Вот только Маша не хотела возвращаться,
Ей наконец-то захотелось ярко жить,
Шутить, кружиться, танцевать, в голос смеяться,
Жадно вдыхать прохладный воздух. А не быть
Словно цветок тепличный, хрупкий и бесправный,
Скромной, застенчивой, послушною во всем,
Что будет сказано. И самое что главно –
Быть молчаливой и безропотной. О чем
Она на самом деле думает, мечтает,
Совсем не важно, за нее решит отец,
А также дедушка и мама, даже Петя и тот знает,
Что будет лучше для нее. Где же конец
Опеки детской? Может быть заботы?
Так не заботятся, так душат и крушат
Ее стремления. Кому будет охота
Повиноваться всем и вся. Только мешать
Каждый горазд, помочь никто не хочет,
И даже Федор как-то разом сник
С уходом Пети. Она тоже впрочем.
Стал молчаливым друг. Куда делся шутник,
Что веселил их в день ее рожденья,
Откуда взялся этот грустный тихий взгляд.
Разочарован? Ею? До изнеможения
Спросить хотела его прямо. Много раз подряд
Сжимала пальцы в кулачки, но не решилась.
Да и сидеть едва хватало сил,
Чтоб предпринять такого? Сердце с жаром билось.
Пришло решение мгновенно. Сам не пригласил
Ее он коли, то навряд откажет.
С робкой улыбкой обратилась вмиг к нему,
Так словно к другу или брату даже:
- Пойдемте, Петеньку поищем. Верно одному
Ему там скучно. Да и нам полезно… -
Мама подвоха в ее просьбе не найдя,
Кивнула Федору:
- Что ж было бы чудесно.
Чего сидеть со стариками. Время тратить зря…
«Вовсе не зря» - В ответ решила Маша.
Как время с пользой им потратить по пути
Она придумает. Одно было лишь важно –
Средь тени парковой им брата не найти.