Я играл белыми в пустом помещении.
Глаза болели от тусклого освещения,
Но я все равно видел лица их,
Лица в мольбе о прощении.
Не их война, а моя.
И не с ними, а с кем-то чужим.
Но разве моя вина,
В том что враг на них точит ножи?
Разве есть хоть капля вины моей,
В том что грязь, в том что холод и смерть?
Они сами выбрали себе королей,
Которые должны их стереть.
Но я искренне, конечно, жертв не хочу.
Пусть то пешки, ладьи и слоны,
Я уверен, что всем им война по плечу,
И поддерживаю их духом своим.
Но вот кончилась, наконец, кровавая битва.
Сложены белые солдаты в коробки.
И остались сидеть среди вражеских рытвин
Только в шахматы два игравших ребенка.