Зимняя сказка

      
Ох, зимой  не спится, не сидится нам в дому,
хлебом не корми – пусти на лыжах в Няндому,
в рюкзаках харчи, котёл, фонарь, пила, топор,
едем с Ярославского на северный простор.
На перроне встретил нас и в утреннюю рань
добрый друг Иван завёз на «Ниве» в глухомань,
три часа лыжни – и вот избушка за ручьем,
в ней мы пару суток погостим и отдохнем.

       *     *     *

Саша с Игорем – ну просто чудо-мужики,
двери  в избах им узки и низки потолки,
истоптали лыжами окрестную тайгу –
с ними я тягаться в этом деле не могу.
Мы с Борисом чуточку годами подлинней,
он руководит, а я – по части окуней.

       *     *     *

К Моше шли вдоль Илисиги быстро и легко,
там изба просторная совсем недалеко,
после крутояра отдышался я едва –
стали, как на лошади, возить на мне дрова.
Утром ледобуром я дырявил все, что мог,
на губе болячка – так на холоде продрог,
хариуса Моша отпустила одного,
лишь для дегустации хватило нам его.

      *    *     *

Дальше шли мы лесом, по болоту и ручью
и нашли за Нименьгой  избу, не знаем чью,
лоси там на водопое пробивают лед,
и пометом их удобрить можно огород.
Был мороз, и не одну сожгли мы в печке ель,
так оделись, что едва вместила нас постель,
утром оказалось, что на градуснике ноль –
Боря пожалел, что зря таскает алкоголь.

      *   *    *

Дальше за рекою  – первозданные боры,
снега навалило – не растает до жары,
ни звериной тропки нет, ни лыжного пути,
стало ясно всем, что дальше некуда идти.
Попрощались мы с избушкой в чаще у реки,
грустно ей  одной, старушке, коротать деньки,
по ручью мы с Игорем развили скорый ход,
а на деле все пошло совсем наоборот.

       *    *    *

Жутко на болоте, все засыпал мокрый снег,
сбились мы с пути, и неизвестно, где ночлег,
сосны, елки чахлые – крученые стволы
для костра ночного калорийностью малы.
С ужасом мы поняли – на точке ключевой
выбрали мы азимут какой-то не такой,
в снежной пелене нам не найти тот косогор,
где изба желанная стоит между озер.
Возвратившись вовремя, мы отыскали след,
правильно проложенный и спасший нас от бед,
вскоре в темноте сверкнули искры из трубы,
на исходе сил мы дотащились до избы.
               
        *     *     *

Хороша Петра изба, но краше – борода,
на таёжном промысле он долгие года,
о зверях рассказывая, глазом* вас сверлит,
руку гладит, что от ласки мишкиной болит.
«Я с лисой на путике воюю третий год,
что в капкан попалось – все плутовка приберет,
уж давно не нравится мне этот вариант,
разве я обязан поставлять ей провиант?
Надо объявить ей беспощадную войну
и позвать сюда на помощь верную жену,
глаз у ней привык к прицелу, и тверда рука,
и к тому ж  она хитрей любого мужика!»
Пожелали мы ему успехов в массе дел,
чтоб газопровод его владенья  не задел,
выпил он «на посошок», взял лыжи, карабин
и в ночной тиши домой отправился один.
____________________________________________
* Он у него один
    
      *     *     *   

Саша переход с огрызком лыжи одолел,
так устал, что крепко спал и даже не храпел,
день грядущий нам готовил скучный путь прямой –
верст с полсотни до вокзала, а потом – домой.
Игорь в грустной обстановке тонко пошутил:
сам уехал в лесовозе, а рюкзак забыл.
Все на зимнике гадали – что же за чудак
бросил сломанные лыжи и при них рюкзак?
Скоро Игорю пришлось покинуть лесовоз –
призом стал ему рюкзак за семимильный кросс.
В этот день он  нами признан был, как чемпион,
выигравший зимний олимпийский марафон.

Так, вполне благополучно завершив поход,
едем в поезде назад, а может быть вперед?