1.
Я рос в Москве. В кругу ребят
Чтил культ мускулатуры.
Любил красивый складный мат, —
Баркова каламбуры.
А на всамделишный разврат
Плевался с верхотуры.
2.
Раз сел я в шахматы сыграть
На раздеванье с гуру.
И стал частенько обнажать
Я перед ним фигуру...
Любил учитель созерцать
Красивых тел текстуру.
3.
Потом, на спор, зайдя в продмаг
За нашей прод-халтурой,
Я набивал жратвой рюкзак
И — раздевался, бурый,
До самых трусиков. — Аншлаг!
Дозволено цензурой.
4.
А следом — пара пустяков,
С кем надо — шуры-муры:
"Прописка", прозвище "Барков"
И список клиентуры;
Конвейер баб и мужиков
И крупные купюры!
5.
Прощай снаряды и спортзал!
На "плешке", у бордюра,
Сто раз наряд меня вязал, —
Ментура-лимитура.
Я проститут-универсал,
Мне всё "до абажура"!
6.
Однажды в паре у господ,
С одной профурой-Нюрой,
Я влип в паскудный переплёт,
Был порот арматурой.
И голым встретил Новый год
В сугробе под Шатурой.
7.
И вот ещё одна на свет,
На тот, кандидатура:
Мурло - на блюде винегрет,
И жопа - ком гипюра.
Зачем вы склеили портрет
Шута и балагура?!
8.
Мой друг, кумарик Валерьян,
Орал: "Гонцы, в натуре!
Давай, Барков, стели топчан,
Готовься к процедуре."
А чем ещё башлять за план
Подвинутым на дури...
9.
Сегодня я ходячий кляп.
И друг мой, скокарь Шура,
Съязвил: "Барков, ну ты был шкап!
А стал — карикатура..."
И показал мне свой осклаб,
Гнилой, из-под прищура.
10.
Не надо юность обнажать,
Как мальчика-Амура!
Плоды запретных дел стяжать
И прятать их от МУРа. —
Локтей, чтоб после не кусать,
Ногтей не грызть понуро.
И мне не станут возражать
Ни Валерьян, ни Шура!
(алЕкса ватутИ)