Мой пульс всегда был прерывистым, линия жизни пунктирной
На моей карте белых пятен всегда было больше,
чем заштрихованных линий
В старом тире по дефолту бил в молоко не целясь
Но встретив тебя, попал
Со всей конкретикой. Каждую ночь ты снимаешь с меня цедру
Клинком позеленевшим от старости
В твои глаза бросаюсь фракталами, жгу дофамин, зубы оскалены
Был ли до тебя кто-нибудь, до меня наедине с этими ладонями
Кусал ли, вылизывал с губ твоих капли крови?
Моя доля то ли стенд-ап камеди, то ли русский фанфик
По книгам Толкина, написанный в угаре гострайтером-алкоголиком
Какой Че Гевара, какие здесь революции?
Когда сердце колотится от эякуляции до полюции
Что там за окнами? Наступило ли наше постчеловеческое будущее?
Машины восстали, с техническоческой сингулярностью
Приступили ли к сокращению человеческой популяции?
Какие сюжеты выстрелили в реальность у авторов Рика и Морти и Футурамы?
Что вообще поменялось в этой бесконечной корейской дораме,
С того момента как я выпал в осадок, на фоне дрожащей чашки остывшего чая?
Над красными простынями, где я с последним оставшимся легионом
Или с 1-ым Егерским в войне 1812-го, стоял насмерть
Против монгольских туменов, бросая в топку свой Рим
Чтобы ты босая, ходила по углям, не боясь раздувала их
С погасшей лампадой меня бросая от «Последних дней Помпеи»
По всем кругам божественной комедии, через порох и ветер
Об плотность темной материи к вечному движению световых волн
Так чего мне перебирать эти карты, чтобы вернуться к Амберу,
Залип в твоей любви как муха в янтаре, не зная
Кто я брахман или неприкасаемый?
Небесное тело зависшее на орбите, в состоянии покоя,
или устремленное за горизонт событий
Утяну тебя за собой в эту бездну, забив
На закон сохранения энергии
Так сквозь эоны, кальпы и махи без ощущения времени
И наша легенда повторится тысячу раз первыми колонистами
На первооктытых планетах
Но они лишь жалкие подражатели оригинального бренда
Отгремев свое и продав франшизу, где-нибудь в дивном новом мире
Осядем, купим домик у вод, заведем виноградник,
Чтобы напиваясь глинтвейном долгими зимними вечерами
Напиваться друг другом, не ведая края
(c) Саторин