Жила-была в глуши старушка.
Ее избушка-развалюшка
давно уж потеряла вид.
Привыкла не таить обид,
кто-что подаст, тому и рада.
Да только ёжилась от взгляда
соседки-злыдни. Всё не эдак.
Спаси, Господь, нас от соседок,
которые душой чернЫ.
Старушки не было вины,
что пуст сусек, мучицы нет.
Такой вот в принципе сюжет.
Муж на войне погиб, сын тоже,
так и живёт в худой одёже.
Картошка вся наперечёт,
Соседка вновь хлеба печет.
Старушки печка холодна,
с бедой своей всегда одна.
Она присела на крыльцо,
закрыв ладонями лицо.
И задремала... лишь на миг.
Очнулась, перед ней старик.
С сумой заплечной на спине.
Сказал: - Подай ты хлебца мне.
И тут заплакала старуха,
но не навзрыд, а как-то глухо.
- Тебя бы рада я впустить,
да хлебцем свежим угостить,
Сусек мой пуст, остыла печь.
Старик коснулся её плеч,
завел в избу, старушка в плач,
Дым из трубы, в печи - калач,
да на подходе каравай.
- Стол, бабка, гостю накрывай.
...Соседку ночью зависть гложет,
Да что старуха печь там может?
Ведь голыдьба, мучицы нет.
Она отправилась чуть свет
к старушке, та была ей рада.
Пред Божьей матерью лампада,
кровать, стол, лавка, вот и печь -
осталось лишь дрова поджечь.
Богатый любит сытно есть.
Чужую радость перенесть
невыносимо, всем известно.
В груди соседки стало тесно:
- Разбогатела.... как? откуда?
- Господь вчера послал мне чудо.
Все рассказала, не тая.
Сидит соседка, как змея,
вся истекая желчным ядом,
старуху поедая взглядом:
- А где берешь для хлеба тесто?
Ответила старушка честно:
- Господь даёт, а я делюсь.
Ведь не завидую, не злюсь,
Его за хлеб благодарю,
молитвы от души творю.
Она отрезала калач,
дала соседке, та вдруг в плачь...
-------
Мораль сей притчи такова.
Всегда всему хлеб голова,
Очаг домашний людям дорог,
Покою жадность лютый ворог.