаний во
время ЛСД-сеансов. Некоторые из этих
звуков были явно неприятного свойства,
наподобие громких щелчков, рева, зво-
на, жужжания, свиста и хлопков. Другие
включали прекрасный перезвон колоколь-
цев, успокаивающие звуки и даже вол-
шебную музыку. Необычайно часто встре-
чались описания прохода сквозь темное
закрытое пространство, обозначаемое
как воронка, пещера, туннель, цилиндр,
долина, желоб или сточная труба*.
((*Хотя Моуди специально и не говорит
об этом, в описаниях можно найти много
косвенных намеков на процесс родов:
скольжение вниз головой вперед, кон-
центрические круги туннеля, отсутствие
воздуха в закрытом пространстве,
трудности с дыханием, скаталогические
элементы и т.д.))
 Переживание явления выхода из тела -
еще одна общая черта опыта соприкосно-
вения со смертью - может принимать
разнообразные формы. Некоторые описы-
вают восприятие себя как бесформенного
облака, энергетической структуры либо
чистого сознания. Другие четко ощущают
свое тело, которое, однако, прозрачно,
невидимо и неслышно для обитателей в
мире феноменов. Иногда возникает чув-
ство страха, замешательства и желания
вернуться в физическое тело; порой,
напротив, появляются экстатические
ощущения отсутствия времени, веса,
ощущения мира, покоя, ясности. Некото-
рые на этой стадии проявляют беспо-
койство о судьбе своих физических тел,
другие совершенно к ним равнодушны. Не
воспринимаются запахи, ароматы, темпе-
ратура, отсутствует мышечное чувство.
Зрение же и слух резко усиливаются,
достигая почти безграничного уровня.
Сходство между этими переживаниями и
описаниями тибетского состояния бардо
просто поразительно.
 Многие умирающие сообщают о встречах
с другими существами - покойными род-
ственниками и друзьями, "духами-храни-
телями" или духовными руководителями.
Особенно часто происходит видение
встречи со "Светящимся существом",
которое является источником неземного
сияния, лучистого и сверкающего, но
обладает и определенными личностными
характеристиками, такими как любовь,
теплота, сострадание и чувство юмора.
Общение с этим Существом происходит
без слов путем непосредственной
передачи мысли. В рамках данной
встречи или вне ее умирающий может
пережить частичный или полный обзор
своей жизни, почти всегда протекающий
в ярких цветах и включающий трехмерные
движущиеся формы. Смысл данного пере-
живания, видимо, заключен в понимании
того, что постижение любви к другим
и обретение высшего знания являются
максимальными ценностями человеческой
жизни. Во многих сообщениях описыва-
лось достижение границы, предела
и - возвращение. Такая граница носит
чисто абстрактный характер либо
символически выражена в виде водной
преграды, седого тумана, двери или
врат, изгороди, линии.
 Отношение к возвращению меняется в
процессе умирания. В течение несколь-
ких первых мгновений после наступления
смерти люди испытывают отчаянное
желание вернуться в тело и сожалеют
о своей кончине. После некоторого про-
движения и особенно после встречи со
Светящимся существом прежнее намерение
может уступить место нежеланию
возвращаться. Некоторые не знают,
как они вернулись, связывая это порой
с собственным решением поступить таким
образом. Другие чувствуют, что были
либо посланы обратно Светящимся суще-
ством, либо возвращены чувством любви,
желаниями и молитвами других, незави-
симо от их собственных намерений.
 Моуди уделяет особое внимание труд-
ностям, какие люди, соприкоснувшиеся
со смертью, испытывают при попытках
рассказать об этом особом событии, ими
самими воспринимаемом как глубокое,
реальное и важное. Автор указывает
на то, что эти трудности, равно как и
неспособность иных людей понять их,
нередко вместе с проявляемым снисходи-
тельным и даже насмешливым отношени-
ем, - вот причина того, что мы так
мало слышали об этих довольно часто
происходящих случаях. Лучше всего это
может быть проиллюстрировано фактом,
что на протяжении всего исследования
лишь в 1 случае врач обнаружил хоть
какое-то знакомство с околосмертными
переживаниями!
 У людей, выживших после ситуации,
грозившей им смертью, либо перенесших
клиническую смерть, в результате слу-
чившегося развивались новые представ-
ления о ее природе. Многие утрачивали
страх перед ней. У них развивалось
позитивное отношение к ней, отнюдь не
связанное с желанием умереть и суици-
дальными наклонностями. Их сомнения,
касающиеся возможности посмертного
существования, рассеивались, и продол-
жение жизни сознания за пределами
физической кончины становилось
экспериментально доказанным фактом*.
((*Несмотря на большое сходство между
находками Моуди и нашими наблюдениями,
существует 1 фундаментальное разли-
чие, заслуживающее специального упоми-
нания. Моуди подчеркивает отсутствие
мифологического элемента в этих новых
представлениях о смерти, а также
отсутствие того, что он называет "шу-
товские небеса - с жемчужными вратами,
золотыми улицами, крылатыми, играющими
на арфах ангелами, или ад - с языками
пламени и чертями с вилами". Согласно
нашему опыту, конкретные архетипиче-
ские образы богов и дьяволов возникали
столь же часто, как и божественные
или демонические сущности, лишенные
форм.))
 Одним из важнейших аспектов исследо-
вания Моуди является предпринятое об-
суждение воздействия опыта прикоснове-
ния к смерти на жизнь испытавших этот
опыт людей. Они ощутили, что она рас-
ширилась и углубилась. У них проявился
серьезный интерес к глубочайшим фило-
софским и духовным вопросам, и для них
начала действовать совершенно иная,
чем прежде, шкала ценностей. Существо-
вание внезапно оказалось гораздо цен-
нее, и значительно больший акцент стал
делаться на полноценное переживание
текущего момента, того, что происходит
"здесь и сейчас". Наблюдались также
серьезные изменения в представлениях
об относительности ценности физическо-
го тела и ума. Реже это сопровождалось
развитием парапсихологических
способностей.
 Данный материал полностью соответ-
ствует выводам Панке о последователь-
ности мистических переживаний, проис-
ходящих спонтанно или в ходе занятий
религиозной практикой, без пребывания
в ситуации, несущей в себе угрозу жиз-
ни. Одна из выделенных им категорий,
описывающих мистическое сознание,
включала устойчивые позитивные
перемены в чувствах, взаимоотношениях
и поведении, следующие за переживанием
подобного рода. Характер таких перемен
совпадал с описанным Моуди.
Нойес пришел к аналогичным выводам
в проведенном им исследовании большого
числа переживаний смерти и состояний,
возникающих в момент приближения к
ней. Роузен, изучая жизни лиц, выжив-
ших после попытки самоубийства, также
обнаружил наличие устойчивых благо-
творных перемен в их эмоциональном
настрое, мышлении и поведении.
Наиболее разительной стороной данной
трансформации было могучее пробуждение
духовных чувств, выливающихся в рели-
гиозное обращение либо усиление ранее
существовавших религиозных установок.
Чувство духовного возрождения связыва-
лось с новым способом восприятия мира
и жизни в нем. Самым значительным,
имеющим практическое значение
последствием этого было ослабление
склонности к самоуничтожению,
повышение уровня жизненной силы и
исполненное радости утверждение факта
человеческого существования. Один
из выживших так описал это:
 "Я был сызнова наполнен надеждой и
чувством цели в том, чтобы быть живым.
Это находится за пределами понимания
большинства людей. Я высоко ценю чудо
жизни - такое, напр., как видеть полет
птиц. Все наполняется гораздо большим
смыслом, если тебе доведется соприкос-
нуться с утратой этого. Я испытал
чувство связи со всем сущим и единства
со всеми людьми. После пережитого мною
духовного возрождения я также ощущаю
боль каждого. Выживание укрепило мою
веру и сознание цели в жизни. Все было
ясно и сияло, и я теперь уверен
в своей связи с Создателем".
 Временные или же устойчивые изменения
такого рода случаются весьма часто
у людей, переживших близкое соприкос-
новение со смертью - либо на личном
опыте, будь то несчастный случай, по-
пытка самоубийства, серьезная болезнь
или хирургическая операция, либо
в символической форме: в ходе психоде-
лического сеанса, спонтанного мисти-
ческого переживания, острого психоти-
ческого эпизода или в ходе обряда
перехода. Этот феномен представляется
исполненным такого фундаментального
практического и теоретического значе-
ния, что станет объектом детального
рассмотрения в последующих главах.

--------


       8. ПОСМЕРТНЫЙ ПУТЬ ДУШИ:
             МИФ И НАУКА
 В предыдущих главах мы детально обсу-
дили переживания смерти и трансперсо-
нальные явления, возникающие в ходе
психоделических сеансов. Показали их
сходство с переживаниями в момент дей-
ствительного наступления клинической
смерти, а также в разных ситуациях,
чреватых летальным исходом. Теперь мы
воспользуемся этими наблюдениями,
чтобы исследовать спорные проблемы
существования сознания по ту сторону
смерти, жизни после смерти и загробно-
го путешествия души. Глубокая убежден-
ность в наличии потустороннего мира
несомненно облегчает процесс умирания,
хотя сама по себе эта убежденность
не является достаточным обоснованием
справедливости данных концепций в гла-
зах большинства жителей Запада, посто-
янно устремленных к знаниям и правде.
Основной критерий для принятия или
отбрасывания той или иной идеи в нашей
культуре - соответствие этой идеи
научным данным и сегодняшнему уровню
знания.
 В современной литературе по психоло-
гии и психиатрии концепции посмертного
существования и загробного путешествия
души рассматривались, в основном, как
проявление примитивного магического
мышления или как выражение неспособно-
сти признать факт бренности и смерти.
До недавнего времени подобные описания
странствий души едва ли вообще воспри-
нимались как реальность, за которой
может стоять определенный опыт, а не
как фантазии, продуцируемые желанием.
В настоящее время мы начинаем
понимать, что западная наука несколько
поспешила с вынесением обвинительного
приговора древним системам мышления.
Если тщательно и непредвзято исследо-
вать отчеты, описывающие субъективные
переживания состояния клинической
смерти, то можно убедиться, что они
содержат обширные доказательства того,
что различные эсхатологические мифоло-
гии представляют собой реальную карто-
графию необычных состояний сознания,
испытанных умирающими. В результате
проводимых в течение 2 последних
десятилетий психоделических исследова-
ний были получены важные феноменологи-
ческие и нейрофизиологические данные.
Они указывают на то, что переживания,
происходящие перед, во время и после
смерти и в которых присутствуют
сложные мифологические, религиозные
и мистические эпизоды, вполне могут
представлять медицинскую реальность.
Ниже мы попытаемся объединить древние
знания и мифологию дописьменных куль-
тур с новейшими сведениями клинических
и лабораторных исследований
и предложить новый подход к пониманию
переживаний, связанных со смертью.
 В различных культурах концепция за-
гробного существования имеет множество
конкретных форм. Но лежащая в ее осно-
ве фундаментальная идея остается одной
и той же: смерть не является абсолют-
ным концом человеческого существова-
ния, а жизнь или сознание в том или
ином виде будет продолжать существо-
вать после физической кончины тела.
Иногда образ потустороннего мира носит
вполне конкретный, реальный характер,
не слишком-то отличающийся от земного.
Чаще, однако, запредельные области
обладают особыми чертами, не характер-
ными для всего известного на земле.
Вне зависимости от степени знакомства
с реалиями той сферы, куда попадает
душа, ее путь в загробный мир часто
рассматривается как сложный процесс
перехода и метаморфоз - через многие
уровни и области.
 Сравнительное изучение концепций
потусторонней жизни и загробного пути
души выявляет поразительные совпадения
между культурами и этническими
группами, географически и исторически
разделенными. Повторение определенных
мотивов весьма примечательно. Идея
существования конечного приюта всех
праведных по ту сторону жизни - в раю,
на небесах - возникает во многих вари-
ациях. Так, в христианской традиции
существует 2 разных представления
о Небе. 1-ое отражает теологическую
и метафизическую концепцию небес как
царства, в котором ангельские чины и
святые наслаждаются присутствием Бога,
созерцая Его бытие. Символика, связан-
ная с данной концепцией, объединяет
еврейский образ этого царства
с древнегреческими представлениями
о концентрических небесных сферах
и о духовном пути. Представления же
о рае - Саде Любви базируются на мифе
о Золотом веке и на образе Эдемского
сада. И здесь символика включает некое
географическое местоположение, элемен-
ты девственной природы, золотые стены
и дороги, вымощенные изумрудами.
 Коран обещает правоверным рай, отра-
жающий вкусы мужской части арабского
населения. Он представляет прекрасный
оазис с садами, реками и цветущими де-
ревьями. Мужчины одеты там в шелковые
одежды и возлежат на кушетках, наслаж-
даясь фруктами и вином. Многочисленные
толпы черноглазых гурий услаждают
правоверных мусульман. Удовлетворив
сексуальные желания своих повелителей,
они вновь обретают девственность.
 Античные греки верили в существование
островов Блаженных и Елисейских полей,
находящихся по ту сторону Атлантиче-
ского океана, на краю земли. Там пре-
красный климат, не бывает дождя, снега
и сильного ветра, а плодородная почва
трижды в год рождает фрукты, сладостью
подобные меду. Орфики, считавшие, что
спасение заключается в освобождении от
материи и земных оков, рассматривали
Елисейские поля как место радости
и отдыха для чистых духов. Вначале
эти поля покоились в подземном мире,
заполненном странным сиянием, а затем
в верхних областях неба.
 Ацтеки различали 3 разных рая, куда
устремлялись души после смерти. 1-м
и самым низким из них был Тлалокан -
страна воды и тумана, место изобилия,
благословенности и покоя. Счастье,
испытываемое там, было весьма похоже
на земное. Мертвые пели песни, играли
в чехарду и ловили бабочек. Деревья
сгибались под тяжестью фруктов,
на земле обильно росли маис, тыква,
зеленый перец, помидоры, бобы и цветы.
Тлиллан-Тлапаллан был раем для посвя-
щенных, последователей Кецалькоатля -
бога-короля, символизирующего воскре-
сение. Этот рай характеризовался как
страна бесплотности, предназначенная
для научившихся жить вне своего физи-
ческого тела и не привязанных к нему.
Высшим раем являлся Тонатиухикан - Дом
Солнца. здесь обитали лица, достигшие
полного озарения. Привилегированные,
избранные ежедневными спутниками Солн-
ца, жили полной наслаждения жизнью. В
нордической традиции доступ в Валгаллу
завоевывался воинской отвагой. Днем
воины состязались в единоборстве, а
ночью пировали, запивая свинину медом.
 Индийская мифология насыщена образами
небес и райских мест. Согласно древней
ведической традиции, Яма, вождь мерт-
вых, правил в царстве света, располо-
женном на внешнем небе. Пребывание там
всех умерших героев было безболезнен-
ным и беззаботным. Они наслаждались
музыкой, исполнением сексуальных
желаний и чувственными радостями.
В индуизме заоблачные миры являются
областями красоты и радости, населены
разнообразными божествами. Доступ сюда
обретался соответствующим образом жиз-
ни и правильным выполнением ритуалов.
Буддийские концепции, касающиеся места
отдохновения души, во многом базируют-
ся на индийской мифологии. В буддизме
махаяны имеется строго разработанная
иерархия райских областей, населенных
божествами и духовными существами.
Однако не эти небеса являются конечной
целью буддийской религии и философии -
они представляют собой временные места
отдыха для тех, кто еще не готов
отбросить свои желания, привязанности
и достичь полного освобождения от оков
личности.
 Образ рая как места обитания мертвых
существует во многих туземных культу-
рах. Так, напр., некоторые племена
североамериканских индейцев, типа
аджибуев, чокто и сиу, верят, что по-
койники живут там, где заходит солнце
или происходит удачная охота. Некото-
рые из эскимосских племен видят своих
усопших в лучах северного сияния <...>
В мифологической картине мира африкан-
ской народности тумбука, населяющей
Малави, существует область духов, рас-
положенная в подземном мире, где умер-
шие вечно остаются молодыми и никогда
не бывают несчастными, голодными.
 Так же повсеместны представления
об аде или чистилище, т.е. месте, где
усопшие будут подвергнуты бесчеловеч-
ным пыткам. В еврейской традиции мерт-
вецы идут в Шеол, являющийся колос-
сальной ямой или городом, окруженным
стенами, "страной забвения", "страной
молчания". Там они живут в темноте и
невежестве, окутанные пылью, покрытые
червями и забытые Иеговой. Геенна -
это глубокая долина, заполненная полы-
хающим огнем, где грешники мучаются
в пламени. Христианская картина ада
включает иерархию злобных чертей, под-
вергающих проклятых пыткам физической
болью, удушьем и жарой. Ад расположен
глубоко под землей. Входы в него нахо-
дятся в темных лесах, вулканах, туда
ведет также разинутая пасть Левиафана.
В Апокалипсисе упоминается серное
озеро, горящее огнем, - последнее
местопребывание "боязливых и неверных,
скверных и убийц, любодеев и чародеев,
идолослужителей и всех лжецов". Реже
в качестве орудий пытки описываются
холод и лед, что соответствует средне-
вековым представлениям о холодном аде,
а также последним кругам ада Данте.
Пронизывающий холод также характерен
для Нифльхейма, нордического
подземного мира, управляемого свирепой
и безжалостной богиней Хель. Картина
ада в исламе весьма соответствует
аналогичным образам иудео-христианской
традиции, из которой она и возникла.
 Греческий подземный мир Аид являлся
областью безотрадной тьмы. Гомер
описывал его как "ужасную обитель
запустенья, которой страшатся сами
боги". Аид расположен либо глубоко под
землей, либо на крайнем западе. Глав-
ная река подземного царства - Стикс,
через которую Харон перевозит мертвых.
Те же, кто лично оскорбил Зевса,
заключались в бездонную пропасть -
Тартар, где подвергались ужасающим
мучениям. Страдания Прометея, Сизифа,
Тантала и Иксиона были поистине тита-
ническими. В персидском зороастризме
ад расположен на крайнем севере,
в глубинах земли. Это мрачное место,
грязное, вонючее и кишащее демонами.
Там души проклятых, "последователей
лжи" должны пребывать после смерти
в мучениях и горе, пока не будет
уничтожен сам Ариман, Владыка Мрака.
 Подземный мир ацтеков - Миктлан -
являлся царством абсолютной тьмы,
управляемым ужасным владыкой мертвых
Миктлантекутли. Его лицо закрывалось
маской в форме человеческого черепа,
черные курчавые волосы были усеяны
глазами, подобными звездам, а из уха
торчала человеческая кость.
В ацтекской традиции судьба индивида
после кончины предопределялась не его
поведением, а занимаемым положением
и характером смерти. Те из умерших,
кто не попадал ни в один из видов рая,
подвергались в Миктлане ряду маги-
ческих судилищ. Они должны были пройти
через 9 видов ада перед достижением
последнего прибежища. Эти разновид-
ности ада не следует рассматривать
как места, куда грешники попадали для
наказания. Они считались необходимым
промежуточным этапом в цикле творения.
Сам космический процесс предопределял
погружение всех созданий в материю
и затем возвращение к свету и творцу.
 В индуизме и буддизме существуют
многочисленные виды ада. Подобно раю,
они являются не областями, где умершие
остаются навеки, а просто переходными
стадиями в цикле рождения, смерти
и возрождения. Пытки, переживаемые
в этих преисподних, по крайней мере
столь же многообразные, дьявольские
и изобретательные, как и описанные
в др. традициях.
