И тихие ласточки Датских бровей
опять и опять прилетели
сказать,
что они отлежались
в своей
Матросской... солдатской постеле. (...)
Осип Мандельштам
И я, Одиссей, приковавший коня
К причалу своих вожделений,-
лишь тело из слов на корме корабля,
но не преклонивший колени
из лени
из пошлой вражды с пошляком,
устам не сказавший привета,
по камню не сунул своим кулаком
тогда на излучине лета.
В уютной, не датской постылой ладье,
В пеленах иных бормотаний
Умри и воскресни в ильменской воде,
Не знавши наук расставаний.
Обид не таишь, ты любви не сотрешь
С ладони лебяжьей Иова,
Ты — имя в припеве
...гортанью поешь
нахмурясь слезою сурово.
Я видел.
Не видели стонущий сброд…
Да что бы и смог тот дюймовочкин крот!
А ласточка что-же!..
Душонка моя
Лежит на ручью у стены ноября.