Однажды в Индии, где местные поверья
Павлинов птицами святыми чтят,
Павлину с царским именем Тиберий
Вконец наскучил весь господский сад.
Ни цветники, ни мост через ручей,
Ни созданный искусно пруд –
Ничто не радует Тиберия очей.
Всё так знакомо и постыло тут.
Вот то ли дело ближний лес!
Что в нём? – одна сплошная тайна.
И это распаляет интерес
Необычайно.
И вот Тиберий, выждав до утра,
Меж задремавших стражников прокрался,
Да с Петухом нежданно повстречался,
Едва уйдя с господского двора.
- Ой, дядя! - Раскудахтался Петух –
Кудай-то ты так рано?
- Потише, олух! Я не глух.
Послал же Бог в племянники барана!
Ужель не видишь: пробираюсь тайно.
- Куда же, дядя? Уж не в лес случайно?
- А коли бы и так?
Не суй свой клюв в мои дела, простак!
- Но, дядюшка, там водятся шакалы,
И тигры и волков немало.
Уж сколько куриц злой Шакал унёс в тот лес!
Там брату нашему шататься не пристало.
Кто в джунглях побывал – навек исчез.
Вернись обратно, дядя, не блажи.
- Меня Тиберия любимца у Раджи
Равнять ты с курицами смеешь?
Я повелитель твой! Как ты не разумеешь?
И у тебя советов не просил! -
Сказал павлин и к лесу припустил.
И вот открылся лес Тиберия очам,
Как дивный, созданный природой храм.
Где кроны-купола недостижимы взгляду,
Стволы стоят высокой колоннадой.
И всюду Жизнь!- Богов благословенье -
Во всех её чудесных проявленьях.
Тиберий, грудь от важности раздув
И хвост раскрыв, пошёл по лесу смело.
Но где б он не совал куриный клюв -
Всем до него нет никакого дела.
- Эй, звери, змеи, ящеры и птицы! –
Не вынес невнимания Павлин -
Придите господину поклониться! –
Но он как был, так и стоял один.
Тиберий не на шутку разозлился,
Кричал и казнями суровыми грозился,
Покуда Тигр не появился:
- Чего кричишь, петушья голова?
Ужель склониться мне перед тобою?
Вся власть твоя лишь только на словах.
- Не смей насмешничать над птицею святою!
Я сам Павлин! И я с Раджёй дружу!
- А мне-то что? Ему я не служу
И уж совсем не чту людских поверий.
И Тигр съел глупца, притом сказавши вслух:
- Как ни крути, петух и есть петух
В каких бы расписных он ни был перьях.