В холодном, сильно запоздалом марте,
В пустынном классе, утром, в тишине
Сидел я на своей последней парте,
Затылком прислонясь к стене.
И угадать пытался, кто же первым
За мною вслед войдёт из коридора в дверь,
И в первый раз явился мне тогда, наверно,
Этот невидимый никем безмолвный зверь.
Дверь стала открываться, пожимал я руки,
Улыбкой на приветные улыбки отвечал,
И уязвимость неизбежности разлуки
С привычным миром этот призрак отмечал.
Давно просчитаны мной были варианты,
И планы все давно разнесены по дням,
И проштудированы списком фолианты,
Маршрут проложен к ясно видимым огням.
Препятствия понятны и преодолимы,
Давно означенные жертвы ждал алтарь,
Этапы выверены, реперные точки зримы,
Задавлен логикой безбашенный бунтарь.
И вот вдруг проявилась эта сила,
И понимание, что невозможно угадать,
Опасности, которые она в себе носила,
Что ей моя подвластна благодать.
Что будут все усилья тщетны,
Бессмысленна любая с ней борьба,
Её приметы так ветхозаветны,
В ней предопределённость, и она - судьба.
1969