Павлу Лунгину
с поклоном за "Дирижёра"
Над телом сына объяснялся жестом
в чужой стране разгневанный отец,
и в чёрном платье плакала невеста,
язык двух правд не изменил конец.
Ждал дирижёра хор, не на гастроли
шагал по рынку с бомбой муэдзин,
в распевах оратории, вне роли
всяк на Святой Земле был уязвим,
и перед гробом в Иерусалиме
в день траура кипели о своём,
паук из "чёрных вдов" как будто вклинил
раздор между оставшихся вдвоём,
читал по нотам "Страсти по Матфею"
отец, но поминальная кутья
не для ещё влюблённой, рядом с нею
тянулись травки склепа к свету дня
как шалости невинные сквозь муки,
у сцены был и свыше дирижёр,
хоть из-под палочки, но вмешивались звуки
в неслышащих друг друга разговор.