В библиотеке, что на улице Морской,
В том зале, где сплетались с явью грёзы,
Кибальник пел сонет с большой тоской,
А «лировцы» свои роняли слёзы.
Тоскою эта песнь была полна,
Про старую любовь, что болью отзовётся,
И что чужая сердцу сторона,
Чужбиной злою явно обернётся.
В ней кавалеры шли на плаху за любовь,
И благородством к дамам отличались,
И не прощая никому обидных слов,
В тиши рассветной меж берёз стрелялись.
Любовь и преданность, отправлены – на слом,
Мне дико видеть, что вокруг твориться,
И я ловлю себя, не первый раз, на том,
Что самому уже охота застрелиться.
Валере, как певцу сравнений в пеньи нет,
Но как-то грустно стало от чего-то?,
Тут до меня дошло, так этот же поэт,
И есть прямой потомок Дон Кихота.
Печалены тема, образ, и мотив,
И я в любовь уже почти не верю,
И чтоб концерт теперь мне посетить,
Сто раз репертуар его проверю!
* * *
Я уходил, мне вслед звучал сонет,
Был порван зал и истекал слезами,
Рыдал на стульях пожилой поэт,
С печальными, влюблёнными глазами!