 Еще одной повторяющейся темой в эсха-
тологической мифологии является Суд
над мертвыми. Христианское искусство
изобилует образами дьяволов и ангелов,
сражающихся за душу умершего, а также
изображениями Страшного Суда с правед-
никами, поднимающимися в небеса, и
проклятыми, опускающимися в пасть ада.
В исламе два ангела - Мункар и Накир -
приходят испытать и допросить усопше-
го. Те, кого сочтут правыми, освежают-
ся воздухом и благовониями, для них
открываются врата рая. Порочные
облекаются в одежды ада, и перед ними
распахиваются двери преисподней.
Их охватывают жара и тлетворные испа-
рения; могила закрывается над ними,
круша ребра. Они обречены пребывать
там в муках вплоть до дня воскресения
из мертвых. Мусульманская традиция
описывает также Сират - мост над пре-
исподней "тоньше волоса и острее клин-
ка", по которому должны пройти все
отошедшие. Верные способны удержать
равновесие и успешно миновать его. Не-
верные поскользнутся и упадут в адскую
бездну. Переход по мосту играет важную
роль также и в зороастризме. Божество
по имени "праведный Рашну" взвешивает
дурные и праведные дела умерших. После
этого душа умершего проходит особые
испытания: она должна попытаться
пересечь Синвато Парату - "Мост
Разделения". Праведные легко переходят
по мосту к вечному блаженству,
а грешников хватает демон Визарш.
 Самые ранние описания Суда над Мерт-
выми Обнаружены в погребальных тек-
стах, известных как "Египетская книга
мертвых", датируемая приблизительно
2400 г. до н.э. Сцена суда, психоста-
сис, происходит в Зале Двух Истин, или
Зале Маат. Сердце умершего помещают на
чашу точнейших весов, на другую кладут
перо богини Маат, символ истины
и справедливости. Весами управляет
бог Анубис с головой шакала, а рядом
бог мудрости и небесный писец Тот
с головой ибиса записывает, подобно
бесстрастному судье, приговор.
Трехчленное чудовище Амемет (крокодил-
лев-гиппопотам), Пожиратель Душ, стоит
здесь же, готовый проглотить осужден-
ного. Праведных Гор представляет
Осирису, допускающему их к благам
своего царства.
 В тибетском варианте сцены суда
держатель истины и справедливости на-
зывается Дхарма Раджа - "Царь Истины"
либо Яма Раджа - "Царь Мертвых". На
нем висят людские черепа, человеческая
кожа и змея; в правой руке - меч раз-
деления, в левой - зеркало кармы. Оно
отражает каждый добрый и злой поступок
усопшего, символизируемый белыми и
черными камнями, помещенными на разные
чаши весов. Из суда ведут 6 карми-
ческих путей, каждый - в свою локу,
область, где умерший будет рожден
заново в зависимости от добродетелей
и проступков. Обычными наказаниями
в различных преисподних нижнего мира
являются пытки жарой и холодом, разру-
бание на куски, накалывание на Древо
с Шипами, заливание расплавленного ме-
талла в отверстия тела или заключение
в страшный ад Авичи, где виновные
в страшных грехах подвергаются
наказаниям в течение неисчислимых лет.
 Судьба, ожидающая умерших, часто
выражается в категориях дороги, пути,
конкретной последовательности событий.
Некоторые из этих описаний кажутся
несколько наивными, тогда как другие
представляют усложненную и изощренную
картографию необычных субъективных
переживаний. Индейцы племени гуарайо,
живущие в Боливии, верят, что после
смерти душа должна сделать выбор между
двумя дорогами. Одна из них - широкая
и удобная, а другая - узкая и опасная.
Душе следует удержаться от искушения
и, не прельстившись легким путем, вы-
брать трудный. Ей приходится пересечь
2 реки, одну на спине гигантского
аллигатора, Др. - на стволе дерева.
Во время путешествия душу подстерегают
и др. опасности. Ей надо пробираться
через темную местность при свете горя-
щей соломинки и пройти между 2 стал-
кивающимися скалами. После успешного
преодоления всех опасностей душа до-
стигает прекрасной страны, где цветут
деревья, поют птицы и где она вечно
будет пребывать в счастье.
 Согласно традиционным представлениям
индейцев племени уичоли, живущих
в Мексике (в том виде, в каком эта
традиция устно передается из поколения
в поколение и запечатлена на красочных
тканевых рисунках, называемых
неарикас), путь души в мир духов схож
с описанным выше, хотя и более сложен.
1-ая часть пути проходит по прямой
дороге, но около места, называемого
"Место Черных Скал", находится развил-
ка. Здесь индеец уичоли, у которого
чистое сердце, избирает правую тропу,
а совершивший кровосмешение либо
имевший сексуальную связь с испанцем
(испанкой) должен отправляться налево.
На левой дороге согрешившие индейцы
переживают ряд жутких испытаний.
Они протыкаются огромной колючкой,
их избивают души людей, с которыми они
предавались во время жизни запретным
наслаждениям, их сжигает очищающий
огонь, дробят сталкивающиеся скалы,
они принуждены пить горячую, дурно
пахнущую воду, кишащую червями и
наполненную грязью. Затем им позволено
вернуться к развилке у Черных Скал и
продолжить свое путешествие по правой
тропе, которая приведет к предкам.
На этой части пути они должны символи-
чески ублажить собаку и ворону, 2 жи-
вотных, с которыми уичоли традиционно
плохо обращаются. Потом души встретят
опоссума и должны доказать ему, что не
ели его мясо - священное для уичолей.
Затем они столкнутся с гусеницей,
символизирующей 1-й сексуальный опыт.
У дикого фигового дерева души избавят-
ся от гнета сексуальных органов, полу-
чив взамен плоды дерева. После крупно-
го празднества с фигами, маисовым
пивом и пейотом все души объединятся
и затанцуют вокруг Татевари ("Наш
Дед-Огонь").
 Концепция посмертного путешествия
уичолей имеет кое-что общее с описани-
ями древних ацтеков. Согласно ацтек-
ской религии, мертвые проходили ряд
испытаний: они должны были перепра-
виться через глубокую реку, охраняемую
желтой собакой, пройти между 2 стал-
кивающимися горами, перебраться через
обсидиановую гору, попасть под воздей-
ствие ледяного ветра, быть пронзенными
острыми стрелами и подвергнуться
нападению диких зверей, пожирающих
человеческие сердца. Ацтеки прибегали
к сложным обрядам, чтобы облегчить
посмертные путешествия своих покойных.
 Две культуры в истории человечества
проявили особое внимание и выказали
особое знание, касающееся процесса
умирания: египетская и тибетская. Их
священнослужители исполняли непростые
ритуалы для облегчения последнего
перехода и разработали сложнейшие кар-
ты, служащие инструкциями в посмертном
путешествии души. В письменной форме
данные руководства стали известны на
Западе под названиями "Египетская кни-
га мертвых"* ((*Название "Египетская
книга мертвых" обманчиво. Тексты, вхо-
дящие в нее, не составляют всеобъемлю-
щей и связной работы и не принадлежат
к одной исторической эпохе, охватывая
несколько тысячелетий. Данное заглавие
фактически представляет собой перевод
названия, даваемого египетскими граби-
телями свиткам исписанного папируса,
которые они находили рядом с мумиями:
"Китаб аль майитун", что означает
"Книга мертвых людей". Древнеегипет-
ское же заглавие было "Перт эм хру",
переводимое как "проявление света"
либо "наступление дня".)) и "Тибетская
книга мертвых". Эти 2 священных
текста являются документами, имеющими
самое непосредственное отношение
к теме данной главы.
 "Египетская книга мертвых" - заглавие
собрания погребальных текстов, которые
древние египетские писцы составляли на
благо знатного покойника. Они состоят
из заговоров, заклинаний, гимнов,
плачей, магических формул и молитв.
"Книга мертвых" была следствием
длительного развития религиозных веро-
ваний и ритуальной практики. Многие
из ее частей могут быть прослежены до
ранних собраний погребальных текстов,
высеченных иероглифами на внутренних
стенах некоторых пирамид, расположен-
ных в Сахаре ("тексты пирамид"),
а позже - на стенках деревянных гробов
("тексты саркофагов"). Первые возникли
между 2350 и 2175 гг. до н.э. и
являются наиболее древними памятниками
письменности не только Египта,
но всей истории человечества. Однако
содержащийся в них материал указывает
на еще более древние источники.
 От 1-й до последней строки в текстах
проявляется непоколебимая вера египтян
в воскресение и бессмертие души. Одна-
ко египтологи указали на наличие явно-
го противоречия в этом неоднородном
материале. С одной стороны, значитель-
но акцентирована роль бога Солнца и
его божественного окружения. Предполо-
жительно, данные тексты предоставляли
магические средства, способствующие
пути умерших на небо, где они будут
вечно наслаждаться благословенной за-
гробной жизнью, сопровождая бога Солн-
ца на солнечной барке. Но тексты про-
низывает и др., более старая традиция,
связанная с древним богом погребения
Осирисом*. ((*Осирис, один из 4 боже-
ственных отпрысков египетского панте-
она, был убит и расчленен своим злым
братом Сетом. Его сестра Нефтида вме-
сте с др. сестрой и женой Исидой нашли
разбросанные в дельте Нила части тела,
собрали их в сыромятную кожу и воскре-
сили Осириса с помощью его сына Гора.
В последовавшей затем яростной битве
Гор убил Сета и отомстил за отца.
Легенда о смерти и воскресении Осириса
является ключом для понимания его роли
в древнеегипетской мифологии, связан-
ной со смертью, и в мистериях смерти-
возрождения.)) Мертвец, которого
обычно отождествляли с этим богом, мог
быть снова пробужден к жизни. т.о.,
сюда включены ритуалы, исполняемые в
процессе бальзамирования и погребения,
а также гимны, заклинания, мифы,
молитвы и магические заговоры.
 Согласно египетской мифологии, бог
Солнца Атум-Ра днем проплывает в ладье
по небу. В час заката солнечная ладья
проходит через горную цепь на западе
и ночью продолжает путь через Туат,
потусторонний мир и обитель мертвых.
Область Туат, называемая Секхет Аару -
Тростниковые поля, является царством
Осириса, где он живет со своим окруже-
нием. Сюда допускались только те,
кто благополучно прошел через судилище
в Зале Маат. Туат подразделялся на 12
областей по числу часов, которые сол-
нечная барка проводила в потустороннем
мире ночью. Перед входом в каждую
из них находились врата, охраняемые 3
божествами-стражами и представляющие
особые опасности для обитателей
солнечной ладьи. Спутникам бога Солнца
приходилось пробиваться сквозь места,
озаряемые огнем, где жара, клубы дыма
и ядовитых испарений обжигали ноздри и
рты. Ужасные существа, фантастические
создания и чудовищные змеи подстерега-
ли их по пути. Самой страшной из опас-
ностей был брат Осириса Сет в образе
Аапепа, гигантского змея, пытающегося
пожрать солнечный диск. Ежедневно
Атум-Ра завершает путешествие через
Туат, преодолевает все опасности,
с помощью богини-кошки Бастет убивает
Аапепа и поднимается над восточными
горами, даруя тепло, свет и жизнь.
Египтяне полагали, что души умерших
проходят через ту же борьбу
и превращения, что и Атум-Ра.
 "Бардо Тедоль"* ((*"Бардо Тедоль" до-
словно означает "Освобождение, дости-
гаемое слушанием о посмертной стадии
существования".)) - "Тибетская книга
мертвых" относится к гораздо более
позднему времени, чем ее египетский
аналог, и обладает большей логичностью
и согласованностью. Впервые она была
записана в VIII в. н.э. Великим Гуру
Падмасамбхавой, принесшим в Тибет
тантрический буддизм. Однако она вклю-
чает куски значительно более древней
устной традиции. "Бардо Тедоль"
является руководством для умирающих и
умерших, наставлением, помогающим от-
правившимся в путь определять различ-
ные фазы промежуточного состояния меж-
ду смертью и новым рождением и достичь
освобождения. Всего тибетцы различают
шесть т.н. промежуточных состояний -
бардо. 1-ым является естественное
бардо - период внутриутробного суще-
ствования. 2-ым - бардо, в котором
пребывают во время сна. 3-е бардо
достигается в состоянии экстатического
равновесия во время глубокой медита-
ции. Оставшиеся три бардо, детально
описанные в "Тибетской книге мертвых",
связаны со смертью и новым рождением:
бардо момента смерти; бардо, когда
в состоянии, подобном сну, наступающем
за смертью, переживаются кармические
иллюзии; и наконец, бардо процесса
возвращения в существование в сансаре
путем устремления к новому рождению.
 1-ая часть "Бардо Тедоль" - "Чикай
Бардо" - описывает события, происходя-
щие на психическом плане в момент
смерти. Три главных признака возвещают
о наступлении смерти: телесное чувство
давления ("земля погружается в воду"),
превращение сковывающего холода
в лихорадочную жару ("вода погружается
в огонь") и возникновение ощущения,
словно тело разрывается на мельчайшие
частицы ("огонь Погружается
в воздух"). В момент кончины умирающие
видят "Изначальный ясный свет", или
"Чистую реальность". Если они не охва-
чены всепоглощающим напряжением, то
могут мгновенно достичь освобождения.
Если же замешкаются - позже им снова
представится такая возможность:
в тот момент, когда над ними засияет
2-й источник ясного света. Упустив
и эту возможность, они должны будут
проходить через трудную для понимания
последовательность духовных событий,
в ходе которых их сознание постепенно
все более отдаляется от освобождающей
истины по мере приближения к новому
рождению.
 В "Чениид бардо" - "Бардо испытания
реальности" описывается обозрение
умершими целых пантеонов мирных бо-
жеств, озаренных разноцветным сиянием,
стражей дверей, яростных божеств,
хранителей знания и йогини четырех
центральных точек. Одновременно
с поглощающим все внимание умершего
присутствием данных божеств он воспри-
нимает тусклые разноцветные источники
света, указывающие на отдельные локи -
миры, в которых может произойти новое
рождение: мир богов (девалока), мир
титанов (асуралока), мир людей (мана-
калока), мир животных (тирьякалока),
мир голодных привидений (преталока),
мир преисподней (наракалока). Притяже-
ние к этим тусклым источникам света
может помешать духовному освобождению
и указывает на склонность к повторному
рождению.
 Если человек упустил возможность до-
стичь освобождения во время пребывания
в двух 1-х бардо, он переходит в
состояние, описываемое в части книги,
озаглавленной "Сидпа Бардо" - "Бардо
стремления к повторному рождению".
Находящихся на этой ступени умерших
предупреждают, чтобы они не желали
чудесных кармических способностей,
которыми они, как им представляется,
обладают в этот момент, и не
привязывались к ним. Их тонкие тела,
не отягощенные грубой материей,
наделены способностью беспрепятственно
передвигаться и проходить сквозь
плотные предметы. Они могут появляться
и исчезать по желанию, менять свои
размеры, форму, умножаться и мгновенно
переноситься в любое место.
 Чувство счастья или горечи, испытыва-
емое в "Сидпа бардо", зависит от кармы
умершего. Люди с грузом дурной кармы
будут мучиться в данном типе бардо
от страха: ужасающих криков, видений
людоедов-ракшасов, бряцающих оружием,
хищных тварей и разъяренных стихийных
сил природы вроде сталкивающихся
и крошащихся скал, разбушевавшегося,
захлестывающего все моря, гудящего
пламени, зловещих расщелин и про-
пастей. Те же, кто стяжал кармические
добродетели, будут наслаждаться раз-
личными удовольствиями, а лица с нейт-
ральной кармой столкнутся с бесцветной
тупостью и однообразием. Важной частью
этого вида бардо является сцена Суда,
когда Царь или Судья Мертвых Яма Раджа
с помощью кармического зеркала обозре-
вает все поступки умерших и определяет
им соответствующую участь. Во время
пребывания в "Сидпа бардо" человек
тщетно будет пытаться вновь войти в
свое мертвое тело - он найдет его раз-
ложившимся или кремированным, захоро-
ненным, замерзшим, утонувшим, сожран-
ным хищниками или птицами. В данный
момент индивиду важно понять, что все
это - лишь бред, производное сознания
и, в сущности, ничто. Если этого не
произойдет, неизбежно повторное рожде-
ние, и, возможно, потребуется бесчис-
ленное количество эпох, чтобы все же
выйти из трясины бедствий. Когда перед
умершими возникает заря огней 6 лок,
можно предпринять попытку закрыть
врата чрева. "Бардо Тедоль" предлагает
несколько способов достижения такой
цели: умолять своего бога-покровителя;
попытаться постичь, что все возника-
ющее - на самом деле не что иное, как
иллюзия; начать медитацию, обращенную
к ясному свету; сосредоточиться на
цепи добрых дел и положительной карме;
избегать влечения к видениям совокуп-
ляющихся мужчин и женщин; стремиться к
отрешенности от подчинения двойствен-
ным эдиповым связям с будущими родите-
лями. Если освобождения не произошло,
человек при помощи ярких иллюзий будет
неотвратимо направляться к новому
рождению. На этом этапе начинают воз-
никать различного рода признаки, ука-
зывающие на характер локи - возможного
места рождения. При соответствующем
направлении своих действий индивид,
уже упустивший массу возможностей
достичь освобождения в трех бардо, все
же в состоянии повлиять на выбор чре-
ва, в котором ему предстоит родиться.
 У египетской и тибетской "Книг мерт-
вых" были аналоги в нашей собственной
культурной традиции, что мало кому из-
вестно. К концу средневековья работы,
обозначаемые общим названием "Ars
Moriendi", т.е. "Искусство смерти",
принадлежали к самой распространенной
литературной форме во многих европей-
ских странах, особенно в Австрии,
Германии, Франции и Италии. такой
активный интерес к проблемам смерти
во многом являлся следствием общей
неустойчивости жизни в средние века.
Уровень смертности был избыточен: люди
тысячами погибали во всевозможных вой-
нах, во время путешествий, от массово-
го голода, эпидемий и антисанитарных
условий жизни. Гибель четверти, трети
и даже половины всего населения
от вспышек чумы не была в то время
редкостью. Люди постоянно сталкивались
со смертью своих близких, друзей, со-
седей, и зловещий звук колоколов, воз-
вещавших о кончине, слышался почти не-
прерывно. Погребальные шествия и про-
цессии были повседневной реальностью.
Массовые погребения, сжигание трупов,
публичные казни наряду с сожжениями
еретиков и подозреваемых в ведовстве
проводились с широким размахом.
Разложение и распад, далеко зашедшие
и охватившие социальные, политические
и религиозные структуры европейских
стран, также способствовали развитию
эсхатологической литературы. И
схоластическая, и мистическая традиции
отдали дань этому жанру. Многие выда-
ющиеся теологи считали тему достаточно
важной, чтобы посвящать ей время
и силы.
 В целом литература, относящаяся
к "Ars Moriendi", распадается
на 2 большие группы: 1-ая занимается
в основном вопросами значения смерти
в нашей жизни; 2-ая более конкретно
сосредоточена на вопросах, связанных
с переживанием реальной физической
кончины, приготовлениями к ней
и на уходе за умирающим.
