Все меньше тех вещей, среди которых
Я в детстве жил, на свете остается.
Арсений Тарковский
Природа здесь играет в прятки,
за пышным ликом прячет яд,
растений каверзны повадки.
Китайской розы аромат,
(ведь никому он не знаком),
вощеный фикус в грубой кадке
остались в зимнем доме в прошлом
за запорошенным окном.
Где дух акаций и жасмина,
где запах ландышей, сирени?
Здесь даже снега нет в помине
листвы осеннего горенья,
весна за пару дней пропета,
все время - лето, лето, лето.
Здесь фикус - смоква, сикомор,
он - дерево и он - лиана
он обвивает старый ствол
с горячей жадностью бархана
и на него наводит мор.
Как образцы скульптурной грации,
на солнце дерзки и спесивы
резные пальмы в перьях сиу,
расшиты зонтики-акации
лиловым, жёлтым, красным, синим.
У них нет запаха и памяти,
как у кустов китайской розы,
стоящей нищенкой на паперти,
у ног непахнущей мимозы.
Они растут, как на гормонах
среди камней, песка и глины,
как порождение пустыни,
почти без влаги и ухода,
цветы крупны и ветки длинны.
Я, рассуждая о погоде,
жую инжир в тени акации,
плод фикуса, плод сикомора,
он сладок, сочен и коварен,
мне липкий сок измазал пальцы..,
а фикус в кадке был бездарен...
и был бесплоден.