Сказкой ли это было, бредом – не знаю, -
Когда мой Чёрный Ангел стоял в изголовье,
Седое небо в птичьем пухе рваного облака
Наклонялось низко и гляделось в стакан с недопитым чаем.
Мой Чёрный Ангел, затянутый в чёрную кожу,
Тугую кожу ночного птичьего страха,
С сумасшедшим боем часов на готической башне
В мёртвом городе спящих, где никто не проснётся,
Ты подаришь мне страшные сны угасшего разума,
Мой Чёрный Ангел, крылами затмивший небо,
Мой Чёрный Ангел на фоне небывшего утра,
На фоне несбывшегося Ничего Никогда, Чёрный Ангел.
Когда нас было двое, я бился в тенетах скуки,
Теперь я один, одержимый тоской и страхом,
Мой Чёрный Ангел, мой Мёртвый Ангел,
Вчера Сегодня я стучусь в пустоту Ничего Никогда, Чёрный Ангел,
Я – тело тени – распято в постели бессонной ночи,
Я – воля боли – о дне размётана память
По пустоте немоте ничего никогда не с нами.
И лишь пересохший бездонный колодец ночи…
Июнь 1990