 Произведения 1-й группы правильнее
было бы называть "Ars Viuendi" - "Ис-
кусство истинной жизни". Повторяющейся
темой во многих произведениях этого
типа является размышление о смерти,
ведущее к презрению по отношению к
миру. Ключевая проблема человеческого
существования наилучшим образом
выражена в латинском изречении: "mors
certa, hora incerta", т.е. "самое
определенное в жизни - смерть, самое
неопределенное - ее час". Поэтому каж-
дое мгновение следует жить так, словно
оно - последнее. Страх смерти - начало
всякой мудрости, он вносит в жизнь
человека постоянную настороженность
и стремление избежать поведения, спо-
собного привести к плохим результатам.
Нам следует заботиться о том, чтобы
жить не как можно дольше, а как можно
правильнее. Произведения, осуждающие
мир, в символических образах, с по-
мощью притч и метафор описывают брен-
ность и ничтожность всех земных целей.
Особо излюбленными мишенями литературы
"contemptus mundi" являлись сильные
мира сего. В них часто возникали
и чины церковной иерархии: епископ,
кардинал, папа; и мирские властители:
судья, герцог, король, император.
Тот факт, что даже такие выдающиеся
личности подчиняются той же неизбежной
жизненной схеме, что и все прочие,
часто использовался как решающее
доказательство правильности изречения
Соломона: "Суета сует - все суета".
Сильнейшим доводом для презрения к ми-
ру было раздумье над уродством смерти
и натуралистическое описание человече-
ского тела, находящегося на различных
стадиях гниения и биологического раз-
ложения*. ((*Данные, полученные в ходе
исследований психотерапии с использо-
ванием ЛСД, проливают совершенно новый
свет на средневековую поглощенность
проблемами смерти и отрицательными
сторонами существования, прежде обычно
рассматривавшуюся в контексте социаль-
ной патологии, как проявление в целом
пессимистических воззрений, враждебных
жизни. С этой точки зрения интересно
отметить сильнейшее сходство между
основными темами литературы, размыш-
лявшей о смерти и осуждавшей мир, с
феноменологией кризиса существования,
связанного с ситуацией отсутствия
выхода на перинатальном уровне (см.
гл. 4). Согласно результатам клини-
ческих исследований, глубокое личное
столкновение с наиболее пугающими и
отвратительными сторонами человеческо-
го существования не только открывает
дверь в духовные миры, но фактически
может привести к качественно новому
способу существования в мире.))
Не стоит стремиться к земным радостям,
власти, богатству, ибо все это
обернется горечью в час кончины.
Взамен следует сконцентрироваться на
трансцендентальной действительности.
 Тема смерти, столь мощно прозвучавшая
в художественной прозе, посвященной
раздумьям над кончиной и презрению
к миру, нашла выражение в поэзии
в виде многочисленных стихов на тему
"Memento tor", напоминающих людям
об их бренности. Особенно интересными
были полемические стихи
(Streitgedichte), представлявшие фи-
лософские и религиозные вопросы жизни
и смерти в виде диалогов, ведущихся с
различных точек зрения между человеком
и смертью, миром и человеком, жизнью
и смертью, душою и телом, умирающим
и дьяволом. В стихах на тему "Vado
mori", т.е. "Я иду к своей смерти",
умирающие представители различных
социальных групп или символические
персонификации разных человеческих
качеств делились своими чувствами
и размышлениями. Такие стихи во многих
отношениях являются предшественниками
текстов, которые использовались
во время "танцев смерти" (danses
macabres, Totentanze). Эти "танцы
смерти", распространившиеся во многих
европейских странах в масштабах
эпидемии, были самым впечатляющим
выражением озабоченности тематикой
смерти из-за странной силы их психоло-
гического воздействия, преодолевающего
барьеры пола, возраста и социального
положения.
 2-ая группа средневековых работ,
связанных со смертью, включает тексты,
посвященные реальным переживаниям уми-
рающих, а также искусству руководства
и помощи отходящим на их последнем
пути. Это и есть литература на тему
"Ars Moriendi" - "Искусство смерти"
в более узком смысле. Ее истоки про-
слеживаются вплоть до конца XIV в.,
когда уровень смертности достиг крити-
ческих размеров, а священники физиче-
ски не могли лично посещать всех боль-
ных, чтобы подготовить их к смерти. В
результате многие умирали без духовной
помощи "во скопище своих грехов".
В таких условиях обеспокоенные
представители церкви заинтересовались
вопросом подготовки живых к кончине.
Обучением искусству проповеди и всему,
что следовало знать о смерти
и последних делах человека, занялись
в основном францисканцы и доминиканцы.
"Ars Moriendi" было первоначально
составлено как пастырское наставление
молодым священникам с целью их подго-
товки для работы с умирающими. Позже,
когда число священнослужителей все же
оказалось недостаточным, тексты были
переведены на народный язык, чтобы
сделать их доступными мирянам.
 Хотя, на 1-й взгляд, число этих
руководств по проблемам, связанным со
смертью, представляется поистине
необозримым, многие из них в сущности
являются незначительно различающимися
переводами либо вариантами нескольких
первоначальных источников. Представля-
ется возможным вычленить из работ по
"Ars Moriendi" несколько основных хо-
дов мысли и определенные повторяющиеся
темы. Некоторые из них имели более
формальный характер, представляли
относительно устоявшуюся систему
определенных вопросов, адресованных
умирающим, на которые требовалось дать
"правильные" ответы; стандартный набор
конкретных указаний и увещеваний,
образцы молитв к Богу, Христу, Марии и
архангелу Михаилу. Этот аспект заботы
об умирающих самым прямым образом
вытекал из ортодоксальных учений,
и традиционные христианские представ-
ления оказали на него непосредственное
воздействие. Однако др. часть текстов
была связана с фактическими пережива-
ниями в процессе умирания, хотя и рас-
цвечивалась христианской символикой.
Из описанных там переживаний особого
внимания заслуживают явления, обычно
определяемые как нападение Сатаны.
Они возникали в особых состояниях
сознания, испытываемых умирающим в
последние часы жизни. Церковные власти
объясняли их как следствие попытки
дьявола совратить души с пути на небо,
вмешавшись в столь важный, критический
момент. В большинстве наставлений раз-
бираются 5 видов нападения дьявола:
серьезные сомнения относительно веры;
отчаянье и мучительные угрызения со-
вести; нетерпение и раздражительность
вследствие страданий; высокомерие,
тщеславие, гордыня; жадность, алчность
и проч. земные заботы и привязанности.
В некоторых текстах нежелание смирить-
ся с приходом смерти добавляется к
пяти перечисленным выше. Данным козням
дьявола противостоят Божественные
воздействия, заранее дающие умирающему
возможность ощутить вкус рая, ощущение
предстояния перед Высшим Судом, чув-
ство получения помощи свыше и обещание
спасения*. ((*Более пристальное иссле-
дование этих описаний выявляет, что
данная феноменология процесса умирания
обладает всеми основными чертами ранее
разбиравшихся здесь перинатальных
переживаний. Беспомощность, отчаянье,
чувство вины, ощущение неполноценности
типичны для матрицы "отсутствие выхо-
да". Раздражительность, агрессивность,
импульсивность, жадность, чувство
собственности, похоть, наряду с эле-
ментами Суда относятся к "борьбе смер-
ти и возрождения". Цепляние за земные
достижения и личную гордыню, а также
нежелание подчиниться процессу наступ-
ления смерти являются труднейшими
психологическими препятствиями для
наступления смерти эго и переживания
возрождения. Видения божественного,
ощущения благословения, искупления,
спасения и иные элементы связи
с высшими мирами в таком случае суть
признаки завершения родового процесса.
Эти далеко идущие параллели указывают
на то, что многие из описаний
в наставлениях для умирающих следует
считать скорее картографией, базиру-
ющейся на опыте, чем произвольными
символическими построениями.))
 Еще один важный аспект литературы
"Ars Moriendi" - наличие точных
указаний уходящему и лицам, поддержи-
вающим его, как себя вести в последние
часы. Большинство средневековых
наставлений по смерти согласны в том,
что подготовка умирающего в решающей
степени зависит от создания нужного
состояния духа и правильного отношения
к кончине. Весьма важно не подавать
пустых надежд в отношении выздоровле-
ния. Напротив, следует всячески
помогать отходящему посмотреть прямо в
лицо смерти и принять ее. Неприкрытое
признание ее наступления считалось
абсолютно необходимым, и избегание его
числилось одной из главных опасностей
для человека. В некоторых наставлениях
ясно сказано: <...> умирающему будет
причинено менее вреда, если помогающие
ему в последние часы вызовут - пусть
и ненужное - чувство страха за жизнь.
Это лучше, чем позволить отгородиться
от реальности и в результате умереть
неподготовленным.
 Египетская и тибетская "Книги
мертвых", наряду с литературой "Ars
Moriendi", неизбежно подвергались воз-
действию соответствующего культурного
и религиозного круга, а также особым
требованиям своего исторического
времени и места. Однако для широко
мыслящего исследователя эти работы
явятся уникальным источником информа-
ции о человеческой психике и сознании.
Многие из описаний необычных состо-
яний, переживаемых умирающими, и неко-
торые из положений, добытых опытным
путем и постулируемых в подобной лите-
ратуре, с недавних пор начали получать
неожиданное подтверждение в ходе
современных клинических и лабораторных
исследований. Возможно, что
в не слишком отдаленном будущем эти
постулаты будут заново сформулированы
в сегодняшней терминологии.
 Описания духовных путешествий, как в
корневых мифологических представлени-
ях, так и в изощренных интерпретациях
типа встречаемых в тантрическом
буддизме, в прошлом весьма редко
привлекали внимание западных ученых.
На ситуацию сколько-нибудь заметно не
повлияло даже то обстоятельство, что
субъективные описания смерти или пере-
живания близких к ней состояний, наря-
ду с наблюдениями врачей и медсестер,
полученными у постелей умирающих в
нескольких существующих исследованиях,
были во многом схожи с древними искон-
ными описаниями феноменологии смерти.
следует упомянуть, по крайней мере, 2
важных исключения: К. Г. Юнга, который
в результате своих обширных работ
в области сравнительной мифологии,
необычайно развитой интуиции и соб-
ственного переживания соприкосновения
со смертью признал выдающуюся ценность
"Бардо Тедоль", и аналогичных текстов,
описывающих посмертный опыт для
понимания человеческого сознания. А О.
Хаксли в книге "Рай и ад", основываясь
на данных собственных психоделических
переживаний, выдвинул предположение,
что такие представления, как рай и ад,
являют собой субъективную реальность и
могут быть пережиты весьма конкретным
и убедительным образом при необычных
состояниях сознания, вызванных либо
препаратами, либо различными эффектив-
ными методиками, не включающими их
принятие.
 Клинические исследования ЛСД дали нам
обильные доказательства, подтвержда-
ющие идею Хаксли. Лица, неискушенные в
антропологии и мифологии, без всякого
программирования переживали образы,
эпизоды и даже целые тематические
последовательности, отмеченные
поразительным сходством с описаниями
загробного пути души, а также мистерий
смерти-возрождения, существующих
в различных культурах. Психоделические
препараты позволили развить новое по-
нимание переживаний, имеющих место во
время клинической смерти, и движущих
сил символического процесса смерти-
возрождения, происходящего в ходе
обрядов посвящения в шаманы,
ритуалов перехода, храмовых мистерий
и некоторых шизофренических эпизодов.
Углубленный феноменологический анализ
показывает, что расширенная карта
человеческого подсознания, извлеченная
в результате проведения исследований
ЛСД, действительно применима ко всем
этим ситуациям.
 Некоторые из переживаний людей,
приблизившихся к смерти, носят чисто
абстрактный и эстетический характер.
Осис показал в своем исследовании, что
видения прекрасных цветовых образов
и орнаментальных схем являются весьма
обычными у таких лиц. В переживаниях
умирающих также часто присутствует
психодинамический уровень подсознания.
Они довольно регулярно с различной
степенью интенсивности испытывают воз-
растную регрессию и вновь переживают
важные эпизоды из прошлой жизни либо
обозревают всю жизнь в целом. Иногда
умирающим приходится прорабатывать
проблемы с различного рода интрапсихи-
ческими, или межличностными, конфлик-
тами, освобождаясь от эмоциональных
привязанностей. Многие важные явления,
связанные с процессом кончины,
зарождаются на перинатальном уровне.
Переживания "космического единства",
пребывания на небесах, в раю возникают
в тесной связи с ощущениями зародыша
на перинатальной стадии существования.
Встреча с различными образами ада
совпадает с ситуацией "отсутствия вы-
хода", относящейся к 1-й клинической
стадии родов. Концепция чистилища,
видимо, возникает во время протекания
переживания типа "борьбы смерти и воз-
рождения", связанного с прохождением
сквозь родовой канал на 2-й стадии
родов. В таком контексте некоторые
люди проходят сквозь потрясающие
переживания типа Суда над Мертвыми.
Типичные сцены спасения и избавления
совпадают с моментом биологических ро-
дов. Так, тема нисхождения в подземный
мир и последующего выхода из него,
столь характерная для эсхатологической
мифологии, в рамках данной методики
соотносится с переходом от чувства
космического единства к аду (начало
родового процесса) и сдвигом от "борь-
бы смерти и рождения (возрождения)" к
переживанию типа "смерти-возрождения"
(завершение родов). Многие дополни-
тельные аспекты странствий души после
смерти связаны с трансперсональными
явлениями типа столкновений с различ-
ными добрыми и злыми божествами, сра-
жений с демонами, встреч с предками,
отождествления с разными животными,
сверхчувственного восприятия, астраль-
ных выходов и особенно повторения
того, что представляется памятью
о прошлых воплощениях.
 Одна важная сторона наблюдений, полу-
ченных в ходе психоделических исследо-
ваний, заслуживает особого упоминания.
В переживаниях, вызванных приемом
ЛСД и ДПТ, не только присутствовали
сюжеты, идентичные обнаруживаемым
в эсхатологической мифологии, обрядах
перехода и мистериях смерти-возрожде-
ния, но эти сюжеты часто переживались
в формах специфической символики,
характерной для конкретной культуры.
Так, напр., восприятие небес, преис-
подней или судилища мертвых у европей-
цев и американцев совсем не обязатель-
но соответствовало канонам иудео-
христианской культурной традиции,
как можно было ожидать. Случалось, что
неискушенные люди детально описывали
сюжеты из индуистской, буддийской
и джайнистской мифологий или же много-
плановые сцены из малоизвестной "Еги-
петской книги мертвых", отображающие
сражение команды Солнечной барки
с врагами во тьме Туат. Аналогии
с некоторыми из переживаний, описанных
в тибетской "Бардо Тедоль", оказались
настолько поразительны, что в середине
60-х гг. Лири, Мецнер и Алперт
рекомендовали этот священный текст для
использования в качестве руководства в
ходе психоделических сеансов. Эпизоды,
связанные со смертью-возрождением,
могут переживаться некоторыми лицами
в контексте библейских представлений,
как отождествление с крестными муками,
смертью и воскресением Христа. Однако
другие на данной стадии отождествятся
с Осирисом, Дионисом или людьми, при-
носимыми в жертву солнечному божеству
ацтеков Вицлипуцли. Заключительный
удар, вызывающий смерть эго, может
восприниматься как наносимый ужасающей
богиней Кали, Шивой-разрушителем,
вакханками или древнеегипетским Сетом.
Символика соответствующего культурного
контекста, возникающая в переживаниях,
бывает весьма конкретной и детализиро-
ванной. Зачастую природа и истоки воз-
никшей информации остаются загадкой,
несмотря на наши усилия выяснить их.
Последовать примеру Юнга и определить
все эти феномены как архетипы означает
просто наклеить на них удобный ярлык,
что не решает проблемы.
 В нижеследующем материале мы проиллю-
стрируем параллели, существующие между
состояниями, вызванными ЛСД, и субъек-
тивным опытом настоящего соприкоснове-
ния со смертью, пользуясь описаниями
двух случаев из жизни тех, кто пережил
обе ситуации. Они показывают существо-
вание не только феноменологического
сходства между символической и физи-
ческой встречей со смертью, но и то,
что опыт смерти в ходе психоделических
переживаний способен изменить отноше-
ние и подход индивида к действительной
угрозе жизни. 1-й пример - история
Беверли, молодой студентки, с которой
мы встретились в ходе проводимого нами
семинара на тему "ЛСД и соприкоснове-
ние человека со смертью". Она расска-
зала ее в ходе обсуждения в группе и
записала ее для нас, разрешив исполь-
зовать в этой книге. История представ-
ляет особый интерес, поскольку Беверли
приняла ЛСД по собственной инициативе
вне рамок лечебной работы. Далее
следует отрывок из письма Беверли:
 "Вот отчет о переживании мною состо-
яний смерти-воскресения, который вы
просили в Институте Наропы. попытаюсь
описать все самым подробным образом,
надеясь, однако, не затянуть и не быть
чересчур скучной. В августе 1969 г.
я приняла таблетку "веселой кислоты".
Прежде я читала много книг по филосо-
фии, религии и метафизике, и это, воз-
можно, несколько повлияло на то, что
переживание носило скорее "всемирный",
нежели "психоделический" характер,
обычный для моих предыдущих опытов
приема ЛСД. Толчком к началу пережива-
ния стала концентрация на мандале,
пространство около центра которой было
заполнено линиями, а в самом центре
находилась надпись: "Это здесь". Как
и можно представить, находясь под дей-
ствием кислоты, я начала воспринимать
этот образ как врата к разнообразным
ключевым откровениям. Всю свою жизнь я
беспрестанно стремилась к чему-то, что
все время находилось здесь же, прямо
перед глазами. Я как бы подшучивала
над собой и это казалось смешным
и одновременно приносило облегчение.
Затем я видела образы божественных,
небесных существ и явно ощущала их
присутствие. Они как бы говорили:
"Послушай, дай нам показать тебе, что
все это означает". Одновременно они
манили меня все дальше и дальше, от-
крывая тайны Вселенной, которая тут же
непрерывно развертывалась передо мной.
В то же время эти существа были как бы
основой внутренней природы всех вещей,
существуя внутри и за пределами всего
одновременно. Мне казалось, я
вспоминаю что-то, что уже знала еще до
рождения, но забыла, приняв физический
и ментальный миры за единственную
реальность. Данная часть переживания
была весьма стимулирующей, но затем
явилась мысль: "Что ж, если это верно
в отношении к _Жизни_, то как же быть
со _Смертью_?" Приблизительно в то же
время мы решили покинуть жилище моего
приятеля, где прошла 1-ая часть пере-
живания, поскольку там же находились
его родители и поэтому возникало на-
вязчивое беспокойство. Мы отправились
на автобусную станцию и сели в машину,
отправлявшуюся в Филадельфию. Когда мы
были уже в автобусе, разразилась гро-
за, а погода была очень жаркой и влаж-
ной. Казалось, я нахожусь на каком-то
материке среди хаоса и разрушения;
земля тряслась под ногами; на нее один
за другим обрушивались водяные валы.
Постепенно начало доминировать ощуще-
ние, что все, включая меня, должны по-
гибнуть. Но удивительно - в этом чув-
стве была какая-то глубокая красота.
