Вряд-ли я когда-нибудь пойму эту моду, совершенно неориентированную на погоду.
Как можно надеть капрон в минус тридцать.
Как можно так долго злиться.
Как можно дарить сладкие мгновенья, а после боли в абсолютном смятении.
Как можно поцеловав навсегда скрыться, заставив тем самым её надолго в себе запереться.
Черт бы побрал весь этот мир, где плевать он хотел на твой покой.
Ты на стену каждый вечер с порога, а он равнодушно едет по улице с твоим домом.
Да пропади оно всё пропадом, когда вой в подушку каждую ночь и через неделю всё точь-в-точь.
Ах жаль, мы не знаем, что чувствует он, а то может:
«Почему же не звонит, ведь всё было прекрасно»
или
«О Боже, это ведь ее окно, кажется, кухня, наверное, больше меня там не ждут, пойду-ка напьюсь я»
Да излей же ты душу то мне! Излей!
Хочешь пить? Так со мною и пей!
Никогда тебя не прогоню! Я всегда, кажется, тебя жду!
Даже если еще сотня таких же встреч, как недавно в семнадцать вечера и до глубокой ночи, избегая мои очи. Обнимания на прощание…
И лишь пьяные слова общего друга в голове постоянно:
«Он ничего не чувствует к тебе, остановись»
Вряд ли я когда-нибудь пойму эту моду.
Поцелуи без чувств встали поперек горла.