Моя любовь была поспешной,
Я слишком молод для любви.
Казалось, город утопает в вечной
В тоске, идущей темноты.
Не помнит разум нашу встречу,
Лишь разговор на холоде камней.
Ты мне сказала, опуская плечи,
Что ты устала в одиночестве людей.
Я заглянул в глаза печали.
И я влюбился в лед твоей грозы.
С дождем очей безумие настало.
Познал я сумасшествие любви.
Впервые, я искал чужую душу,
Я стал ночами думать о тебе.
Я верил, тобою я простужен.
И ты жила в бредовой голове.
Ты уезжала, я страдая,
На каждом скомканном листе.
Писал без рифмы, что скучаю.
Дождусь тебя, в холодном феврале.
В ответ ответила, что тоже.
Но веры не было в темнеющих очах,
Я так любил, не думая, о, Боже.
В своих уже недетских снах.
И ты.. ушла, я был потерян.
Уже не важны, думы в тишине.
Осколок злости был посеян
В холодной замкнутой душе.
Сначала я желал лишь боли,
Плетей кровавых по спине.
Но вкус от слез с горечью и солью,
Сжигали силы в утренней заре.
Я ревновал и наполнялся мщеньем.
Мне так хотелось яростно кричать,
Хотелось сделать больно и…просить прощенье.
Я не хотел тебя к другому человеку отпускать.
Хотелось стать властным и богатым.
Лишь с целью: подчинить тебя себе.
Но разве клетка с плетью златой,
Любовь создаст в твоей нетронутой душе.
Потом лежал, без веры и надежды к чуду.
Что выброшусь из черного окна.
Что я люблю напыщенную дуру.
Но без нее в сердце пустота.
Остаток горький: я просто был не нужен.
Кому же нужен раб любви?
Мой голос звонкий всё же был простужен,
Я так хотел нежной чистоты.
Прошли шаги дней моих постельных.
И голова кружилась, не спеша.
Я понял, я раньше был нецельный.
Я пережил шрамы от огня.
Я буду жить, в солнце есть спасенье.
И никогда, не скажешь ты: «люблю».
Не жди, я не дарю с уходом отреченье.
Я просто перестал мучить темноту.
Я просто повзрослел и не желаю больше.
Искать тебя, познал я истину любви.
Она была такой далекой и несложной.
Достаточно лишь знать, что на Земле есть ты.