Автобус въехал на мост, и я почему-то
решила, что гибель придет, когда он
достигнет середины. Ситуация казалась
безвыходной, но устраивать сцену было
бы слишком рискованно. Однако каким-то
образом я все-таки сознавала, что
все это может явиться следствием ранее
принятого ЛСД, хотя одновременно стра-
хи не представлялись чем-то оторванным
от действительности. Я помню, что сда-
лась и позволила переживаниям продол-
жаться, независимо от того, погибну я
вскоре или нет, т.к. в тот момент все
же не была убеждена в беспочвенности
своих страхов. В мозгу начали
возникать картины рушащегося моста,
автобуса, погружающегося на дно реки,
и я видела свое тело утонувшим, а душу
вылетевшей из него. В это время авто-
бус благополучно пересек мост, дождь
чудесным образом прекратился и появи-
лось солнце. Все выглядело чистым и
искрящимся. Я чувствовала себя заново
рожденной, и в определенном смысле так
оно и было - ведь переживание произве-
ло серьезное воздействие на мое созна-
ние и жизненную цель. 2 года спустя
я попала в автомобильную аварию. Меня
выбросило из машины, а она каким-то
образом пошла юзом, и колесо наехало
мне на спину. Помню, что когда его
давление стало невыносимо, я думала о
том, что не стоит беспокоиться о смер-
ти. Мне кажется, во многом это след-
ствие опыта, обретенного из-за приема
ЛСД и показавшего мне, что сознание
или жизнь продолжаются и после
кончины. Все это значительно смягчило
испытываемый страх, и я просто как бы
расслабилась, позволив событиям идти
своим чередом, поскольку ситуация
была безвыходной. В момент капитуляции
я ощутила, как жизненная сила покидает
тело, начиная со ступней и поднимаясь
вверх через все члены, вытекает
в области головы. Затем основа "бытий-
ности" оказалась как бы в области чи-
стого блага и полной Свободы. Не было
ни разума, ни мыслей, ни чувств, и я
вновь ощутила себя находящейся дома в
Истинной Реальности. Простое понимание
и чистое Бытие. во всем присутствовало
бессчетное количество ретроспективных
образов, направленных из прошлого
в настоящее, которые обозревались
отстраненно, но весьма активно. Эти
идущие из прошлого картины в основном
касались людей, с кем у меня были
сильные семейные, любовные и дружеские
связи. Утрата контакта или прекращение
встреч со многими из них оставили
у меня смешанные и неясные чувства.
По мере продолжения появления образов
стали возникать люди, с которыми меня
связывали все более и более тесные
узы, пока наконец не возникли послед-
ние два видения, связанные с моей
семьей и с тем, кто был моей 1-й лю-
бовью, к кому я продолжала испытывать
сильные чувства, хотя уже 3 года не
видела его и жил он за 3000 миль от
меня. Мне помнится, он сидел в комнате
в доме друга с какими-то людьми, кото-
рых я прежде не встречала, и я испыты-
вала добрые чувства, ибо было ясно: он
счастлив. Судя по всему, в переживании
присутствовала забота о благополучии
других. Позже я позвонила ему и прове-
рила правильность того, что видела.
Все точно соответствовало. Когда я
снова открыла глаза, то склонившийся
надо мной полицейский выглядел анге-
лом. Понимая, что из-за спины не могу
двигаться, я решила, что лучше всего
вновь потерять сознание. Затем я
помню, как лежу в реанимационной и по-
ворачиваюсь, чтобы взглянуть на часы,
висящие на стене: они показывали ровно
два. Это немедленно пробудило память
о пережитом. Я испытала непреодолимое
желание рассказать всем, что когда
умираешь, все обстоит хорошо, и я
начала говорить о карме и др. подобных
вещах, вызвав у доктора мысль, что
брежу. Помню также возникшую мысль,
что если в результате аварии придется
остаться парализованной, то и в такой
форме пребывания на земле я имею ко-
лоссальное число возможностей обрести
новое знание, которое позволит мне
развиваться в течение всей жизни".
 Тэд, один из умирающих раковых боль-
ных, участвовавших в нашей программе
психоделической терапии (см. гл. 5),
также прошел через состояние клиниче-
ской смерти в ходе хирургической опе-
рации, а затем был возвращен к жизни.
На поздней стадии болезни у Тэда
неожиданно развилась тяжелая уремия.
За несколько лет до того ему удалили
1 почку из-за злокачественного ново-
образования в ней. Теперь мочеточник
оставшейся почки закупорился из-за
инфекции. У Тэда стали развиваться
признаки самоотравления. Хирурги мед-
лили с операцией, сомневаясь в самой
необходимости ее, - она продлила бы
жизнь пациента в лучшем случае на
несколько недель. Состояние Тэда ухуд-
шалось, и через 8 дней его жена Лили
срочно позвонила нам в 5 утра. Ночью
Тэд видел во сне Станислава и сейчас
хотел обсудить с ним вопрос, представ-
лявшийся ему крайне важным. Час спустя
мы прибыли в больницу. К тому моменту
Тэд впал в коматозное состояние.
Его окружало несколько родственников,
пытавшихся заговорить с ним, однако в
ответ изредка раздавалось лишь нечле-
нораздельное мычание. Было ясно, что
смерть Тэда неотвратима. Пока Стани-
слав успокаивал Лили и родных, пытаясь
примирить их с происходящим, Джоан
устроилась у постели Тэда и начала
мягко говорить с ним, используя
собственный вариант указаний из "Бардо
Тедоль". По сути, она предлагала ему
двигаться в направлении источника
света и слиться с ним, не страшась
его сияния. Когда все находящиеся в
комнате, казалось, уже примирились со
смертью Тэда, случилось неожиданное.
В последний момент бригада хирургов
решила все же провести операцию.
Без всякого предупреждения 2 санитара
вошли в палату, переложили Тэда на ка-
талку и отвезли в операционную. Остав-
шиеся в палате были шокированы тем,
что казалось грубым вмешательством
в глубоко интимную и особую ситуацию.
В ходе операции Тэд дважды пережил
остановку сердца, приведшую к состоя-
нию клинической смерти, и оба раза его
оживили. Когда днем мы посетили его
в реанимационном отделении, он только-
только отходил от наркоза. Тэд взгля-
нул на Джоан и огорошил ее неожидан-
ным, хотя и совершенно верным замеча-
нием: "Вы переоделись!" Не в состоянии
поверить, что кто-либо, будучи в
коматозном состоянии, может правильно
заметить и запомнить такую мелочь, мы
начали расспрашивать Тэда о характере
его переживаний утром этого дня. Стало
ясно, что он верно осознавал, кто
присутствует в палате, их действия
и разговоры. В какой-то момент он даже
заметил стекающие по лицу Джоан слезы.
Одновременно он проходил через ряд
необычных переживаний, развивавшихся
по меньшей мере на трех уровнях. Он
слушал голос Джоан и действовал в со-
ответствии с ее указаниями. Начальную
тьму сменил яркий свет. Тэд смог
приблизиться и слиться с ним. По его
словам, то, что он почувствовал в
момент соприкосновения со светом, было
ощущением святости и глубокого покоя.
Однако одновременно он видел, как на
потолке демонстрируется фильм, содер-
жащий четкое и яркое проигрывание все-
го плохого, что он совершил в жизни.
Тэд видел целую галерею лиц людей,
убитых им во время войны, и подрост-
ков, которых он, когда-то юный хули-
ган, избил. Ему пришлось испытать муки
и боль всех людей, кому он причинил
страдание. Пока это происходило, он
ясно ощущал присутствие Бога, наблюда-
ющего за ним и оценивающего его жизнь.
В тот день перед нашим уходом Тэд
особо подчеркнул, что он очень доволен
своим опытом 3 сеансов ЛСД-терапии.
Переживание настоящей кончины оказа-
лось для него весьма схожим с имевшим
место под действием психоделика, и он
расценил это как отличное обучение и
подготовку. "Без сеансов происходившее
застращало бы меня, но поскольку я был
знаком с такими переживаниями, я
абсолютно не испугался".
 Опыт Тэда - нечто большее, чем просто
демонстрирование формального сходства
между кончиной и феноменологией состо-
яний, вызванных ЛСД. Тэд действительно
пережил оба состояния и потому мог
сравнивать на основании собственных
субъективных ощущений. Его четкое
заявление о глубоком сходстве между
переживанием процесса смерти и пережи-
ванием, возникающим под действием ЛСД,
подтвердило и наши заключения, осно-
ванные на данных, полученных в ходе
проведения психоделической терапии, на
изучении антропологической и мифологи-
ческой литературы, на анализе отчетов
лиц, переживших состояние клинической
смерти, и на наблюдении нескольких
аналогичных случаев.
 Такой материал показывает, что чело-
веческое подсознание является хранили-
щем самых разнообразных перинатальных
и трансперсональных переживаний, обра-
зующих основные элементы странствий
души. Методики и обстоятельства, воз-
действуя которыми можно активизировать
данные матрицы и превратить их содер-
жание - обычно хранящееся в латентном
состоянии - в яркое осознанное пережи-
вание, включают: психоделики, сенсор-
ную утрату или, наоборот, перегрузку,
акустическое или световое стимулирова-
ние, гипноз, монотонное пение и
ритмические танцы, лишение сна, пост,
различные техники медитации и духовную
практику. Иногда аналогичное действие
может быть вызвано некоторыми патоло-
гическими состояниями. Это верно для
тяжелого эмоционального и физического
стресса, изнуряющих заболеваний,
отравлений, а также некоторых видов
травм и несчастных случаев. По
причинам, которые на настоящей стадии
исследований не вскрыты, перинатальные
и трансперсональные уровни подсознания
могут быть приведены в действие вслед-
ствие естественно возникших психозов,
особенно при шизофрении и нарушениях
маниакально-депрессивного типа.
 Структуры, содержащиеся в подсознании
умирающих, могут приводиться в дей-
ствие различными механизмами. Конкрет-
ные возбудители в каждом случае будут
зависеть от личности индивида, его
психического и физического статуса,
типа заболевания и того, какие именно
органы затронуты. Исследования Хейма,
Нойеса, Роузена и др. продемонстриро-
вали, что неожиданно произошедшее
соприкосновение со смертью может при-
вести к необычным субъективным пережи-
ваниям, даже если сам организм остался
незатронутым. В таком случае един-
ственно возможным механизмом может яв-
ляться психологическая регрессия, про-
исходящая под влиянием тяжелого эмоци-
онального стресса или шока. Возможно,
несколько смягченный вариант того же
механизма действует и у лиц, стоящих
перед менее непосредственной угрозой
жизни. Однако у умирающих происходит
ряд глубоких органических изменений,
большинство которых может действовать
в качестве возбудителей подсознатель-
ных матриц. Многие заболевания наруша-
ют нормальный сон и питание, а потому
оказываются связанными с различными
степенями голодания и лишения сна.
Скопление в организме токсичных про-
дуктов распада часто является причиной
глубоких психологических изменений.
Это особенно ярко проявляется в случае
заболевания гепатитом и болезней
почек, поскольку печень играет важную
роль в процессе очистки организма
от различных вредных веществ, а почки
выводят продукты распада из организма.
Самые глубокие изменения в психике
имеют место, когда прогрессирующее
заболевание почек сопровождается
последующей уремией. Высокая степень
самоотравления также может стать след-
ствием нарушений, связанных с распадом
тканей тела, как это имеет место при
раковых заболеваниях, а также атрофии
и перерождениях различной этиологии.
Процесс возникновения психологических
изменений вследствие физической болез-
ни наиболее очевиден, когда патологи-
ческий процесс поражает мозг, что
имеет место при менингите, энцефалите,
травмах головы, опухолях мозга и др.
видах его органического повреждения.
 гипоксия* ((*аноксия - полное отсут-
ствие, гипоксия - частичное понижение
содержания кислорода в тканях. -
перев.)), или недостаточное снабжение
кислородом тканей тела, представляется
явлением крайне важным с точки зрения
определения возбудителей матриц,
скрытых в подсознании. У умирающих
гипоксия наблюдается очень часто. Она
может возникать при поражениях легких,
ведущих к снижению потребления
кислорода (эмфизема, легочные опухоли,
пневмония, туберкулез и др.); при
недостаточном поступлении кислорода
к внутренним органам, что имеет место
при анемии, сердечной недостаточности
либо при нарушениях ферментного
переноса кислорода внутри клеток.
Из многих различных источников хорошо
известно, что ограничение поступления
кислорода либо избыток углекислого
газа приводят к возникновению
ненормальных состояний психики. Опыты
с камерами, в которых искусственно
вызывалась гипоксия, показали, что
недостаток кислорода может возбуждать
необычные переживания, весьма сходные
с вызываемыми в результате приема ЛСД.
Р. А. Мак-Фарланд показал, что психо-
соматическая реакция на гипоксию прямо
связана с личностными характеристиками
испытуемого. У невротиков в данных
условиях гораздо ниже уровень толе-
рантности, у них проявляется тенденция
к весьма быстрой реакции, сопровожда-
емой тяжелой психосоматической
симптоматикой. Результаты наблюдений
говорят о далеко идущих параллелях
с результатами исследований ЛСД.
 Т.н. "смесь Медуны", содержащая
70% кислорода и 30% углекислого
газа, способна после непродолжительно-
го периода вдыхания вызывать целый ряд
переживаний, известных из исследований
ЛСД*. ((*В своей монографии, опублико-
ванной в 1950 г., Медуна рекомендовал
повторяемое вдыхание данной смеси
как средство для лечения душевных
расстройств.)) Сходство столь сильно,
что данная смесь может применяться как
средство прогнозирования перед введе-
нием препарата. Характер реакции чело-
века на двуокись углерода предсказыва-
ет его реакцию и на ЛСД. Смесь можно
использовать перед проведением сеанса,
чтобы ознакомить индивида с необычными
состояниями сознания; она может также
способствовать доработке проблем,
решение которых не увенчалось успехом
в ходе самого сеанса.
 На протяжении веков методы, связанные
с ограничением поступления кислорода
в организм, широко использовались
для вызывания необычных переживаний.
Так, определенные исконные ритуалы ис-
пользовали удушение при помощи механи-
ческих средств, доведения до полуутоп-
ленного состояния либо путем вдыхания
дыма. Согласно некоторым источникам,
первоначальная форма крещения включала
ситуацию доведения до полуутопленного
состояния, что приводило к глубокому
переживанию смерти и воскресения.
Пранаяма - основанная на науке
о дыхании индийская духовная практика,
использует смену периодов гипервенти-
ляции с длительными задержками дыха-
ния, чтобы вызвать духовные пережива-
ния. Др. индийские методики включают
перекрытие гортани, определенным обра-
зом откидывая язык назад; пережимание
сонной артерии; длительное пребывание
на ногах, обеспечивающее продолжитель-
ный отток крови от головы и вызываемую
в результате гипоксию мозга. Даосы
проповедуют некую методику дыхания
в ходе медитации, при которой вдох
столь слаб и незаметен, что маленькое
перышко, помещаемое перед ноздрями,
остается неподвижным.
 Возможно, сходство между переживани-
ями, возникающими в результате приема
ЛСД, и субъективными ощущениями,
сопутствующими гипоксии, есть нечто
большее, чем случайность. Было выдви-
нуто множество гипотез с целью объяс-
нить фармакологическое и биохимическое
действие ЛСД. Существуют лабораторные
данные, подтверждающие, что препарат
может влиять на передачу кислорода
на уровне ферментов. Абрамсон и Вейсс,
изучавшие действие ЛСД на сиамских
бойцовых рыбках, описывают широкий
спектр специфических вегетативных, мо-
торных и поведенческих реакций на его
введение. Рыбы реагировали повышением
уровня пигментации, принятием карика-
турных поз и странными телодвижениями.
В отдельном исследовании Вейсс, Абрам-
сон и Бэйрон достигли схожих результа-
тов, используя 2 ингибитора процесса
потребления кислорода тканями, а имен-
но, цианистый калий и азотистый натрий
в несмертельной концентрации. <...>
Хотя лабораторные исследования, каса-
ющиеся ингибиторного действия ЛСД на
снабжение тканей кислородом, принесли
противоречивые результаты, возможность
существования такого действия крайне
интересна с точки зрения предпринятого
здесь обсуждения.
 Мы уже упомянули, что гипоксия - до-
вольно частое явление среди умирающих.
В исследовании, выполненном Осисом по
данным наблюдений врачей и медсестер у
постелей умирающих, в качестве возмож-
ной причины появления видений, приви-
дений и др. необычных переживаний чаще
всего упоминалась именно она. Если не-
достаток кислорода и избыток углекис-
лого газа способны вызывать действие,
сходное с действием ЛСД, то сочетание
этих 2 факторов могло бы являться
причиной некоторых необычных пережива-
ний, сопровождающих и следующих за
клинической смертью. Там, где причиной
является остановка сердца, ткани тела
могут существовать еще некоторое
время, потребляя кислород, уже
находящийся в крови, и превращая его в
углекислый газ. Что же касается клеток
мозга, то требуется несколько минут,
прежде чем ишемия вызовет необратимые
изменения. Если же мы считаем, что
человеческое сознание в широком смысле
связано с подкорковыми областями
центральной нервной системы, то данный
период может быть еще продолжительнее,
поскольку клеточный компонент
в более древних структурах мозга менее
чувствителен к недостатку кислорода
и способен выдержать больший срок.
 При данных обстоятельствах умерший
может переживать различные необычные
состояния сознания, сходные с вызыва-
емыми ЛСД или "смесью Медуны". Активи-
зация психодинамических, перинатальных
и трансперсональных матриц в подсозна-
нии будет приводить к переживаниям ти-
па обзора жизненного пути, божествен-
ного суда, ада, чистилища и др. компо-
нентов посмертных странствий души,
как это изображается в различных тра-
дициях. Восприятие времени человеком,
находящимся в необычном состоянии
сознания, весьма отлично от нашего,
векторного. За несколько минут объек-
тивного времени лица, находящиеся под
действием ЛСД, субъективно способны
прожить целые жизни, века, тысячелетия
и даже эпохи. Умирающие могут вновь
пережить всю свою жизнь в течение
нескольких секунд, а за минуты нашего
времени - целое космическое путеше-
ствие. При таких обстоятельствах час
порой воспринимается как секунда, а
доля секунды оборачивается вечностью.
 Наиболее очевидным возражением
на концепцию духовных странствий души
после смерти является возможность
мгновенной и постоянной утраты созна-
ния в момент наступления клинической
смерти, утраты, аналогичной происходя-
щей под действием общего наркоза
или в результате сотрясения мозга.
Субъективные описания лиц, переживших
клиническую смерть, указывают на то,
что, быть может, существует не только,
не одна такая альтернатива. Некоторые
люди, пережившие состояние физиологи-
ческой кончины, ничего не помнят об
этом, в то время как другие описывают
самые фантастические переживания.
Бывает, те, у кого клиническая смерть
наступала не раз, не сохранили никаких
субъективных переживаний, сопутству-
ющих одним случаям, но сохранили
богатые воспоминания о переживаниях во
время других. Поскольку происходящее в
момент кончины часто считается чем-то
подобным потере сознания под действием
общего наркоза, мы упомянем несколько
наблюдений, связанных с данной
областью, чтобы продемонстрировать
сложность всей совокупности проблем.
 В случае применения диссоциативного
наркоза, вызываемого действием кетами-
на, люди испытывают широкий спектр
различных необычных состояний созна-
ния, оставаясь в то же время лишенными
чувств для постороннего наблюдателя.
Хирургические операции, проводимые в
этих условиях, возможны не потому, что
сознание погашено, а потому, что оно
резко изменило направление внимания.
В ходе проводимых нами исследований
психоделических потенциалов ЛСД испы-
туемые иногда пережили все ощущения
от хирургических операций, проведенных
под глубоким наркозом обычного типа.
