Так пахла липа, вся в цвету
кипенно белом.
Светились пчелы на лету
медовым телом.
Гудела липа в вышине
пчелиным гудом.
А мы курили в тишине
под этим чудом.
И нам всего по двадцать лет,
и дембель – где он!
А в двадцать лет и горя нет –
такое дело.
И что там ждет нас впереди
во тьме ли, в свете –
уж лучше душ не бередить
двадцатилетним.
Вдали от близких, от домов –
казарма, служба,
романы в письмах в сто томов,
мужская дружба.
Деньки солдатские скупы,
их служба полнит…
Но эти липы и дуба
так память помнит!
Зеленый лист. Осенний лист
в расцвете красок –
кружились листья и неслись
сквозь шелест плясок.
Сверкали капельки воды
как ожерелья.
И ветер песню выводил
в ветвях свирелью.
А в зимний день как в бахроме
сверкали ветки.
Дано лишь выдумать зиме
орнамент редкий.
И по утрам вовсю заря
в нем полыхала –
где стаи шумные царят
веселых галок.
Течет внизу Москва-река
и влажно дышит.
Сквозь толщу лет, издалека,
так память слышит!
Оркестр, торжественный развод –
занятья в классах.
Плац, спортснаряды, бег вразброд
всей ротной массой.
Нас муштровали, что – держись,
хоть эта малость
на всю оставшуюся жизнь
душе досталась.