Отяжелевшие, как после хвори
стоят по пояс в талом снеге,
во всей своей промытой хвое
в пасхальной неге...
И сосны чёрные, и голубые ели,
и карканье нестройное ворон,
всё говорит о том что мы успели
в таинственный разгадки жизни схрон.
Играет солнце в утро раннее,
как повелось давно на Пасху,
а небо до того бескрайнее,
что зверь выходит без опаски.
Я с кабаном в лесу христосуюсь,
и с огненной лисой на ты,
столетний ворон смотрит с высоты,
вдруг сделавшись сладкоголосым!