Во время др. экспериментов пациенты
были в состоянии под гипнотическим
воздействием восстановить разговоры
хирургической бригады в ходе операции,
проведенной под действием общего
наркоза (Кеннет Годфри).
 Поскольку имеются более чем достаточ-
ные основания полагать, что пережива-
ния, связанные с наступлением смерти,
являются сложным и многогранным
процессом, усилия, затрачиваемые
в архаичных и исконных культурах
на данную проблему, могут, безусловно,
осознаваться нами по-новому. В свете
психологических аспектов этого явления
имеет смысл изучить процесс наступле-
ния смерти максимально тщательно,
подробно ознакомиться с картографией
загробных странствий и пройти соответ-
ствующее обучение необычным состояниям
сознания, вызываемым данным процессом.
Многие культуры, не относящиеся
к современной западной цивилизации,
предоставляют человеку возможность
ознакомиться с широким кругом
неординарных реалий. В др. культурах
переживание смерти регулярно возобнов-
ляется в рамках обрядов перехода.
В окружающем нас мире смерть приходит
к большинству людей неожиданно и за-
стает их совершенно неподготовленными.
 Методы, с помощью которых можно
глубоко пережить эпизоды смерти эго
и возрождения, а также различные
трансперсональные явления, могли бы
служить обучению и подготовке к
умиранию и кончине. Есть указания, что
такие переживания необычных состояний
сознания существенно влияют на то, как
индивид будет переживать свою биологи-
ческую смерть. Мы считаем, что борьба
и агония, наблюдаемые у некоторых лиц
в момент ее наступления, являются
следствием выхода из подсознания - в
результате физиологических и биохими-
ческих изменений в организме - болез-
ненных воспоминаний, не подвергшихся
разрешению, а также глубоко впечатав-
шейся памяти о страданиях, испытанных
во время родов, которая не была
своевременно проработана и сознательно
освоена.
 Одно важное наблюдение, полученное
при проведении ЛСД-терапии, подкрепля-
ет такую возможность. У лиц, прошедших
сквозь ряд сеансов, более ранние
ЛСД-переживания обычно содержат массу
психодинамического материала и яркие
эпизоды перинатального типа. В случае
продолжения сеансов данные области
могут оказаться полностью исчерпанными
и все последующие ощущения будут
носить трансперсональный, религиозный
и мистический характер. Когда таким
лицам дают дышать смесью Медуны,
их реакция на углекислый газ зависит
от стадии, уже достигнутой под воздей-
ствием ЛСД. После перерыва между сеан-
сами данная смесь будет провоцировать
видения абстрактных геометрических
мозаик и повторные переживания воспо-
минаний детства. Та же смесь газов
позднее, в ходе проработки пациентами
перинатального материала, вызовет ви-
дения эпизодов борьбы смерти и возрож-
дения. На продвинутых стадиях лечения,
когда содержание сеансов заполнено
преимущественно трансперсональными
переживаниями, вдыхание смеси Медуны
также приведет к появлению трансперсо-
нальных явлений - различного рода
мистических и религиозных состояний,
архетипичных компонентов и даже пере-
живаний прошлых воплощений. Эти наблю-
дения подтверждают точку зрения, столь
ярко и сжато выраженную в XVII в.
австрийским монахом-августинцем
Авраамом Санкт Клара* ((*Наст. имя -
И. У. Мегерле (1644-1709). -
перев.)): "Тот, кто умирает до того,
как умрет, не умрет, умирая".
 Как мы уже упоминали, необычные со-
стояния сознания, сходные с вызываемы-
ми ЛСД, спонтанно происходят у многих
умирающих по причинам физиологическо-
го, биохимического и психологического
характера. Обычно такие состояния рас-
сматриваются как возникновение психи-
атрических затруднений и, по сложив-
шейся традиции, разрешаются путем вве-
дения транквилизаторов. Согласно наше-
му опыту, чуткий психолог и психиатр
в состоянии использовать по крайней
мере часть переживаний конструктивным
образом. <...> Такой подход влечет
за собой значительные сдвиги в системе
ценностей: от настойчивых усилий по
механическому продлению жизни к заботе
о том, каким будет наступление смерти.
 Здесь также следует сказать несколько
слов о тех новых взаимоотношениях меж-
ду религией и наукой, которые склады-
ваются в результате изучения необычных
состояний сознания. Общепринятым
считается мнение, что развитие науки
и новые открытия скомпрометировали
религиозные представления. Основные
концепции и предпосылки религии, если
рассматривать их буквально, кажутся
искушенному и научно мыслящему челове-
ку наивными и абсурдными. Астрономы
направили на небо гигантские телескопы
и "прочесали" обширные области космо-
са. Там не осталось неисследованного
места, куда можно было бы поместить
небесные сферы, иерархию ангелов
и Бога. Геологические и геофизические
данные о структуре и составе земной
поверхности и коры сменили образы ки-
шащих чертями и залитых огнем подзем-
ных царств. Однако то, что подверглось
критике и развенчалось современной на-
укой, было именно примитивными и наив-
ными верованиями: будто фундаменталь-
ные религиозные концепции объективно
существуют в трехмерной физической
Вселенной - так, как мы воспринимаем
ее в обычном состоянии сознания.
Результаты исследований ЛСД ясно ука-
зывают, что при переживании различных
особых состояний сознания райская
благодать, ужасы ада, экстатические
переживания, спасение - все это может
ощущаться с такой степенью четкости
и достоверности, какая не уступает,
а порой даже превосходит наше
повседневное восприятие. Матрицы этих
состояний, а также ряд др. религиозных
и мистических феноменов представляются
неотъемлемой частью человеческой лич-
ности. Признание факта существования
этих измерений и их исследование явля-
ется непременным условием для более
глубокого понимания природы человека.

--------


        9. СМЕРТЬ И ВОЗРОЖДЕНИЕ
     ПРИ РИТУАЛЬНОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ
 В предыдущих главах мы описали
различные наблюдения, сделанные
как в ходе клинических исследований,
так и во время экстремальных ситуаций,
происходящих в повседневной жизни. Эти
наблюдения свидетельствуют о том, что
серьезное соприкосновение со смертью
может сильно изменить представления
о ней и отношение к ней. Видимо, такие
изменения происходят независимо от то-
го, является ли данное соприкосновение
чисто символическим или же происходит
в действительности, напр., в результа-
те серьезных несчастных случаев либо
в ходе событий, приведших к реальной
клинической смерти. Примером 1-го
могут служить спонтанные мистические
переживания и переживания смерти-
возрождения в ходе психоделических
сеансов. Кроме изменения отношения к
бренности человеческого существования,
подобные происшествия способны глубоко
преобразить того, с кем они случились.
Согласно различным мистическим школам,
люди, пережившие смерть или
смертельную опасность и возвратившиеся
к жизни, называются дважды рожденными,
озаренными, посвященными.
 В большинстве доиндустриальных
обществ и древних цивилизаций суще-
ствовали сильнодействующие ритуалы,
имеющие целью преобразить и освятить
отдельных лиц, группы людей или даже
целые культуры. Эти трансформирующие
события, называемые антропологами
"обрядами перехода", крайне важны для
обсуждения символического переживания
смерти и возрождения. Целью обрядов
перехода является создание условий
для полного переформирования личности.
Данный процесс включает не только
изменение психологических и социальных
компонентов, но и основных философских
и духовных параметров человеческого
существования. Эти обряды совершаются
во время важных изменений в жизни
человека или целой культуры. В рамках
личной и биологической истории они
зачастую совпадают с важнейшими психо-
логическими изменениями и могут иметь
место в момент рождения, достижения
половой зрелости, 1-го уровня взрос-
лости (совершеннолетие, вступление в
брак, рождение ребенка), 2-го уровня
взрослости и наступления смерти.
В каждый такой момент жизни организм,
психика, социальное положение и основ-
ные обязанности индивида претерпевают
определенные изменения*. ((*Если бро-
сить взгляд на европейскую культуру с
точки зрения жизненных периодов, то мы
увидим, что время переходов из одного
в другой, как правило, оценивается
отрицательно. Это, безусловно, верно
в отношении периода достижения половой
зрелости, средних лет, пожилого
возраста и, конечно, кончины. <...>))
Обряды перехода могут также совершать-
ся в рамках посвящения в шаманы, в ге-
рои или в члены священного общества, в
ходе календарных празднеств обновления
природы, передвижений из одного места
в другое и ритуалов исцеления. Во всех
таких ситуациях человек или социальная
группа оставляют один стиль поведения
и по окончании переходного периода
вступают в другие, абсолютно новые
условия существования. Ниже мы опишем
некоторые стороны таких трансформиру-
ющих событий, начиная с традиционных
обрядов перехода, в ходе которых инди-
вид меняет один период жизни на др.
 Арнольд ван Геннеп, автор раннего
исследования данных обрядов, описал их
как три последовательные стадии: отде-
ление, переходный период, воплощение.
На стадии отделения человек выводится
из привычных ему социальных связей.
Неофит должен быть полностью изолиро-
ван или пребывать вместе с находя-
щимися в аналогичной ситуации сверст-
никами. Период отделения может сопро-
вождаться печалью об утрате прежнего
стиля жизни. Во время его прохождения
важную роль играет чувство страха
перед неизвестным, неожиданным,
непривычностью неведомого мира. Именно
страх часто побуждает неофита покинуть
пределы цепляющегося за предсказу-
емость жизни эго. В ходе процесса от-
деления у человека нередко развивается
глубокое чувство общности. Особое
положение изоляции вкупе с ожиданиями
и страхом приводят к объединению
посвящаемых общностью предстоящего
переживания. По мере изучения неофитом
мифологии и космологии данной культуры
начинается его подготовка к более
активным аспектам обряда перехода.
Программа напряженного и часто устра-
шающего переходного периода, предсто-
ящего взыскующему, передается ему либо
в форме мифов, повествований, песен,
танцев, либо непосредственного описа-
ния области испытания, через которую
предстоит пройти. Данное направление
процесса обучения весьма важно для
результата посвящения. Неофит поймет,
что эта область, пусть странная
и, возможно, даже зловещая, кем-то уже
была преодолена, да и впредь ее неод-
нократно будут осваивать другие - не
только давно ушедшие священные предки,
но и грядущие поколения. Осознание
этого может ободрить посвящаемого
и дать ему дополнительный импульс
войти в древнейший ход событий.
 На 2-й, переходной, стадии неофит
переходит от интеллектуального обуче-
ния к непосредственному соприкоснове-
нию с плотью мифов. Эту стадию следует
рассматривать как с точки зрения внеш-
них символов и действий, обрамляющих
прохождение испытания, так и с позиции
переживаемых субъективных впечатлений.
Именно в течение переходной фазы дан-
ная культура использует всевозможные
методы для расширения сознания посвя-
щаемого путем снижения или полного
снятия психологических барьеров, отде-
ляющих сверхъестественный мир от обы-
денного. Такого рода методики включают
лишение сна, пост, изнурение плоти,
активное воздействие на слух и зрение,
социальную изоляцию, гиперактивацию,
коллективное воздействие, внушение
и, в некоторых случаях, галлюциногены.
Объединяя символическое действо,
разыгрываемое внутри, и внешние куль-
турологические символы, обрамляющие
данное событие, неофит испытывает
и в конце концов глубочайшим образом
постигает суть всех обрядов перехода:
можно продраться сквозь хаос погранич-
ных состояний и муки смерти, пройти
через переживание полнейшего уничтоже-
ния - и выйти из этого процесса
обновленным и возрожденным. Обучающее
воздействие такого переживания весьма
глубоко, оно затрагивает не только
интеллект, но всю психобиологическую
структуру организма. <...> смешение
осознаваемого содержания подсознания
с культурологической символикой, отно-
сящейся к обновлению, приводит к обра-
зованию у индивида глубочайшей сооб-
разности и внутренней согласованности.
 3-й стадией в триаде ван Геннепа яв-
ляется стадия воплощения. Она включает
возвращение человека к его непосред-
ственному социальному окружению. Одна-
ко посвященный отличается от недавнего
неофита. Покинувший место посвящения
обладает новой концептуалистикой, из-
мененными взглядами на мир, иным ста-
тусом и кругом обязанностей, вступая в
жизнь на другом, более высоком уровне.
 Тщательный анализ внешней и внутрен-
ней символики, возникающей в ходе
обрядов перехода, показывает, что их
существеннейшие компоненты тождествен-
ны ранее описанным феноменам перина-
тального типа. Сходство феноменологии
обряда перехода и ЛСД-переживания
смерти и возрождения имеет далеко иду-
щий характер. Символика обоих явлений
концентрируется вокруг одной и той же
специфической смеси рождения, секса
и смерти. Хижина, в которой содержатся
те, кому предстоит пройти посвящение,
часто называется влагалищем, чревом.
<...> Нередко хижина посвящений назы-
вается могилой. В отдельных культурах
одно и то же слово обозначает беремен-
ность, похороны и посвящение. могилы
часто сооружаются в форме чрева,
и покойников погребают, придав им позу
плода. К беременной могут относиться
как к умершей и считать ее заново
рожденной во время родов.
 Как во время обрядов перехода,
так и в ходе психоделических сеансов
с перинатальным содержанием символика
духовной смерти и возрождения может
переплетаться с определенными биологи-
ческими элементами. Посвящаемые за-
частую раздеваются донага, им сбривают
все волосы на теле, а на голову льют
кровь жертвенных животных. В этих
ритуалах нетрудно разглядеть сближение
с положением новорожденного*. ((*Обряд
посвящения, исполняемый в связи с об-
резанием у народности банту в Африке,
может служить ярким примером, во-1-х,
глубокой связи, существующей между
символической смертью-возрождением и
действительным биологическим рождени-
ем; во-2-х, примером соприкосновения
и взаимопересечения символики рожде-
ния, секса и смерти. Мальчик, которому
предстоит обрезание, является объектом
церемонии, называемой "рождением зано-
во". Его отец приносит в жертву бара-
на, а 3 дня спустя завертывает ребен-
ка в желудочный пузырь и кожу животно-
го. Перед этим мальчик должен забрать-
ся в постель матери и плакать, как
новорожденный. Он остается завернутым
в шкуру в течение 3 дней, на 4-й его
родители совершают ритуальное совокуп-
ление. В этой культуре мертвых хоронят
завернутыми в баранью шкуру, придав им
позу плода (Eliade M. Rites and
Symbols of Initiation: The Mysteries
of Death and Rebirth. 1958).)) Более
того, использование испражнений и др.
отталкивающих субстратов напоминает
скатологические аспекты биологических
родов. Наконец, элементы пытки
и физического страдания, болезненного
отделения и борьбы за выживание, при-
сутствующие во многих обрядах перехо-
да, несут отпечаток близкого сходства
с аналогичными процессами, являющимися
частью перинатальных переживаний.
Иногда соприкосновение со смертью
организуется столь реалистично, что
ритуальные действия заключают риск
серьезной травмы или опасность
настоящей биологической гибели.
 Символики внутренних переживаний
и внешних изображений могут
объединяться в ходе ритуальных действ
взаимоусиливающим образом, приводя как
к колоссальному личному, так и к кол-
лективному переживанию. Именно в ходе
обрядов преображения границы личности
раздвигаются до степени включения не
только социальной среды, но и сверхъ-
естественных сфер, а также сакральных
существ, населяющих запредельные миры.
Область данных переживаний имеет
многочисленные параллели с трансперсо-
нальными явлениями, описанными
в гл. 4. Введение неофита в духовную
историю культуры, в некую космогонию,
повторяемую в рамках каждого посвяще-
ния, приводит его к соприкосновению
с древнейшей сакральной традицией и
пониманию непосредственного отношения
этой традиции к его психике. Именно
обновление сакральной природы индивида
и его контакт с важнейшим творческим
импульсом космоса наполняет существо-
вание новым смыслом. Одновременно
этот же процесс придает аналогичный
смысл смерти человека.
 Сходство между обрядами перехода
и перинатальными явлениями может рас-
сматриваться не только в пределах их
специфического содержания, но и с точ-
ки зрения общей структуры и действу-
ющих там схем. Существует параллель
между выделенной ван Геннепом стадией
отделения и переживаниями одиночества,
изоляции, отчуждения, столь характер-
ными для матрицы "отсутствие выхода",
действующей на перинатальном уровне.
Переживаемое ощущение хаотизации еще
больше подчеркивает сходство. стадия
процесса перехода соответствует пере-
живанию борьбы смерти и возрождения
и последующего преодоления эго.
И наконец, стадия воплощения обладает
аналогией в перинатальной сфере, за-
ключающейся в следующем за смертью эго
возрождении, что отражает объединение
матери и ребенка на новом уровне.
 Следовательно, мы можем рассматривать
обряды перехода как структурированные
события, в рамках которых индивид
сталкивается, переживает и исторгает
значительные энергии, глубоко в под-
сознании связанные с этими матрицами.
Представляется допустимым, что, с точ-
ки зрения природы действующих психоло-
гических сил, их стихийное и неконтро-
лируемое проявление, а также деятель-
ность под влиянием таких энергий могли
бы быть разрушительны для окружающей
социальной среды. Здесь интересно упо-
мянуть мнение А. ван Геннепа, М. Мид,
М. Элиаде и др. выдающихся антрополо-
гов, согласно которому отсутствие об-
рядов перехода, возможно, способствует
усилению социальной психопатологи,
наблюдаемому в современном обществе.
Многие импульсы изначально разруши-
тельного и асоциального характера,
вместо того чтобы разряжаться в
санкционированном обществом порядке -
через безопасный и структурированный
сакральный контекст, - незаметно
пронизывают нашу повседневную жизнь
и проявляют себя в ряде личных
и общественных проблем.
 Др. классическим образцом, затрагива-
ющим все важные эмпирические компонен-
ты, описанные в рамках традиционных
обрядов перехода, является посвящение
в шаманы. Посвятительные действа
сибирских и урало-алтайских шаманов
весьма насыщенны и драматичны. Суть
переживаний, связанных с путешествием
шамана, опять-таки заключена в сопри-
косновении со смертью на глубинном
уровне, происходящим по типу ритуаль-
ного уничтожения и воскресения или
возрождения. Посвятительные сновидения
и видения включают, с одной стороны,
нисхождение в нижний мир, страдание и
смерть; с др. - восхождение на небеса,
сопровождаемое воскресением. Сибирские
шаманы утверждают, что во время посвя-
тительной болезни они пребывают мерт-
выми от 3 до 7 дней в своих жилищах
(юртах) либо в уединенном месте. В это
время демоны и духи предков ведут их
в подземный мир, подвергая там различ-
ного рода мучениям. Заметим вскользь,
что различные шаманы, а также племена
по-разному описывают детали испытаний.
Но во всех этих описаниях присутствует
общая атмосфера ужаса и нечеловеческо-
го страдания. Пытки включают расчлене-
ние, использование всех жидкостей
тела, соскабливание плоти с костей,
вырывание глаз из глазниц либо иные
ужасающие действия. После превращения
начинающего шамана в скелет с отполи-
рованными костями куски его тела обыч-
но распределяются среди духов различ-
ных болезней. Затем кости покрываются
новой плотью, и кандидат в шаманы по-
лучает новую кровь. Воскреснув в пре-
ображенном состоянии, он получает от
разного рода полубожественных существ
в человеческом и животном образах
знание и силу целительства. Следующей
важной ступенью путешествия шамана
является восхождение для посвящения
в небесные области при помощи столба,
березы или путем магического полета.
 Согласно Мирче Элиаде, известному
специалисту по шаманизму, шаманы
внесли большой вклад в сумму знаний
о смерти и "погребальной географии".
Они также являются авторами многих
тем, касающихся мифологии смерти. Чаще
всего страна, которую видит шаман, и
персонажи, с которыми он встречается,
описываются им до мельчайших подроб-
ностей во время и после транса. По-
средством повторения магических путе-
шествий неизвестный и вызывающий страх
мир смерти обретает форму и структуру
и постепенно становится все более
знакомым и приемлемым, а сама кончина,
в основном, рассматривается как обряд
перехода к духовной форме бытия.
 Посвятительная смерть неизменно
сопровождается воскресением и разреше-
нием основной трудности шамана: он
должен всегда хорошо ориентироваться
как в объективной реальности, так и в
различных областях сверхъестественного
мира. В таких мистических посвящениях
шаман должен придавать религиозное
значение претерпеваемым им символиче-
ским страданиям и воспринимать пережи-
ваемое как тяжелые испытания, имеющие
глубокий смысл. После посвящения
шаманы обладают способностью посещать
мир духов и общаться с ними, становясь
в чем-то подобными им: они могут поки-
дать тело и по желанию путешествовать
в космическом мире. Опытные шаманы
являются для своего народа целителями,
провидцами, жрецами, поэтами и провод-
никами душ в загробный мир. Они выпол-
няют лечебные церемонии, управляют
принесением племенем ритуальных жертв,
а также играют роль спутника для душ
умерших на их пути в иной мир.
 Хотя шаманизм народов, населяющих Си-
бирь, Урал и Алтай, в прошлом привлек
основное внимание антропологов и этно-
графов, аналогичные практики и пережи-
вания, включая ритуальную болезнь, с
некоторыми видоизменениями существуют
среди народов Юго-Восточной Азии,
Австралии, Океании, Африки и среди
индейцев Северной и Южной Америк.
 Следующее ниже описание посвящения
авам - самоедского шамана, сделанное
А.А. Поповым, может служить иллюстра-
цией переживаний, которые открывают
путь к деятельности в качестве шамана.
"Будущий шаман, заболевший оспой,
оставался бесчувственным в течение 3
дней и настолько походил на мертвеца,
что на 3-й день чуть не был похоро-
нен. Сам же он наблюдал, как спускает-
ся в ад и после многих приключений
прибывает на остров, в центре которого
растет молодая береза, достигающая
небес. Это было Древо Хозяина Земли,
и Хозяин дал ему ветвь этого дерева,
чтобы шаман сделал себе бубен. Затем
он пошел к горе. Проходя открытое
пространство, он повстречался с нагим
человеком, раздувающим с помощью мехов
сильный огонь, на котором стоял котел.
Человек с помощью крючка поймал
шамана, отрубил ему голову, искрошил
его тело и сунул все в котел. Затем в
течение 3 лет он кипятил тело, после
чего выковал для него голову. Наконец
он выловил кости, плывшие по реке, со-
единил их и покрыл плотью. В ходе при-
ключений в Другом Мире будущий шаман
повстречал несколько полубожественных
персонажей в человеческом и животном
образе, каждый из которых открыл ему
учение и обучил секретам целительства.
Когда он пришел в себя в юрте,
окруженный родственниками, он уже был
посвященным и мог начать шаманить".
 Мифология, являющаяся хранилищем
сакральной истории культуры, также
указывает на непосредственное значение
и универсальный характер опыта смерти
и возрождения. Многие древние и совре-
менные культуры обладают живописными
историями, рассказывающими о героях,
спускавшихся в мир мертвых и, преодо-
лев немыслимые препоны, вернувшихся на
землю наделенными сверхъестественными
способностями. Столь же часты упомина-
ния о богах, полубогах и героях, умер-
ших или убитых, а затем возвращенных
к жизни для новой роли, омоложенными
или ставшими бессмертными вследствие
переживания уничтожения. В менее
отчетливом виде та же тема выражается
в образе героя, заглатываемого и пере-
вариваемого колоссальным чудовищем, а
впоследствии либо извергнутого им на-
зад, либо совершившего чудесный побег.
 Во многих частях света эти мифологи-
ческие темы явились концептуальной
основой для священных мистерий, в ходе
которых неофиты испытывают в ритуали-
зированной форме смерть и возрождение.
Вавилонские и ассирийские обряды, свя-
занные с Таммузом и Иштар, вращаются
вокруг одной из самых ранних аллегорий
умирающего бога, относясь, возможно, к
4000 г. до н.э. Миф, лежащий в основе
ритуального действа, - это история
Матери Богини Иштар и ее нисхождения
в подземный мир в поисках священного
эликсира, который единственный мог бы
вернуть к жизни ее мертвого сына и
мужа Таммуза. Она сама была заключена
в дом мрака хтонической богиней
Эрешнигаль, царицей подземного мира,
и подверглась различным заболеваниям.
В отместку она, будучи богиней плодо-
родия, остановила созревание урожая и
всякий рост на земле. В конце концов,
благодаря вмешательству др. богов,
напуганных произошедшим, Иштар была
исцелена с помощью живой воды и вызво-
лена из подземного мира. Согласно эзо-
терическому толкованию, миф об Иштар
представляет собой заключение сознания
в материю и его освобождение путем
животворного и освобождающего действия
тайного учения.
 В храмах Исиды и Осириса в Древнем
Египте кандидат в посвященные под
руководством иерофантов проходил через
ряд тяжелых испытаний с целью преодо-
леть страх смерти и обрести доступ
к эзотерическому знанию о природе
Вселенной и человека. Мифологической
основой для ритуала трансформации
служила история убийства и расчленения
Осириса братом Сетом и последующего
воскресения после мифического действа,
выполненного его сестрой Нефтидой вме-
сте с женой и сестрой Осириса Исидой.
 Древняя Греция изобиловала мистери-
альными религиями и священными обряда-
ми. Элевсинские мистерии, проводившие-
ся каждые 5 лет в Аттике, основыва-
лись на эзотерическом толковании мифа
о Деметре и ее дочери Персефоне.
Похищенная хтоническим богом Плутоном
Персефона была вынуждена каждый год
проводить 6 месяцев в подземном мире.
Этот миф, рассматриваемый как аллего-
рия, касающаяся сезонных циклов приро-
ды, стал для посвященных в Элевсинские
мистерии символом духовных битв души.
 Орфический культ основывался на
легенде об обожествленном фракийском
певце Орфее, предпринявшем неудачную
попытку освободить свою возлюбленную
Эвридику из тьмы подземного мира. Он
сам трагически погиб, будучи разодран
в клочья киконианскими женщинами за
вмешательство в вакханалию. Согласно
легенде, его оторванная голова,
выброшенная в Гебр, продолжала петь
и предсказывать будущее.
 Вакхические и дионисийские обряды
концентрировались вокруг истории моло-
дого Вакха, расчлененного Титанами,
а затем воскрешенного Афиной Палладой
после того, как та спасла его сердце.
В дионисийских обрядах их участники
стремились к отождествлению с убитым
и воскресающим богом, достигая этого
с помощью употребления пьянящих напит-
ков, ритмических танцев, пожирания
сырого мяса животных. Самофракийские
мистерии корибантов или кабиров были
тесно связаны с дионисийскими праздне-
ствами. Ритуальная драма представляла
убийство Кадмилла тремя его братьями.
 Фригийские мистерии справлялись
во имя бога Атиса, оскопившего себя
под сосной, умершего и воскрешенного
великой матерью Кибеллой*. ((*Согласно
некоторым исследователям мифологии,
данная легенда содержит языческие
корни христианской традиции, связанной
с рождественским деревом.)) Ритуальная
процедура, практиковавшаяся во Фригии,
включала сакральный прием пищи, во
время которого неофит ел из барабана
и пил из цимбал. Потом он натирался
кровью быка; посвящаемого поили
исключительно молоком.
 Мистерии Адониса ежегодно справлялись
во многих частях Египта, Финикии
и Библоса. Согласно легенде, Адонис
родился из миртового дерева, в которое
боги превратили его мать Смирну. Его
рождению помогал дикий вепрь, ставший
повитухой Адониса; однако он же
принес ему смерть. Адонис скончался
после того, как его смертельно ранил,
пронзив клыками, этот зверь. В ходе
мистерий Адониса неофит проходил
через символическую смерть бога и
воскресал с помощью жрецов. Он вступал
в благословенное состояние возрождения
и искупления, ставшее возможным
в результате страданий Адониса.
 В нордической традиции убиваемым
и воскресающим богом был любимый сын
Одина Бальдр. Согласно мифу, он был
молод и прекрасен и являлся единствен-
ным миролюбивым божеством Валгаллы.
Обманщик Локи, персонифицированное
зло, подсунул слепому богу судьбы Хеду
омеловую стрелу - единственное оружие,
могущее причинить вред Бальдру,
которой тот и был сражен. После многих
усилий убитые горем боги нашли способ
воскресить своего любимца. В процессе
мистерий Одина неофит выпивал
освященный мед из кубка, сделанного из
человеческого черепа. Подобно Одину,
посвящаемый проходил через тяжелые
сакральные испытания в 9 подземных
палатах и в конце концов мог открыть
тайну Одина, наиболее хранимую из тайн
природы и человеческой души.
 В друидических мистериях Британии
граница между символической и физиоло-
гической смертью была весьма зыбкой.
После помещения испытуемого заживо
в гроб тот укладывали в открытую лодку
и сталкивали в море, изображая таким
образом смерть бога Солнца. В этом
необычном и тяжелом испытании гибли
многие посвящаемые. К тем же, кто
переживал этот суровый ритуал, относи-
лись как к заново рожденным.
 Приведенные выше примеры, безусловно,
не исчерпывают описание мистериальных
религий. Схожие ритуальные действа,
акцентированные на смерти-возрождении,
существовали также в различных видах
в митраизме, в герметической традиции,
в Индии, на Тибете, среди африканских
племен, в доколумбовых и современных
обществах американских индейцев и
во многих др. культурах мира. Подобные
ритуалы практиковались также в ходе
посвящения в разные секретные общества
всех времен.
 Несколько конкретных примеров собы-
тий, происходящих во время мистерий
смерти-возрождения, покажут, насколько
сильно они напоминают феноменологию
психоделических сеансов с
перинатальным содержанием. Эдуард Шюре
в "Великих посвященных" приводит яркую
реконструкцию процесса посвящения
в египетские мистерии Исиды и Осириса.
Согласно Шюре, суровые ритуальные
испытания начинались с прохождения по
узкому коридору тайного убежища, осве-
щаемому факелами. С обеих сторон этого
зловещего помещения располагались
устрашающие статуи с человеческими
телами и звериными головами. В конце
коридора находились мумия и человече-
ский скелет, охраняющие дыру в стене.
Неофиту вручался небольшой зажженный
светильник, и он проникал в это отвер-
стие, которое было столь узко, что
приходилось карабкаться на четверень-
ках. Затем дверь за ним затворялась, и
дальнейший путь пролегал в темноте. В
конце прохода находилась дыра, ведущая
в ствол вертикальной шахты с лестни-
цей, исчезающей в глубине. Спустившись
к нижней из перекладин, неофит
обнаруживал, что висит над ужасающей
бездной. Тревожно размышляя о своем
весьма затруднительном положении - о
невозможности вернуться наверх и о та-
инственной черноте внизу, - он замечал
справа расщелину и ступени. Он избегал
пропасти; спиральная, высеченная
в скале лестница вела его в огромный
зал, расписанный символическими фрес-
ками, и пастофор, хранитель священных
символов, объяснял ему значение
изображений. Следующая фаза испытания
начиналась в длинном узком коридоре,
в конце которого светилась раскаленная
докрасна печь. Дверь за неофитом
захлопывалась, и перед ним вставала
задача пройти сквозь огонь. Обретя
достаточно мужества и приблизившись
к пылающему горнилу, он видел, что это
оптическая иллюзия, создаваемая горя-
щими чередующимися смолистыми полень-
ями, положенными на железную решетку.
Путь, пролегающий между поленьями,
позволял быстро миновать их. Затем
следовало испытание водой. Посвящаемый
сталкивался в бассейн, наполненный
черной стоячей водой, после чего два
помощника вытаскивали его в слабо
освещенный грот. Здесь его купали,
насухо вытирали и умащали изысканными
благовониями. Отдыхая, он слушал игру
арф и флейт. Нубийка, одетая в темно-
красное одеяние и украшенная прекрас-
ными драгоценностями, приближалась к
нему, символизируя самое женскую чув-
ственность. Если он уступал искушению
и не выдерживал испытания, то на всю
жизнь оставался рабом в храме. Если же
успешно проходил эту последнюю стадию,
его с триумфом препровождали
в святилище Исиды, где он должен был
принести обет молчания и покорности
перед колоссальной статуей богини.
 В "Обелиске франкмасонства" Дж. Е.
Вейсс приводит описание Элевсинских
мистерий древней Греции. Он изображает
обстановку начала мистерии как прони-
занную чувством абсолютного хаоса и
ужаса, сопровождаемую слепящими вспыш-
ками света и оглушающими раскатами
грома. Согласно рисуемой им картине,
помещение словно трясется и охвачено
огнем; отвратительные приведения
скользят по воздуху, вопя и стеная;
всюду слышны пугающие звуки и завыва-
ния. На фоне этих инфернальных сцен
появляются таинственные призраки,
представляющие посланников различных
яростных божеств: Мучения, Безумия,
Голода, Болезни и Смерти. В то время
как трепещущие новообращенные продви-
гаются среди ужасающего представления,
отражающего страдания этой жизни и му-
ки, испытываемые в Тартаре, они слышат
торжественный голос иерофанта, демон-
стрирующего и объясняющего символы
высшей божественности. Внезапно все
меняется, и вместо ужасных образов по-
являются ясный свет и различные знаки
блаженства. Т.о., община посвященных
в Элевсинские мистерии пережила
в короткое время и на ограниченном
пространстве "беды Земли, мучения
Тартара и счастье Элизиума".
 В приведенном Шюре описании
посвящения в мистерии Исиды и Осириса
сходство между различными фазами этого
испытания и эпизодами психоделического
переживания смерти и возрождения
особенно поразительно. испытания при
посвящении смертью, огнем, испорченной
водой и сексуальным искушением четко
соответствуют перинатальной матрице
"отсутствие выхода", а определенные
стороны "борьбы смерти и воскресения"
включают огонь, скатологические
моменты и сексуальное возбуждение.
Приводимое Вейссом описание Элевсин-
ских посвящений вполне могло бы быть
описанием ЛСД-сеанса с акцентированным
перинатальным уровнем. Как соприкосно-
вение с наиболее пугающими сторонами
человеческого существования, так
и резкий переход от крайней степени
мучений и страданий к трансценденталь-
ному блаженству относятся к числу
наиболее часто возникающих в ходе
психоделической терапии.
 Повсеместное историческое и географи-
ческое распространение трансформиру-
ющих ритуалов, концентрирующихся
на проблеме смерти и возрождения,
и их психологическое значение для
отдельных людей, групп и целых культур
предполагает, что они должны отражать
фундаментальные потребности, кореня-
щиеся в человеческой природе. изучение
этих ритуалов и углубленное понимание
процесса смерти-возрождения представ-
ляет большой теоретический и практиче-
ский интерес. Исследования, проводимые
в этой области, были связаны со специ-
фическими проблемами. Основные данные
о характере таких обрядов, как прави-
ло, считались священными, содержались
в секрете и передавались немногочис-
ленным посвященным. Если что-то и от-
крывалось окружающим, то обычно в виде
различного рода иносказаний и шифров.
Реконструкция действительного протека-
ния ритуалов на основании исторических
описаний и археологических находок
представляется делом довольно трудным,
а точность восстановления - весьма
проблематичной.
 Антропологи, изучающие виды ритуалов,
практикуемых в различных современных
культурах, сталкиваются с сложной
задачей получения доступа к сути таких
действ. Поскольку большинство исследо-
ваний проводилось в культурах, относя-
щихся к незападному миру, это еще
больше усложнило положение, вследствие
существующих культурных и лингвистиче-
ских барьеров. За некоторыми исключе-
ниями, антропологические исследования
сосредоточивались в основном на внеш-
них сторонах обрядов перехода - они
легче поддаются наблюдению, - а не на
субъективных переживаниях участников*.
((*В последние годы многие исследова-
тели указывали на то, что субъективные
аспекты ритуальных событий представля-
ют важный ключ к пониманию трансформи-
рующего процесса. Они защищают точку
зрения, согласно которой антропологам
следует не только собирать данные
самонаблюдения других людей, но и пря-
мо участвовать в процедурах, обретая
непосредственное знание о действии
употребляемых препаратов и безлекар-
ственных методик. Данное направление
получило название "визионерской
антропологии". Представителями такого
подхода являются Карлос Кастанеда,
Майкл Харнер, Барбара Мейерхофф,
Марлен Добкин де Риос, Джоан Хэлифакс
и Ричард Кац.))
 психоделические исследования предла-
гают уникальный подход для изучения
процесса ритуальной трансформации в
будущем. Аналогии между ЛСД-сеансами и
ритуальным процессом смерти-возрожде-
ния настолько поразительны, что 1-ые
могут применяться для эксперименталь-
ного моделирования 2-х. Используя лю-
дей, относящихся к нашей культуре, чьи
биографии известны и которые согласны
поделиться своими переживаниями,
исследователь может преодолеть
трудности, присущие как историческому
научному подходу, так и полевым иссле-
дованиям антропологов. Углубленное по-
нимание процесса трансформации, осно-
вывающееся на объединении историче-
ских, антропологических и эксперимен-
тальных данных, могло бы иметь важные
последствия для самых различных обла-
стей, включая психиатрию, искусство,
философию, религию и образование.

--------


     10. ДИАЛЕКТИКА ЖИЗНИ И СМЕРТИ
 Тема смерти играет ведущую роль в
религии, мифологии и искусстве многих
культур, не относящихся к западной
цивилизации. И потому вызывает удивле-
ние, насколько мало внимания западные
психологи, психиатры и философы уделя-
ют ей в своих теоретических построени-
ях. Однако существовало несколько
серьезных исключений, наиболее
интересным из которых является Зигмунд
Фрейд, чьи взгляды, касавшиеся психо-
логических аспектов смерти, претерпели
резкие изменения на разных этапах
работы над теорией психоанализа. В
своих ранних трудах Фрейд делал акцент
почти исключительно на сексуальность.
Смерть играла относительно малую роль
и не находила отдельного выражения в
рисуемой им картине человеческого под-
сознания. Страх смерти интерпретиро-
вался как производное от тревожности,
связанной с разлукой или страхом ка-
страции, и коренился, с его точки зре-
ния, в предэдиповых и эдиповых стадиях
развития либидо. Большинство последо-
вателей Фрейда приняли данный подход,
внеся в него свои изменения и дополне-
ния. Отто Феникел, суммируя данные
психоаналитической литературы, выразил
сомнение в существовании такого фено-
мена, как нормальный страх смерти. С
его точки зрения, сама идея собствен-
ной смертности является субъективно
бессмысленной, и потому этот страх
просто скрывает другие подсознательные
идеи. Случается, что они по своему
характеру относятся к либидо, и тогда
их можно понять через историю пациен-
та. Чаще же определенные воспоминания
детства трансформировали страх утраты
любви или кастрации в страх смерти.
Кроме того, идея смерти может отражать
боязнь наказания за ее пожелание либо
страх перед возбуждением, особенно
перед сексуальным оргазмом.
 Сам Фрейд в результате клинических
наблюдений довольно решительно изменил
взгляды на смерть. Указания на эту пе-
ремену можно обнаружить в его теорети-
ческих построениях, выполненных между
1913 и 1920 гг., и особенно в анали-
зе пьесы Шекспира "Венецианский купец"
(Тема 3 ларцов), а также в эссе
"Мысли на случай о войне и смерти". В
этих работах он выказал явную тенден-
цию к пересмотру раннего тезиса о том,
что понятие "смерть как таковая" не
присутствует в человеческом сознании.
 В 1920 г. Фрейд свел воедино свои
различные взгляды на смерть и придал
им законченный вид, сформулировав
обширную биопсихологическую теорию
человеческой личности. В работе "По ту
сторону принципа удовольствия" он
постулировал существование двух типов
инстинкта: служащего сохранению жизни
и стремящегося вернуть ее туда, откуда
она произошла. Фрейд видел существова-
ние глубоких взаимоотношений между
названными группами инстинктивных сил,
а также наличие 2 противоположных
тенденций в физиологических процессах
человеческого организма - анаболизма и
катаболизма. Процессами анаболизма
называются те, которые способствуют
росту, развитию и запасу питательных
веществ. Процессы же катаболизма свя-
заны с потреблением запасов и расходом
энергии. Фрейд также связал два этих
вида деятельности с 2 типами клеток
в человеческом организме: половыми,
потенциально вечными, и образующими
тело, которые неизбежно погибают.
Раньше практически все проявления
агрессивности он оценивал как форму
сексуальности и определял как садист-
ские по существу. В новой концепции
Фрейд соотнес их с инстинктом смерти.
Согласно данной точке зрения, такой
инстинкт действует в человеческом
организме с самого начала, постепенно
превращая его в неорганическую систе-
му. Разрушительная сила может и должна
быть частично отвлечена от своей
основной цели и переключена на другие
организмы. Судя по всему, для инстинк-
та смерти не важно, действует ли он
по отношению к объектам внешнего мира
или против самого организма, но важно
достижение главной цели - разрушения.
Поздние замечания, касающиеся роли
инстинкта смерти, появляются в послед-
ней значительной работе Фрейда "Очерк
психоанализа" (1938). В ней коренная
дихотомия между двумя могучими силами:
инстинктом любви (Эросом) и инстинктом
смерти (Танатосом) - становится
краеугольным камнем понимания Фрейдом
ментальных процессов. Данная концепция
была для него ведущей в последние годы
жизни.
 Эта важнейшая ревизия психоаналитиче-
ской теории не вызвала большого энту-
зиазма со стороны его последователей и
не была полностью включена в основное
русло психоанализа. Рудольф Брун, вы-
полнивший обширный статистический об-
зор работ, связанных с теорией Фрейда,
предполагающей существование инстинкта
смерти, обнаружил, что большинство
из таких работ явно враждебны этой
концепции учителя. Многие авторы рас-
ценивали интерес Фрейда к проблемам,
связанным со смертью, и введение Тана-
тоса в теорию влечений как чужеродное
образование в его психологической кон-
цептуалистике. Были также упоминания
о том, что основой для столь неожидан-
ного аспекта мышления Фрейда явились,
возможно, личные факторы. Некоторые из
авторов интерпретировали его поздние
идеи как вытекающие из его собственной
озабоченности смертью, как реакцию
на начавшееся раковое заболевание и
гибель близких членов семьи. В упомя-
нутом выше обзоре Брун предположил,
что на возникновение теории Фрейда
о существовании инстинкта смерти,
вероятно, глубоко повлияла его реакция
на 1-ую мировую войну.
 В своем эссе "О психологии бессозна-
тельного" Карл Густав Юнг возразил
против концепции Фрейда о существова-
нии 2 основных инстинктов - Эроса
и Танатоса. Юнг также не согласился
с тезисом о том, что целью Эроса явля-
ется создание возможно большего числа
связей и сохранение их, а целью Тана-
тоса - их разрыв и, т.о., уничтожение.
Юнг аргументировал это тем, что такой
выбор противоположностей отражает точ-
ку зрения сознания, а не движущие силы
подсознания. Согласно Юнгу, логической
противоположностью любви является
ненависть, а Эроса - Фобос (страх).
Однако психологическая противополож-
ность любви есть воля к власти - сила,
доминирующая в теориях Альфреда Адле-
ра*. ((*На жизнь и деятельность Адле-
ра, согласно его собственным словам,
повлияло пережитое им соприкосновение
со смертью. В 5-летнем возрасте он
заболел тяжелым воспалением легких, и
врач нашел его состояние безнадежным.
Выздоровев, он решил изучать медицину,
чтобы быть во всеоружии для борьбы
со смертью. Хотя Адлер явно и не ввел
страх смерти в свою теорию, его
деятельность на протяжении всей жизни
стимулировалась опытом пережитой
угрозы жизни. Основной акцент в разра-
ботанной Адлером терапии делается на
смелость и способность открыто смот-
реть на опасные стороны жизни.)) Там,
где царит любовь, нет воли к власти,
а там, где воля безмерна, нет любви.
Т.о., то, что заставило Фрейда назвать
как противоположность Эросу разруши-
тельный инстинкт или инстинкт смерти,
было, с одной стороны, уступкой интел-
лектуальной логике, а с др. - психоло-
гическим предубеждением. Согласно
Юнгу, Эрос не эквивалентен жизни,
но для того, кто думает так, противо-
положностью Эроса, конечно же, будет
смерть. Все мы ощущаем: то, что
противостоит нашим высшим жизненным
принципам, должно быть разрушительным
и дурным, - и, будучи не в состоянии
соотнести это ни с какой позитивной
жизненной силой, мы избегаем и боимся
его.
 Особый вклад Юнга в танатологию
состоит в его глубочайшей уверенности
в том, насколько могуче в подсознании
представлены мотивы, связанные
со смертью. Он и его последователи
привлекли внимание западной психологии
к величайшему значению всех символи-
ческих вариаций темы смерти и возрож-
дения в нашем наследии архетипов. И
все это было проиллюстрировано много-
численными примерами, взятыми из раз-
личных культур и исторических эпох -
от мифологии австралийских аборигенов
до алхимии.
 Проблемы, связанные со смертью, игра-
ли также важную роль в разработанной
Юнгом психологии развития индивидуаль-
ности. Он рассматривал сексуальность
как доминирующую силу 1-й половины
жизни, а проблему биологического
дряхления и приближения к смерти - как
основную во 2-ой ее половине. В нор-
мальных условиях озабоченность пробле-
мой смерти возникает в более поздние
десятилетия жизненного пути, проявле-
ние же ее на ранних этапах обычно
связано с психопатологией. Становление
индивидуальности, описанное Юнгом,
приводит к психологической полноцен-
ности личности и включает разрешение
проблемы смерти.
 Вопрос смерти занимает также важное
место в теориях экзистенциалистов,
особенно в философии Мартина Хайдег-
гера. В выполненном им в работе "Бытие
и время" (Sein und Zeit) анализе
существования кончина играет ключевую
роль. Согласно Хайдеггеру, сознание
собственной бренности, ничтожности
и смерти неуловимо присутствует в
каждом миге человеческой жизни еще до
действительного наступления биологиче-
ского конца или соприкосновения с ним.
Не имеет значения, обладает ли индивид
фактическим знанием смерти, ожидает ли
ее приход и задумывается ли сознатель-
но о бренности существования. Экзи-
стенциальный анализ ("Бытие и время")
подтверждает, что жизнь - это "бытие,
обращенное к смерти". Всякое онтологи-
ческое теоретизирование должно учиты-
вать всю совокупность существования и,
следовательно, тот факт, что часть его
еще не проявилась, включая и самый
конец. Осознание смерти является
постоянным источником напряженности и
экзистенциальной тревоги в организме,
но оно также образует фон, на котором
само бытие и время приобретают более
глубокий смысл.
 Важно отметить, что Хайдеггер следо-
вал указаниям своего учителя Эдмунда
Гуссерля о том, что философу следует
переключить внимание с окружающего ми-
ра на мир внутренний. самоуглубление -
существенная необходимость для нашего
постижения мира и размышлений о нем.
Хайдеггер заявляет, что ему удалось
описать фундаментальные переживания,
лежащие в основе повседневного воспри-
ятия мира и все же находящиеся вне
сферы действия традиционного научного
метода. именно в результате такого
подхода его взгляды оказались столь
близки прозрениям, достигнутым в раз-
личных необычных состояниях сознания*.
((*Мы уже упоминали при обсуждении
перинатальных переживаний, что взгляд
на мир, присущий экзистенциалистам,
господствует в мышлении и чувствах
людей, находящихся под воздействием
матрицы отсутствия выхода и не способ-
ных найти единственное существующее
решение, лежащее, Судя по всему,
в трансцендентности. Атеизм, присущий
философам-экзистенциалистам,
подтверждает такую связь.))
 В последнее десятилетие наблюдался
резкий рост интереса к роли, которую
смерть играет в человеческом подсозна-
нии. Во многом это было связано с кли-
ническими и лабораторными исследовани-
ями разного рода необычных состояний
сознания. В настоящее время используют
психоделики, сильнодействующие методи-
ки изменения сознания, не включающие
применение препаратов, и некоторые
эмпирические техники индивидуальной
и групповой психотерапии; стало
возможным активизировать те уровни
подсознания, которые в прошлом редко
удавалось непосредственно наблюдать*.
((*Драматичные переживания смерти и
воскресения могут наблюдаться в груп-
пах активного исследования и групповой
психотерапии, при проведении сеансов
длительного воздействия, при гештальт-
терапии, биоэнергетическом подходе,
базисной терапии, а также при гипнозе.
Они могут иногда возникать при
проведении лабораторных исследований,
включающих сенсорную депривацию, сен-
сорную перегрузку, саморегулирование
биологических функций и различные
кинестетические устройства. Многие
западные последователи восточных
духовных практик типа дзен-буддизма,
ваджраяны, кундалини-йоги переживали
глубокие состояния такого рода в ре-
зультате своих занятий. Роберт Мастерс
и Джин Хьюстон в книге "Игры ума"
описали несколько весьма действенных
упражнений, включающих элементы
проигрывания смерти-возрождения.))
Определенные явления, которые
при их возникновении у лиц, страдающих
шизофренией, привычно рассматривались
как нарушения, вызванные психотическим
процессом, ныне стойко вызываются
у обычных добровольцев при помощи
вышеописанных методов. Исследователи
работы органов восприятия, изучавшие
данные состояния с феноменологической
точки зрения, не могут пренебречь той
важной ролью, какую переживания смерти
играют в этом контексте. Данные этой
области исследований в самом широком
смысле подтверждают мнение Фрейда,
Юнга и некоторых философов-экзистенци-
алистов, выражавших его каждый по-сво-
ему, о том, что смерть играет важней-
шую роль в человеческом подсознании.
 Последовательное переживание агонии,
кончины и возрождения - одно из наибо-
лее частых явлений в психоделических
сеансах. Оно возникает довольно неожи-
данно вне какого-либо специального
программирования, иногда даже к вящему
удивлению неопытного и неинформирован-
ного человека. Нередко эти переживания
представляют ключевую часть сеанса,
что может служить иллюстрацией
не только существования в подсознании
матриц таких переживаний, но и выявля-
ет значительную потребность и стремле-
ние человеческих существ экстерритори-
зировать данный глубинный материал.
Это, видимо, объясняет повсеместный
характер различных ритуалов смерти-
возрождения и значение, придаваемое им
посвященными, религиозными группами
и целыми культурами.
 Параллели между ЛСД-сеансами и эзоте-
рическими действами, сосредоточенными
на опыте смерти, носят не только фено-
менологический характер. Физиологи-
ческие, психологические, философские и
духовные переживания хорошо разрешив-
шихся сеансов также похожи на описания
трансформаций посвященных и неофитов
всех времен, которые соприкоснулись
со смертью и возвратились к жизни. Со-
гласно нашим данным, люди, пережившие
смерть и возрождение в ходе сеансов,
выказывали специфические изменения в
самовосприятии и в восприятии мира, в
присущей им шкале ценностей, принципах
поведения и общих воззрениях. Те, кто
до переживания испытывал в различной
степени всевозможные виды эмоциональ-
ного и психодинамического дискомфорта,
как правило, ощущают значительное
облегчение. Депрессивность исчезает,
уровень тревоги и напряженность снижа-
ются, чувство вины снимается, а само-
восприятие и самооценка значительно
улучшаются. Люди говорят, что ощущают
себя как бы заново родившимися
и очищенными. Предшествующее ощущение
отчуждения сменяется чувством полной
гармонии с природой. А во внутренней
жизни начинают преобладать глубокая
ясность и радость. Все это обычно
сопровождается повышением вкуса
к жизни в целом и чувством физического
здоровья и хорошего физиологического
функционирования.
 Некоторые говорят, что переживание
смерти-возрождения как бы сняло с их
чувств тонкую пленку, мешавшую полно-
ценно осознавать реальность. Образы,
воспринимаемые органами чувств в этом
состоянии, - свежие и яркие, почти
ошеломляющие; люди чувствуют, что
до переживания возрождения они никогда
по-настоящему не воспринимали цвета,
не чувствовали все разнообразие
запахов и ароматов, не ощущали тысячи
оттенков вкуса в пище, вообще не знали
потенциальных возможностей восприятия,
скрытых в их теле. Сексуальная жизнь
может стать свободнее, и потенция
у мужчин, наряду со способностью к ор-
газму у обоих полов, часто значительно
повышается. Многие начинают глубоко
интересоваться природой, обнаруживая
у себя способность экстатического вос-
приятия ее красоты, зачастую впервые
за всю жизнь. То же самое происходит в
отношении искусства, особенно музыки;
нередко в результате психоделического
переживания подобного типа у людей, не
интересовавшихся музыкой, развивается
ярко выраженная тяга к ней, другие же
находят совершенно новые способы
наслаждаться ею.
 Агрессивные импульсы и чувства обычно
резко снижаются, значительно возраста-
ет терпимость в межличностных отноше-
ниях и к иным точкам зрения. Люди ис-
пытывают новые для них эмоции - сочув-
ствие и тепло по отношению к другим;
они воспринимают мир как поразительное
и в основе своей благоприятное место.
Все в нем кажется совершенным, точно
таким, каким должно быть. Почти всегда
происходит определенная переориентация
в отношении времени. Реже вспоминаются
травмирующие стороны прошлого, будущее
принимается более спокойно, отсутству-
ет ажиотаж, и все это сопровождается
усилением эмоционального акцента на
пребывание "здесь и сейчас". Отношения
между явлениями, считающимися триви-
альными, и теми, что рассматриваются
как жизненно важные, резко меняются.
Люди обнаруживают смысл и красоту
в предметах повседневного окружения.
Граница между чудесным и банальным
исчезает. Ценности, к которым ранее
человек стремился с ярко выраженной
настойчивостью, затрачивая на их
достижение массу сил и энергии,
представляются теперь неважными. Избы-
точное стремление к власти, положению,
материальным приобретениям начинает
казаться ребячеством и признаком
духовной слепоты. Самая глубокая
мудрость обнаруживается в житейской
простоте. Уменьшение нереальных амби-
ций зачастую сопровождается возросшей
способностью к смирению.
 Др. частым изменением, возникающим
после полноценного и хорошо усвоенного
опыта смерти-возрождения, является
значительный рост интереса к филосо-
фии, религии и мистике. Новые духовные
чувства обычно носят космический либо
пантеистический характер. Индивид об-
ретает способность видеть много новых
духовных измерений в человеческой жиз-
ни и чувствовать присутствие духовной
творческой силы за явлениями повсе-
дневной реальности. Многие также
испытали пробуждение сильного интереса
к восточным или древним религиям
и философиям. У некоторых этот интерес
принял чисто интеллектуальную форму,
у др. - связался с глубокой вовлечен-
ностью в систематические занятия
духовной практикой. Часто люди обнару-
живали у себя новую способность пони-
мать универсальные религиозные символы
и метафоры, используемые в священных
писаниях и др. сакральных текстах,
а также сложные философские эссе. Если
переживание смерти и возрождения со-
провождается переживанием космического
единства, люди обычно начинают воспри-
нимать себя и мир в виде духовной
энергии, участвующей в божественной
игре, а обыденную реальность - как
священную в своей основе.
 Подобные превращения обычно ярко
выражены в течение нескольких дней
или недель после глубокого и хорошо
прошедшего сеанса, включавшего опыт
смерти-возрождения. Изменения, как
правило, столь разительны, что врачи,
проводящие сеансы, называют их на про-
фессиональном жаргоне "психоделический
отсвет". Раньше или позже они ослабе-
вают. Под влиянием давления и требова-
ний со стороны социального окружения
многие более или менее утрачивают
связь со своими космическими пережива-
ниями. Однако обретенное в результате
постижение философских и духовных
параметров окружающей нас реальности
имеет тенденцию присутствовать неопре-
деленно долго. Проявляя волю, можно
использовать глубокие знания, получен-
ные в итоге переживания смерти-возрож-
дения, как руководство для изменения
всей своей жизни. Некоторые люди могут
таким путем создать для самих себя
положение, при котором для них потен-
циально доступны не только прозрения,
связанные со знанием, но и новые
духовные ощущения.
 Было бы опасным сверхупрощением пред-
ставлять процесс смерти-возрождения
лишь с одной стороны, делая акцент на
его потенциальной пользе и ничего не
говоря о серьезных опасностях, суще-
ствующих в данной области. <...> Плохо
прошедшие сеансы, содержавшие перина-
тальные компоненты, могут привести к
глубоким заторможенным и ажитированным
депрессиям с суицидальными тенденци-
ями, разрушительным и саморазрушитель-
ным побуждениям, параноидальным состо-
яниям или претенциозным и мессианским
проявлениям. Намеки на некоторые из
этих опасностей часто обнаруживаются
в связи с происходящим в рамках
различных обрядов перехода процессом
трансформации. Согласно мистической
литературе, устной традиции коренных
культур, различного рода мифологиче-
ским описаниям, беспечному и неопытно-
му искателю или духовному авантюристу
грозит опасность физических болезней,
безумия и даже смерти. Надлежащие
приготовления, поддержка и руководство
абсолютно необходимы для вступающего
в эти области человеческого сознания*.
((*Полезные и отрицательные стороны
действия ЛСД-сеансов, включающих
активизирование перинатальных матриц,
были подробно описаны С. Грофом
в книге "Области человеческого
бессознательного". <...>))
 У душевнобольных лечебное действие,
вызываемое опытом смерти-возрождения,
настолько важно, что мы остановимся на
этой теме подробнее. Видимо, в перина-
тальных матрицах коренятся глубинные
истоки самых явных сторон многих пси-
хопатологических синдромов. Такие клю-
чевые симптомы, как тревога, агрессив-
ность, подавленность, напряженность,
чувство вины, наряду с ощущениями типа
чувства беспомощности и неполноцен-
ности, содержатся в переживаниях пери-
натального уровня. Аналогично, часто
можно проследить озабоченность различ-
ными физиологическими функциями и био-
логическими субстратами, ипохондриче-
ские переживания и широкий круг психо-
соматической симптоматики вплоть до
компонентов, входящих в процесс смер-
ти-возрождения. Это верно в отношении
обычных головных болей и мигреней,
невротического ощущения нехватки кис-
лорода и удушья, нарушений сердечной
деятельности, тошноты и рвоты, различ-
ных видов двигательных нарушений и мы-
шечной напряженности, болей и тремора.
 Довольно часто в ходе психоделической
терапии случалось, что пациенты
выходили за пределы психодинамического
уровня, однако не разрешали многие
из своих психопатологических симптомов
до тех пор, пока не прорабатывали
материал, связанный с перинатальными
матрицами. Чтобы достичь длительного
разрешения, а не временной ремиссии
клаустрофобии или заторможенной
депрессии, представлялось необходимым
пройти через матрицу отсутствия выхо-
да. Часто острые суицидальные устрем-
ления полностью исчезали после того,
как пациенты прорабатывали и усваивали
перинатальный материал. Несколько
человек, прошедших сквозь процесс
смерти-возрождения, независимо друг от
друга заявили, что их былые суицидаль-
ные наклонности на деле были непонятым
стремлением к преодолению эго.
Поскольку в то время понимание этого у
них отсутствовало, они избрали в объ-
ективном мире ситуацию, весьма схожую
со смертью эго, а именно, физическое
самоуничтожение. Переживание смерти
эго и возрождения обычно уничтожает
или резко ослабляет суицидальные
побуждения и мысли. Мощные агрессивные
и саморазрушительные позывы были сняты
в ходе многих драматических эпизодов
переживания процесса смерти-возрожде-
ния. Кроме того, после смерти эго
человеческое существование часто
воспринимается на более широком фоне.
Какими бы сложными ни казались,
с объективной точки зрения, жизненная
ситуация и создавшиеся обстоятельства,
самоубийство больше не представляется
решением проблемы.
 В нашей работе с алкоголиками
и наркоманами, употреблявшими героин,
наблюдаемая картина походила на то,
что происходило у лиц с суицидальными
наклонностями. Лежащие в основе этих
состояний побудительные причины подоб-
ны, и, с определенной точки зрения,
алкоголизм и наркомания являются фор-
мами замедленного самоубийства. У тех,
кто принимал ЛСД и пережил глубокое
чувство космического единства, зача-
стую развивалось негативное отношение
к состояниям сознания, вызываемым
опьянением или наркотиками. В ходе
исследования Спринг Гроув, в котором
число ЛСД-сеансов было ограниченным,
среди алкоголиков и наркоманов,
принимавших героин, четко проявилась
тенденция к отходу от своей привычки
в результате 1 сеанса, проводимого
с применением высокой дозы препарата.
В более свободных лечебных условиях,
существовавших в Пражском научно-ис-
следовательском институте психиатрии,
где было возможно проведение серий
сеансов, полная проработка перинаталь-
ного материала в нескольких случаях
привела к устойчивому воздержанию
и глубокой перестройке личности
у алкоголиков и наркоманов.
 Прозрения этих пациентов, касавшиеся
природы их привычек, подобны прозре-
ниям, имевшим место у лиц с суицидаль-
ными наклонностями. Пережив в ходе
сеансов чувство космического единства,
они осознали, что то, к чему они
стремились, было трансцендентностью, а
не наркотическим дурманом. Они увидели
определенное искусственное сходство и
взаимопересечение одурманивания, вызы-
ваемого алкоголем или героином, с ощу-
щением единства, активизированным ЛСД,
и начинали понимать, что их стремление
к вину и наркотикам основывалось
на смешении этих состояний. Компоненты
общие у этих 2 состояний: уменьшение
или исчезновение различных болезненных
эмоций и ощущений, равнодушие к про-
шлому и будущему и нерасчлененное со-
стояние сознания. Однако, с др. сторо-
ны, многие существенные характеристики
состояния единства не являются частью
переживаний, вызываемых алкоголем или
наркотиками. Вместо состояния косми-
ческого сознания во всей его бесконеч-
ности наркотики и алкоголь создают
карикатуру, достаточно похожую, чтобы
обмануть и склонить к их регулярному
злоупотреблению вкусивших их. Повторя-
ющийся прием приводит к биологической
привязанности к препарату и наносит
употребляющему его физический,
эмоциональный и социальный ущерб.
 После опыта смерти эго злоупотребле-
ние алкоголем или наркотиками, а также
суицидальные тенденции воспринимаются
как трагическая ошибка, являющаяся
следствием неузнанной, неправильно
истолкованной духовной тяги к транс-
цендентности. Наличие сильных чувств
такого рода, сколь невероятным это ни
показалось бы знакомым со стилем жизни
и поведения наркоманов и алкоголиков,
может быть проиллюстрировано статисти-
ческими данными. В ходе проводимых
в клинике Спринг Гроув исследований
алкоголики и наркоманы показали
самый высокий процент мистических
переживаний из всех изучавшихся групп,
включая невротиков, специалистов
по психотерапии и умирающих.
 Символическая встреча со смертью так-
же оказывает значительное воздействие
на агрессивность и садомазохизм.
Активизация разрушительного потенциала
личности является одним из важнейших
аспектов "борьбы смерти и возрожде-
ния". Сцены насилия и массового
уничтожения, наряду с образами садома-
зохистских оргий, являются постоянными
элементами перинатальных разверток. В
них собирается и разряжается огромное
количество разрушительной энергии, и в
результате резко снижаются агрессивные
чувства и побуждения. Переживание же
возрождения, как правило,
сопровождается любовью, состраданием
и уважением к жизни.
 Проявления острых психотических со-
стояний часто напоминают переживания в
ходе различных трансформирующих собы-
тий ритуального характера, которые мы
уже описывали выше. Многие шизофреники
проходят через суровые испытания,
включающие крайние степени физических
и ментальных страданий, глубокое со-
знание абсурдности бытия, многочислен-
ные картины смерти, уничтожения мира
и даже космических катастроф. Адские
пытки и столкновения с демонами иногда
сменяются переживаниями возрождения
и воссоздания мира. Аналогично, разру-
шительные и саморазрушительные побуж-
дения, озабоченность биологическими
субстратами и скатологические интересы
наряду с концентрацией на триаде
смерть-рождение-секс - весьма частые
явления у этих людей. Видимо, важной
составной частью шизофренического про-
цесса является активизация перинаталь-
ного уровня подсознания внутренними и
внешними факторами неизвестного харак-
тера. В то время как в ходе ритуалов
и в рамках психоделической терапии
глубинное содержание подсознания
намеренно активизируется с духовными
или лечебными целями в организованном
и защищенном окружении, у больных ши-
зофренией все это происходит стихийно,
чаще всего принося им вред. Новое
понимание процесса шизофрении недавно
привело к терапевтическим усилиям,
нацеленным на проведение этих людей
через их переживания до конечной, объ-
единяющей частные проявления стадии,
вместо того чтобы подавлять и пытаться
держать под контролем психотическую
симптоматику*. ((*Заинтересованный
читатель найдет дополнительную инфор-
мацию о параллелях, существующих между
шизофренией и процессом посвящения, а
также о новых подходах к этому заболе-
ванию в книгах и статьях Р.-Д. Лэйнга,
Джона Перри, Мориса Раппопорта
и Джулиана Силвермэна. <...>))
 Материал, полученный в ходе клиниче-
ских исследований психоделиков, антро-
пологические и исторические данные,
касающиеся обрядов перехода, а также
изучение протекания шизофрении доказы-
вают важность смерти для человеческой
психологии и психопатологии. Причина
психологического значения проблемы
смерти кроется не в осознании интел-
лектом факта бренности и знании о не-
избежности кончины, а в существовании
значимых хранилищ переживаний смерти
в нашем подсознании. Как субъективное,
так и объективное исследование данных
областей осложняется тем, что при нор-
мальных условиях перинатальные энергии
ограждены крепкими барьерами, охраня-
ющими эго от их прямого воздействия.
 Лицо, испытавшее смерть и возрождение
в ходе сеанса, ретроспективно понима-
ет, что сознание смерти постоянно
существовало в нем в течение всей
предыдущей жизни в смягченной форме
или же в форме многих ее производных.
При нормальных обстоятельствах
подсознательная уверенность в смерти
незримо присутствует во всевозможных
человеческих отношениях и поведении.
Когда же система барьеров, обычно
ограждающая эго от перинатального
уровня, начинает распадаться или ча-
стично нарушается, эти компоненты про-
никают в сознание и пробуждают различ-
ные невротические и психосоматические
реакции. Полный развал оградительной
системы проявляется в психотических
эпизодах, в ходе которых содержание
перинатальных матриц целиком поглощает
эго и становится для индивида
эмпирическим миром.
 Одним из наиболее распространенных
способов защиты себя от болезненного
воздействия перинатальных компонентов
является то, что лица, принимавшие
ЛСД, обозначают как "механистический"
подход к существованию. Проживающие
жизнь подобным образом испытывают
глубокое чувство недовольства собой
и ситуацией, в которой находятся;
в результате основная часть их размыш-
лений направлена на прошлое и будущее.
Они постоянно пережевывают прошлое,
сожалея о принятых когда-то решениях,
мечтая о том, что могло бы быть,
поступи они лучшим образом либо под-
вергая свои действия моральной оценке.
Их неудовлетворенность настоящим при-
водит к возникновению компенсаторных
фантазий, в которых осуществляется же-
лаемое, или они строят преувеличенные
планы, касающиеся будущих успехов.
независимо от достижения того, что
должно было бы принести удовлетворе-
ние, испытываемая ими горечь и ощуще-
ние неисполнения желаемого остаются и
требуют разработки новых честолюбивых
целей и планов. Эта постоянная ориен-
тация на будущие достижения названа
философами-экзистенциалистами "авто-
проецированием". Такой цикл никогда не
завершается и лишь увековечивает не-
удовлетворение, ибо люди, подпадающие
под эту категорию, неверно понимают
природу своих потребностей и концент-
рируются на внешних заменителях, будь
то деньги, положение, слава или сексу-
альные достижения. Можно всю жизнь
провести подобным образом, стремясь
к различным видам деятельности,
которые, однако, по завершении никогда
не приносят ожидаемого удовлетворения.
Зачастую такая ситуация сопровождается
ощущением бессмысленности бытия
и неспособностью наслаждаться плодами
своего труда. Человек, попавший в по-
рочный круг такого рода, как правило,
страдает от острого сознания краткости
человеческой жизни в свете всего, что
можно было бы испытать и следовало бы
сделать.
 Тот, кто прошел сквозь смерть эго и
возрождение, понимает, что позитивное
отношение к жизни и глубокое ощущение
смысла своего существования не зависят
от сложных внешних обстоятельств. Они
представляют собой изначальное состоя-
ние организма и способ пребывать в ми-
ре, не зависящий, за исключением неко-
торых крайних случаев, от материальных
обстоятельств жизни. Когда присутству-
ет это фундаментальное принятие жизни,
даже самые скромные условия существо-
вания могут восприниматься как сто-
ящие. Когда же его нет, никакие успехи
во внешнем мире не могут даровать его.
Оно возникает в ходе глубокого самоис-
следования и внутренней трансформации.
 Хотя проявление феномена смерти-воз-
рождения вероятнее всего в специально
спланированных и организованных струк-
турах типа обрядов перехода или психо-
делической терапии, глубокие пережива-
ния этого феномена порой могут проис-
ходить спонтанно либо вследствие три-
виальных событий повседневности. То,
что глубокие эпизоды смерти-возрожде-
ния способны иметь место вне рамок
их специального программирования и без
применения мощной техники, нацеленной
на смену уровня сознания, указывает
в гораздо большей степени, чем наши
наблюдения, на существование матриц в
человеческом подсознании, порождающих
подобные явления. Поскольку спонтанное
переживание смерти и возрождения имеет
столь непосредственное отношение к
нашему обсуждению, мы приведем в виде
примера описание происшествия, имевше-
го место в жизни одного хорошо извест-
ного психолога. Событие, ретроспектив-
но описываемое им, произошло, когда
ему был 21 год. Оно оказало мощное
и длительное воздействие на его личную
жизнь и профессиональную деятельность.
 "Все началось, когда я был на вече-
ринке в Сан-Франциско. Женщина, с ко-
торой я встретился в тот вечер, пред-
ложила покататься. Когда мы подъезжали
к мосту Золотые ворота, она упомянула
о том, что мы едем на Мерседесе с уби-
рающимся верхом. Женщина сказала, что
иногда, пересекая мост, она убирает
верх машины, откидывается на сиденье
и смотрит в небо. Она уже чуть не
погубила себя этим. Когда мы подъехали
к мосту, она убрала верх и предложила
мне откинуться назад на сиденье
и смотреть в небо на звезды. Я еще
помню, как краем глаза видел тросы,
поднимающиеся к опорным стойкам моста.
вертикали стоек были ярко освещены
и выглядели золотыми нитями, поднима-
ющимися к звездам. Когда мы подъехали
к 1-й стойке, я окинул ее взглядом, и
внезапно у меня возникло ощущение, что
что-то тянет меня за лицо, рот, вытя-
гивая до уровня стоек моста. Я ощутил
как бы мгновенное расширение во все
стороны. Чувство легкости и полета бы-
ло чарующим переживанием. <...> Затем
я ощутил сдавливание, словно что-то
втягивало меня обратно в тело, как
джинна в бутылку. я осознал, что сижу
в машине и смотрю через убранную крышу
наверх. Когда мы подъехали ко 2-й
опорной стойке, я почувствовал сильный
порыв веселья, легкости и снова мог
краем глаза видеть тросы, сходящиеся
ко 2-й стойке моста. Меня снова стало
тащить наружу, и на этот раз возникло
четкое чувство, что я действительно
вытягиваюсь из тела. Я ощущал, как
поднимаюсь все выше и выше, пока нако-
нец не смог смотреть с вершины моста
на двигавшиеся внизу подо мной машины.
Мне казалось, что движение вверх все
ускоряется и продолжается уже за пре-
делами стоек моста. Я начал спрашивать
себя, что же здесь происходит, что я
делаю, что случилось. Я мгновенно по-
лучил ответы, а затем у меня возникло
ощущение все возрастающей экзальтации,
расширения во все стороны и ответов,
приходящих еще до формулирования
вопросов. Я продолжал ощущать экзаль-
тацию и расширение до того мига, когда
почувствовал беззвучный белый взрыв, -
вот я уже расширился во все стороны в
виде чего-то подобного мягкому белому
свету. Я чувствовал, что достиг беско-
нечности, и знал все, что можно было
знать, и на все вопросы был ответ. Вот
что я пережил. То, что я изложу ниже,
было позднее передано мне спутницей.
Она рассказала: когда мы подъехали к
1-й опорной стойке, я застонал, и она
оглянулась. Когда подъехали ко 2-й, я
неожиданно вскрикнул. Она сказала, это
было криком не боли, а экзальтации. На
моем лице было завороженное выражение,
а тело очень напряжено. Др. частью
переживаемого в тот момент было ощуще-
ние, что, пребывая в ясном простран-
стве, заполненном белым светом, мне
почудилось какое-то замедление, что-то
вроде космического монотонного звуча-
ния. В машине же в тот момент, видимо,
происходило следующее: когда я закри-
чал, женщина обернулась, сбросила газ,
и мотор стих. Мне показалось тогда,
что я умер. Я был полностью, абсолютно
убежден, что умер, что это случилось
в мгновенье ока, что произошла
автомобильная катастрофа и я мертв, -
ведь все в моей христианской традиции
утверждало: ты видишь Бога лишь тогда,
когда умер. В тот миг я ощущал
и каким-то образом знал, что нахожусь
в присутствии Бога, потому и пришел
к выводу, что я должен быть мертв.
Неожиданно в момент мысли о смерти я
сильно испугался. Помню это сжимающее
чувство страха. Я ощущал себя как бы
джинном, всасываемым в малюсенькую
холодную бутылочку. Я чувствовал себя
стягивающимся, пока не стал твердым,
холодным, тяжелым, как мрамор, а затем
обнаружил, что вновь нахожусь в теле -
очень даже в теле, ощущая боль в су-
ставах, холод и зажатость. Я посмотрел
на спутницу, которая сидела за рулем,-
казалось, между нами пролегали мили.
Размеры машины казались колоссальными,
а женщина превратилась в какую-то ка-
менную, серую, холодную фигуру, весьма
похожую на труп. Все вокруг виделось
неодушевленным, мертвым и холодным. В
этот момент я подумал, что скончался,
что произошла автомобильная авария
и я резко перешел в посмертное состо-
яние. <...> Внезапно осознав, что мне
не пришлось испытать падение машины
с моста, хруст металла, который рвет
мою плоть, я почувствовал, как вновь
возношусь в белое сияние, ощущая покой
и экстаз. В этот момент, как сказала
позже спутница, я начал рыдать,
повторяя: "Почему - я?". Не "Почему я
умер?", а "Почему мне, почему мне дано
было все это пережить?"".
 Изучение смерти имеет ключевое
значение для осознания психических
процессов. Нет никаких сомнений в том,
что истинное понимание религии, мисти-
ки, шаманизма, обрядов перехода и
мифологии было невозможно без близкого
знакомства с переживанием смерти и
процессом смерти-возрождения. Эти све-
дения важны для углубленного понимания
природы душевных расстройств, особенно
шизофрении. Игнорирование перинаталь-
ного и трансперсонального уровней под-
сознания неизбежно приводит к искус-
ственным и искаженным представлениям
о строении человеческого сознания,
к фрагментарному пониманию характера
эмоциональных расстройств, к ограниче-
нию возможностей лечебной практики.
 Понимание психологического смысла
смерти не должно сопровождаться
негативными ассоциациями. Серьезное
символическое соприкосновение с ней в
хорошо организованных и обеспечивающих
поддержку условиях может привести к
весьма полезным результатам и служить
средством преодоления как негативных
представлений о кончине, так и связан-
ного с нею страха. Такое соприкоснове-
ние может привести к лучшему эмоци-
ональному и физическому функционирова-
нию, большей степени самореализации,
а также к более удовлетворительному и
гармоничному приспособлению к процессу
жизни.
 Смерть и жизнь, обычно рассматрива-
емые как несовместимые противополож-
ности, представляются на деле взаимо-
зависимыми. Полноценное существование,
наполненное сознанием каждого мига
жизни, ведет к принятию смерти и
примирению с ней. С др. стороны, такой
подход к человеческому существованию
требует, чтобы мы смирились с нашей
смертностью и бренностью бытия. Данное
положение представляется сутью древних
мистерий, различных видов духовной
практики и ритуалов перехода.
 Раввин Гершель Лимон, участвовавший
в нашей обучающей психоделической про-
грамме на основе ЛСД, так выразил свое
исключительное проникновение в суще-
ство этих диалектических взаимоотноше-
ний жизни и смерти. Во время выхода
из ЛСД-сеанса, в котором он пережил
сокрушительное столкновение со смертью
с последовавшим чувством духовного
возрождения, ему вспомнилось известное
изречение, высказанное 500 лет назад
Леонардо да Винчи. В час наступления
кончины Леонардо подвел итог своему
отношению к той богатой и плодотворной
жизни, какую он прожил, сказав: "Я
думал, что живу, но я только готовился
умереть". Рабби Лимон, описывая пере-
житую им во время сеанса борьбу смерти
и возрождения, так перефразировал
слова Леонардо: "Я думал, что умираю,
но я только готовился жить".

--------